Как советские учебники влияли на детей
Образцы школьной пропаганды из СССР.
Так, друзья — сегодня будет пост о том, как советские учебники и книги зомбировали детей, пишет в ЖЖ блогер Максим Мирович.
Анализируя причины того, почему те или иные люди так любят СССР и продолжают его любить, даже несмотря на факты, я пришел к выводу, что причины этого кроются в раннем детстве. Современные исследователи закрытых обществ часто пишут об импринтинге — таким словом называют впитанную в раннем детстве догматику, расстаться с которой очень сложно даже под влиянием рациональных аргументов. Подобное встречается и в радикально-религиозных обществах, и просто в закрытых диктатурах вроде советской или северокорейской — несмотря на декларируемый "светский" характер, изнутри там все очень похоже на религию.
У меня дома большая библиотека, немало томов в которой занимают издания времен СССР. Для сегодняшнего поста я проанализировал две книги, школьный учебник и собрание стихотворений известного детского поэта, чтобы показать вам, как в СССР зомбировали детей.
Итак, в сегодняшнем посте — рассказ об этом всем.
01. Начнем, пожалуй, с учебника. Советские учебники русского языка для школьников в позднем СССР (где-то начиная с 1960-х годов) были похожи как две капли воды и имели абсолютно одинаковые разделы, реплицируемые из более ранних изданий в более поздние. Разделы были следующими — нейтральные рассказы про природу "(ой ты наша зимушка-зима!"), рассказы про жизнь октябрят и пионеров, рассказы про советскую армию, рассказы о разделе Второй мировой войны под названием "Великая Отечественная" и рассказы про Октябрьский переворот, именуемый Революцией. Еще (опционально) мог быть отдельный раздел про жизнь Ильича, его жизнь в шалаше и хитромудрые уходы от царской охранки.
Отдельное обязательное место занимал раздел, рассказывающий про "бедную и несчастную" жизнь крестьян до революции. Там всегда присутствовали образы маленьких мальчиков, которые вместо школы пашут на конях, и рабочих с красным флагом, на которых нападают жандармы и казаки. Абсолютно везде лепили стихи Сергея Михалкова (о нем еще поговорим ниже) с такими строками:
"А если станет невтерпежь,
В сердцах сожмешь кулак
Прибаки требовать пойдешь,
Поднимешь красный флаг —
Жандармы схватят, изобьют,
Узнаешь, где острог
И как колодники поют
Когда их путь далек."
О том, что коммунистчиеские власти за подобные демонстрации вас не бросят в острог, а просто расстреляют, как в Новочеркасске в 1962 году или в Гданьске в 1970-м, в учебниках предпочитали как-то не упоминать.
02. Вообще, теме протестов против "угнетения прав рабочих" во времена дореволюционной России форсилась в этих книженциях достаточно активно, помню десятки рассказов вроде "Фонарик" или "Флаг забастовки", которые рассказывали о протестах бедных рабочих. Вот только о том, что на самом деле "бедные рабочие" в дореволюционные времена жили значительно богаче и свободнее советских, могли себе позволить квартиры и неплохую мебель, тоже как-то предпочитали молчать.
03. Примерно в брежневские годы зацементировалась "официальная картинка" Октябрьского переворота, одинаковые визуальные образы тех событий кочевали из книги в книгу — одетый в черную тройку Ленин на броневике, крейсер "Аврора", одетые в гражданское красногвардейцы, матросы и солдаты, вооруженные винтовками-трехлинейками, пулеметами Максима и маузерами. Отступать от канона считалось чем-то сродни святотатству, как если бы в средние века на иконе вдруг нарисовали неканоничный посторонний предмет.
В общем, картинка Октября 1917 года должна была выглядеть примерно вот так:
04. Картинка царской России тоже была весьма каноничной — никто не рисовал в книгах шикарные доходные дома начала XX века, красивые парки, вежливых и учтивых горожан. Нет, если речь шла о временах до октября 1917 года — то показать должны были обязательно какое-то низкое, маленькое и темное помещение, освещенное лучиной либо керосиновой лампой, в котором люди тяжело и много работают, а за окном обязательно должна была быть зимняя или осенняя дождливая ночь.
Еще обязательно нужно было нарисовать угнетателей трудового народа — как правило, рисовали какого-нибудь помещика или домовладельца, или пожилую хозяйку, на которых совдеповские художники отрывались по полной — все были сплошь носатыми, пузатыми, страшными и толстыми. Ну, чтобы советскому школьнику было понятно, кого в 1917-м свергли. Упыри какие-то короче!
05. А еще очень смешно показывали образы буржуинов, западных рабовладельцев и всяких интервентов. На иллюстрации к гайдаровскому "Мальчишу-Кибальчишу" (рассказу из повести "Военная тайна" Гайдара) солдат "империалистических армий" рисовали во фраках, цилиндрах и лаковых туфлях — словом, во всем том, что было так ненавистно "трудовому народу") Вот вам смешно, а школьник в какой-нибудь советской глубинке действительно верил, что все так и было.
06. Помимо чисто школьной "обработки", на советского ребенка наваливалась еще и пропаганда из обычных книжек. Особенно в этом усердствовал Сергей Михалков, детский поэт и по совместительству ярый сталинист. Драматург Анатолий Мареингоф рассказывал, что на одном из обедов в Кремле Сергей Михалков, заикаясь (зная, что это нравится Сталину) выклянчил у последнего недоеденный чебурек — "Иосиф Виссарионович, это мне на память!"
О чем писал любитель сталинских объедков? У меня в библиотеке есть собрание его стихов, изданное в 1953 году. Там очень много всего интересного, что повыбрасывали из более поздних изданий, особенно после 1956 года.
Вот, например, стихотворение про использование детского труда на заводах во времена СССР. Следите за руками — то, что дети работали в царской России — это очень плохо и вообще против этого боролись большевики. А то, что те же дети вместо учебы работают и во времена СССР — это очень хорошо и вообще прогресс.
07. Вот тоже замечательное стихотворение, отражающее шпиономанию 1930-х годов — школьники отловили неизвестного прохожего и тут же сдали его на в органы. Разумеется, всем известно, что если ты гуляешь и не имеешь документов — то ты агент империалистической разведки. Стучи на всех, сдавай прохожих.
08. Еще по таким книгам очень интересно наблюдать, как формировался и к 1940-50-м годам уже сформировался полностью культ личностей Ленина и Сталина. Бертран Рассел, Карл Поппер, а также более поздние исследователи тоталитарных идеологий XX века, воде Сэма Харриса, отмечали, что коммунистическая идеология была построена по образцу классичиеской авраамической религии — с догматикой, чудесами, пророками и даже "тем светом" — коммунизмом, в который мы все обязательно попадем.
Даже сам поход в музей Ленина напоминает поход в храм — музей представляет собой большой красивый красный дом, похожий на дворец, в который мальчика ведет в воскресенье старшая сестра.
09. В музее рассказывается про житие гражданина Ульянова, выслушивать про которое нужно с благоговейным трепетом, причем сакрально-духовное значение приобретает даже чайник Вождя, на который хочется смотреть и смотреть, не отрываясь.
10. В конце стихотворения про музей описана присяга "юных ленинцев", что очень напоминает религиозное причастие, тоже практикующееся во многих религиях. А на страничке справа размещен тоже очень интересный стишок под названием "Счастье", в котором автор признается в своей любви к Сталину, который "обнимал всех детей на свете", вы только вчитайтесь в эти строки:
"В день парада,
В утро Первомая,
В майский день весенней чистоты,
Девочку высоко поднимая,
Принял вождь
Из детских рук цветы.
Тот, кто был тогда у стен кремлевских, —
Тот душой и сердцем понимал:
В этот миг
Наш Сталин по-отцовски
Всех детей на свете обнимал!
Всех детей на свете:
Честных, дружных,
Тех, кто счастлив,
Тех, кто угнетен
Белых,
Черных,
Северных и южных,
Всех народов
Наций
И племен..."
11. Или вот, например, стихотворение "Смена". Речь в нем идет про то, что в районе Красной площади остановились автомобили и пропускают через переход группу детей из детского сада.
12. Мысленно рассуждая о том, кем станут эти дети, пассажиры приходят к мнению, что дети обязательно станут "ленинцами, сталинцами и коммунистами". Это как если бы сейчас кто-то, глядя на пятилетних детей, всерьез рассуждал о том, что мол "вон идут будущие члены партии "Единая Россия"))
13. Не обошлось в пропагандистских стишках Михалкова и без "очернения запада", вот например стихотворение о советских детях, оставшихся после Второй мировой войны вне территории СССР. Флаг, который "полощется над ними", конечно же "чужой и надменный" (а каким еще может быть флаг Британии, в самом деле), а английским военным дети говорят "гутен таг". Зачем с англичанами здороваться по-немецки — автор не уточняет, и так сойдет, иностранное слово же.
14. А наиболее смешно выглядят рассуждения Михалкова о том, кем вне СССР станет условный "малыш из-под Пскова", здесь автор перечисляет ровно то, что как раз ждало бы малыша в СССР — солдат, шпион, раб, безмолвный рабочий скот в колхозе за трудодни.
15. Помимо этого, в стихах Михалкова постоянно присутствует военная тематика, одного мальчика он обзывает "мимозой" за то, что тот не готов к тому, "чтоб стать пилотом, быть отважным моряком, чтоб лежать за пулеметом, управлять броневиком". Короче, не готов сгореть в танке за советскую бюрократию — ты не человек, а растение.
16. Или вот. Даже простой урок подается как какая-то "военная игра". И после этого вы еще удивляетесь, почему все поклонники СССР такие воинственные. Да у них что ни день — то новый бой!
Такие дела. Как видите, промывать мозги и готовить к лояльности к советской власти в СССР начинали уже с самого детства. Расскажте об этом посте друзьям, пусть тоже почитают.
А вы помните какие-нибудь образцы советской пропаганды из детства?
22.12.2024
Зурабишвили дала правительству Грузии семь дней на назначение повторных парламентских выборов
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]