Ради чего Путину соглашаться на перемирие?

Ведь с его достижением он теряет реальный рычаг воздействия на Украину.

После встречи с российским президентом Владимиром Путиным в Осаке президент Франции Эммануэль Макрон заявил о возможности возобновления работы в «нормандском формате» и даже о проведении уже в июле первой с 2016 года встречи на высшем уровне.

На этот раз и в Кремле подтвердили такую возможность: пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков подчеркнул, что избрание нового президента Украины даёт возможность говорить о реанимации «нормандского формата». Однако тот же Песков отметил, что для этого необходимо прояснить «подходы нового руководства Украины» к урегулированию на Донбассе.

От того, как в Кремле отнесутся к этим подходам, и будет зависеть реальная возможность возобновления как самого «нормандского формата», так и встреч на высшем уровне. И тут нужно понимать, что на сегодняшний день задачи сторон по урегулированию ситуации не выглядят легко согласуемыми.

Для Владимира Зеленского первая тактическая цель урегулирования – прекращение горячей стадии конфликта, то есть установление всеобъемлющего перемирия по всей линии фронта. Для украинского президента важно, чтобы перестали гибнуть люди – как военнослужащие, так и мирные жители. И в целом это отражает запрос украинского общества: судя по всем социологическим опросам, людей, которые хотят быстрого прекращения самой войны, в разы больше тех, для кого самым важным является восстановление территориальной целостности страны. Проще говоря, среднестатистического украинца вполне устроил бы «замороженный конфликт» как, например, в Приднестровье – о восстановлении территориальной целостности Республики Молдова говорить вот уже 27 лет не приходится, но и войны нет.

Вопрос, однако, в том, устроит ли такая ситуация Владимира Путина. Для Кремля важно, чтобы Украина обеспечила особый статус – то есть  фактическую автономию – для оккупированных районов Донбасса. Об этом неоднократно заявляли близкие к власти российские эксперты – что именно об особом статусе нужно в первую очередь говорить в Минске. И напомню, что предоставление этого особого статуса с правом властей отдельных районов формировать свою, никак не подчиняющуюся Киеву «народную милицию» - такая же неотъемлемая часть Минских соглашений, как и прекращение огня.

Посредникам в конфликте – лидерам Германии и Франции – тоже важно, чтобы обстрелы завершились и люди перестали гибнуть. Никакой аллергии на особый статус Донбасса у них тоже нет. Если парламент страны решит таким образом вопрос конституционно-территориального устройства, это будет восприниматься как внутреннее дело Украины. И да, конструктивное исполнение сторонами Минских соглашений.

Но тут возникают новые проблемы, практически неразрешимые. Может ли Владимир Зеленский пойти на предоставление Донбассу особого статуса – даже имея контролированное большинство в парламенте – без опасений спровоцировать резкое обострение политической ситуации в стране, вплоть до восстания или массовых беспорядков? И не приведет ли такое решение к появлению уже реального сепаратизма в других регионах страны?

Но важно даже не это. Представим себе, что Зеленский по тем или иным причинам будет готов рискнуть. Однако вынудит ли его Владимир Путин пойти на такой риск в условиях замороженного конфликта и прекращения обстрелов? Ведь власти той же Молдовы, между прочим, уже 27 лет не идут ни на какие серьезные компромиссы с Приднестровьем именно потому, что на линии разграничения ничего не происходит.

А раз так, то ради чего Владимиру Путину соглашаться на перемирие? Ведь с его достижением он теряет реальный рычаг воздействия на Украину, зато приобретает равнодушие большинства украинцев к проблеме Донбасса  и необходимость содержать этот регион на протяжении неопределенного времени.

Поэтому реанимировать «нормандский формат» можно. И можно даже провести встречу на высшем уровне. Неясно только, можно ли от такой встречи ожидать реального результата. 

Виталий Портников, Radiosvoboda.org