Алла Санникова: «Между мной и сыном 104 непреодолимых шага»

Кандидат в президенты Андрей Санников всегда повторял: «Я — белорус и никуда не уеду», рассказывает его мать.

Алла Владимировна Санникова живет в центре Минска, в доме, на стене которого висит мемориальная доска в честь ее свекра, знаменитого театрального режиссера и актера из когорты основателей Купаловского театра, Константина Николаевича Санникова. И квартира ее похожа на музей — это, по сути, родовое гнездо трех поколений Санниковых, поколений национальной интеллигенции. Ее свекра — купаловца, основателя первой труппы белорусского театра, ее мужа — ученого-театроведа и сына, который вырос в этом отчем доме, — дипломата, политика, экс-кандидата в президенты Андрея Санникова. Не праздное любопытство привело меня в этот дом. В ежеминутном беспокойстве о судьбе сына Алле Владимировне, конечно, требуется поддержка.

Чтобы немного отвлечь от тяжких мыслей, журналист газеты «Народная воля» Елена Молочко попросила ее сначала рассказать о себе.

— Вы, я знаю, преподаватель русского языка. Школьный педагог?

— Я работаю в вузе. Вначале в БГУ, теперь в Белорусском государственном медицинском университете. Много лет возглавляла кафедру русского языка для иностранных граждан. Доцент.

— Интересно, как менялся у нас состав иностранцев?

— Первые иностранцы, которые приехали к нам в республику в начале 1960-х, были кубинцы. А в 1962 году была сформирована первая группа советских преподавателей, которая по приглашению Фиделя Кастро поехала на Кубу учить русскому языку кубинцев. В этой первой группе была с мужем и я. Мы прослушали небольшой курс испанского в Москве, а потом в Гаване я закончила Высший педагогический институт иностранных языков имени Поля Лафарга (испанский язык). Получила диплом.

— Языкознание, вижу, — это у вас семейное. Андрей Олегович знает три языка?

— Можно сказать, пять. Английский, французский, польский, русский и белорусский. Когда мы с мужем уехали на Кубу, детей, Андрея и Ирину, оставили на своих родителей. Два года были на Кубе. Притом попали в очень сложное время: это был период Карибского кризиса. Жили на пороховой бочке!

— Я смотрю, ваша жизнь буквально с молодости связана с политикой…

— Выходит… Правда, тогда американцы только вышли из страны, и Куба не была разоренной. Нас поселили в прекрасном районе коттеджей Тепарто Феорос, район элиты, покинувшей Кубу. Вообще, я работала в очень многих странах мира: ФРГ, Англии, Чехословакии, Югославии, Японии. Везде преподавала русский язык. И за эту работу единственная в Беларуси награждена международной медалью Пушкина. (Медаль А.С.Пушкина «За большие заслуги в распространении русского языка» была учреждена в 1977 году. — Е.М.) Я — член международной ассоциации преподавателей русского языка (МАПРЯЛ).

— Интересно, вы когда-нибудь попадали в пикантные ситуации из-за разности ментальной культуры?

— Нет, всегда быстро приспосабливалась. Это правило: в другой стране подчиняешься местным законам. Я и студентам в Минске говорю: вы приехали в Беларусь, значит, должны подчиняться нашим обычаям и выполнять все наши законы и нормы поведения. Но у молодежи бывает по-всякому…

— Кто в основном сейчас изучает русский в медуниверситете?

— Сейчас контингент очень изменился по сравнению с советскими временами. Раньше у нас училась молодежь из 40 стран мира. Сейчас из Африки, из Ирана, Ливана, Китая, в последние годы — из Туркмении.

— Вспомните, Андрей сразу выбрал дорогу в жизни?

— Андрей очень способный человек. Вот у меня их двое, и оба — дочь и сын — окончили школу с золотой медалью. Медали у меня за стеклом стоят, дети говорят: «Это твоя заслуга, мама». Дочь Ирина (она стала медиком) очень усидчивая, трудолюбивая, все у нее должно было быть идеально, от фартука до тетрадей. Андрей в детстве не был таким педантом, учеба давалась ему легко. В то время очень модна была физика. И я хотела, чтобы он связал судьбу с наукой. Однажды в дом приехал друг нашей семьи, ученый, его, кстати, звали Торий (по новому химическому элементу назвали родители — такие вот были новации), и я, озабоченная будущим сына, просила его поговорить с Андреем. Мужчины очень долго беседовали в закрытой комнате, но — безрезультатно. А в инязе в тот год открылся переводческий факультет. Первый набор — только 15 мальчиков. Андрей решил поступать на переводческий, засел за учебники, учитель в школе даже спрашивал: «Вы наняли сыну репетитора?» Нет, отвечаю, самостоятельно учит язык. И поступил! Он, признаться, еще маленький был, а всегда: «Я сам, сам!» Не ждал помощи. Вот в школе пишет сочинение. Я говорю: «Давай проверю!» Ни за что. Дочь — ради Бога, проверь, мама. А он нет. Мужской характер, мужская сила. И учился он всегда блестяще.

— И карьера его складывалась тоже очень успешно.

— Еще на 4-м курсе Андрея послали в Пакистан. Потом был Египет. Затем закончил в Москве ооновские курсы и поехал работать в Нью-Йорк, в ООН. А уже оттуда — в Москву, в дипломатическую академию. Карьера сразу пошла в гору.

— Какие отношения были у Андрея с отцом?

— Мужская линия Санниковых вообще отличается крепким душевным единением. Отец Андрея — Олег Константинович был очень близок со своим отцом, знаменитым режиссером Санниковым. Здесь и общность профессий сказывалась: один режиссер, другой искусствовед. И у Андрея с обоими — отцом и дедом — тоже была большая дружба, искреннее общение. Жаль Константин Николаевич Санников рано ушел.

— А что, на ваш взгляд, Андрей перенял у отца?

— Его отец был человеком с золотыми руками, мог сделать сам буквально все: от деревянного торшера до ювелирного украшения. Хорошо рисовал и даже крестиком вышивал! И у Андрея то же: любовь к антиквариату, к ручной работе, к семейным раритетам. Он чтит все индивидуальное, нетиражированное, вы бы это сразу отметили, побывав у него в квартире. А если уж про кулинарию… Дед, отец и внук — все трое прекрасно готовили! Притом так изысканно… У нас в семье и по женской линии все хорошие хозяйки. Но как готовили наши мужчины!.. Мы сравниться не могли.

— Алла Владимировна, что может чувствовать мать, когда ее сын в неволе?

— Это не передать… Тяжелее периода у меня не было. Пришло одно кратенькое письмо и записка. Правда, сын всегда очень лаконичен. И в интервью, и в статьях — краток и содержателен. Это склад ума. Я помню, Андрей в детстве поехал в Артек, и бабушка говорит ему: «Пиши почаще, вот тебе открытки с адресом, сообщай, как жив-здоров». Он нам так и писал: «Жив, здоров, целую. Андрей». Письмо из неволи тоже очень коротко: «Спасибо за передачи и посылки». Про мои письма не пишет — а я же вопросы в них задавала! Я хочу белье грязное забрать, но никак не могу добиться этого. А следом за письмом я получила записку. У меня день рождения 14 января — вот пришло поздравление на тетрадном листочке.

— А как приходят письма? Вы получаете их в «окошке» изолятора КГБ?

— Нет, что вы, по почте.

— А какой обратный адрес?

— Главпочтампт, а/я 8. Андрей написал: «Поздравляю тебя с Днем рождения, желаю побольше здоровья, бодрости, поменьше огорчений. Береги себя. Не волнуйся по пустякам». Ну да, совсем пустяк… «У меня все нормально. Жив, здоров». Как из Артека… «Целую крепко, люблю. Андрей». Если бы была за ним какая-то вина!.. Я набралась силы воли и посмотрела два фильма по БТ. Бездоказательны! Особенно последняя передача ОНТ «Как есть». Я ее вообще называю «Там-сям». Каша. Понятно, что беспорядки спровоцированы. Кем? Я не знаю… Люди мирно и спокойно стояли около памятника Ленину. Никаких призывов к насилию, наоборот, напоминали об осторожности. Вообще, Андрей не радикал, он по природе дипломат. Это основная черта его характера: никогда ни о ком не говорить плохо, а тем более о соратниках по предвыборной борьбе. Он мог не поддерживать чью-либо позицию, но чтобы злословить в адрес личности… Кстати, и в чисто бытовых и семейных вопросах то же самое.

— Вы тоже ходили на Площадь?

— Нет. Я выходила на балкон, видела, что люди запрудили весь проспект… Мне кажется, шествие растянулось от площади Октябрьской до площади Независимости. Не меньше 40 тысяч. Я постояла, посмотрела вниз, а потом пошла к внуку маленькому, к Данику, потому что Люция Юрьевна там была с ним одна. Услышала призыв: «Мы идем на мирные переговоры!», — и вообще думала, что беспокоиться не о чем. И через пару часов — загорелось! Но все очевидцы говорят: ничего не предвещало беспорядков… Какой захват первого этажа? Демонстранты были безоружны и близко к Дому правительства не подходили. Люди шли протестовать против фальсификации выборов — это делается во всех странах. Когда я работала в ФРГ, как раз были выборы. Я видела, какая острая предвыборная борьба идет в обществе. Была борьба и у нас. Власть должна терпеть оппонентов. А оппоненты не бывают удобными. Нельзя пользоваться властью и не считаться со своими оппонентами. И вообще, это жестоко — забрать у ребенка и отца, и мать. Хотя бы до суда могли выпустить Иру… Я много лет была руководителем. У меня был большой коллектив, и я никогда не применяла административную силу, насилие в отношении своих коллег. Поэтому коллектив был дружный. А это 30 женщин!

— Когда Андрей Олегович подал в отставку и ушел из МИД в 1996 году, каким вы запомнили тот период?

— Он поставил меня в известность: «Я подаю в отставку». И сделал это. Считаю, шаг серьезный и мужественный. Сын поступил так во имя своих принципов, в знак протеста против референдума 1996 года. Конечно, мог уехать работать как международный чиновник на Запад, в Москву. Приглашали всюду. Но Андрей всегда повторял: «Я — белорус и никуда не уеду».

— Вы в то время заведовали кафедрой, поступок Андрея отразился на вашей работе?

— Нет. Я этого не могу сказать. Я, впрочем, политикой никогда не занималась. И сын меня не втягивал. И повлиять на зрелого мужчину я, естественно, тоже никогда не считала возможным.

— А как Андрей Олегович подготовлен физически? Здоровье у него крепкое?

— Хронических заболеваний никогда не было. Склонен, правда, к простудам. Как многие белорусы… А в «американке», говорят, холодные камеры. Послала ему теплые вещи. Как там, что там? Но вот на нервной почве заболела сама… Как можно кандидатов в президенты посадить в тюрьму? Мне кажется, мудрости не хватает у власти, у ее советников… Ведь как бы то ни было, Андрея поддержало много людей. Мне рассказывали, что все встречи его как кандидата проходили при полных залах. Его программа «Европейская Беларусь» многим импонировала, Андрей собрал на выборах много голосов. Я не согласна с журналистами, которые упрекают оппозицию в отсутствии единого кандидата. В нашей ситуации даже хорошо, что кандидатов было много, это собрало больше сторонников оппозиции, потому и выход людей на Площадь был такой массовый. Единый, он, наверное, еще впереди.

— Вы веруете? Вы человек верующий?

— Знаете, я выросла в семье коммунистов. Вы ж понимаете, была некрещеная. Но не зря говорят, что к Богу тебя должно что-то привести. Судьба Андрея привела меня к Богу. Нахожу утешение в Нем. Думаю о сыне постоянно. Он ведь совсем рядом… Кто-то из товарищей посчитал, между нашими домами, моей квартирой и его изолятором, 104 шага. Всего 104 шага... Пока непреодолимых.

На фото: Алла Владимировна Санникова и ее дочь Ирина.