Поруганная «честь мундира» чекиста

Для Путина месть важнее, чем инвестиции в экономику.

Дело бывшего депутата Госдумы и владельца «Рольфа» Сергея Петрова развивается в строгом соответствии с указаниями и размышлениями Владимира Путина в интервью газете Financial Times — беседе настолько комплиментарной для президента России, что он разозлился на интервьюеров лишь один раз. Такое впечатление, что это был разговор не с флагманом западной прессы, а с китайским агентством или ТАСС — с тем отличием, что они все-таки дают главе российского государства «договорить», не задавая всяких дурацких уточняющих вопросов.

В этом интервью Путин, в частности, объявил о кончине либерализма и заодно о том, что предателей у нас не прощают. Сергей Петров — явный либерал, даже несмотря на свое давнее членство во фракции «Справедливая Россия», странноприимном доме для тех, кто не совсем единоросс, но и не вполне коммунист. Ну и, разумеется, предатель: он входил истеблишмент во времена относительно травоядного путинизма, был вхож в различные политические альковы, знал всю подноготную власти. Играл на нескольких досках.

Постепенно его блиц-турнир с властью перетекал на доски, на которых играть гроссмейстеру, окормляющему (во всех смыслах слова) одну из партий власти («Справедливая Россия», естественно, даже в лучшие времена не была оппозицией и родилась в результате опытов в кремлевском перегонном аппарате), категорически нельзя. Либо ты играешь в кремлевские проекты, либо в оппозиционные. Либо голосуешь за абсурдные и репрессивные законы, как все нормальные представители истеблишмента, либо помогаешь неподконтрольному гражданскому обществу (а Петров очень и очень многим помог).

В 2015-м году Сергей Петров назвал эпоху, начавшуюся в 2012-м, реваншем силовиков. Его собственные возможности как фигуры полуполитической и бизнесовой сжимались, не говоря уже о том, что в результате кризиса, спровоцированного аннексией Крыма, та область, в которой он имел успешный бизнес, чувствовала себя ну совсем плохо.

Петров — человек чрезвычайно умный и информированный, и потому он давно уехал за границу. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Поэтому обвинение — нарочито абсурдное и из прошлого, из того года, 2014-го, когда пути депутата Петрова и власти окончательно разошлись. Думаю, глава «Рольфа» ждал того момента, когда СКР и ФСБ придут в его офисы с каким-нибудь диким обвинением — сам у себя деньги украл, например. И этот момент настал — руки дошли.

Еще раз — это месть, имеющая исключительно политическую природу. Никаких бизнес-сюжетов в этой истории нет. Месть изощренная — с моральным подтекстом: трясут и арестовывают людей, которые работали на Петрова. Они — заложники. Факт их преследования должен лечь тяжелым моральным бременем на хозяина компании.

НЕПРИЕМЛЕМЫЕ ЛЮДИ

Петрова держали за своего. Он был одним из немногих человеческих лиц в Думе, когда это еще дозволялось и даже поощрялось в каких-то теперь малообъяснимых имиджевых целях. Опять же понятно, для чего бизнес присутствует в той или иной фракции — чтобы их главы не голодали и не обращались каждый день за кормом в Кремль и на Старую площадь. А Петров оказался не просто чужим ментально, но регулярно предавал дело Путина, высказываясь не так, как надо, и направляя деньги не туда, куда следовало.

Ну и кроме того, просто те, кто был приемлем еще год, два, три тому назад, теперь неприемлемы. Когда пришли в музей к Давиду Якобашвили, это стало более чем очевидно. Это уже не эпоха фрондеров типа Альфреда Коха и Сергея Алексашенко, которых объявили «контрабандистами» — теперь пошли по списку «Форбс».

Правильно сказал Путин в интервью Financial Times — нет у нас никаких олигархов. Кого не пересажали, те кормят напрямую власть и стараются не «отсвечивать». Или являются солдатами Путина, хотя и при генеральских деньгах — персонажи вроде Чемезова, или Сечина, или главы госкорпорации «Чечня unlimited» т. Кадырова Р.А.

ЭКОНОМИКА НЕ ДЛЯ ИНВЕСТИЦИЙ

Никого в сегодняшней российской власти не волнует экономика. В смысле нормальная конкурентная рыночная экономика, где ключевую роль играют частные бизнесы, а не дойные коровы госбюджета, нацпроектов и «государственно-частного партнерства», понятия столь же абсурдного, как во времена перестройки «плановая рыночная экономика».

Дело Майкла Калви поставило жирный крест на прямых иностранных инвестициях в страну, что подтверждается даже государственной статистикой. Дело Сергея Петрова ставит жирный крест на внутренних частных инвестициях. Пример того, как силовики и спецслужбисты по политическим причинам и в соответствии с политическими указаниями разрушают большой и успешный отечественный бизнес — слишком впечатляющий. И еще одно напоминание о том, что играть в бизнес-схемы с государством — значит подписывать себе обвинительный приговор суда общей юрисдикции, который заранее оставлен без изменений всеми последующими высшими инстанциями.

Владимир Путин в том же самом интервью британским газетчикам сообщил, что опасения по поводу повышения НДС оказались напрасными. Все хорошо, даже инфляция не сильно скакнула. Правда, он умолчал, что это повышение не очень-то сказалось на доходах бюджета — ради чего все и затевалось.

Худеющим и подназдорным ФСБ дойным коровам уже что 18 процентов НДС, что 20 — лишь бы в тюрьму не сесть. Ибо любой успех в России наказуем: или отберут бизнес (с последующим лишением его эффективности), либо посадят. Так можно остаться совсем без дойной базы. И министру Мантурову не на что будет снимать дорогие номера в гостиницах, а госолигарху Сечину — не на что летать на Сардинию, как на загородную дачу.

Но — не это главное. Чекистская честь — дороже. Месть — важнее.

Андрей Колесников, newtimes.ru