Домовой из Серебрянки: как в 1923 году в Минске ловили нечистую силу

В доме проживавшей в Минске гражданки Козеко творились странные дела. 

Это темная история. По разным причинам. Во-первых, разбираться в ней приходится, используя не очень внятные заметки тогдашней судебной хроники. Понятно, в основе событий — людская темнота, но власти попутно обвиняли и темные силы — мракобесов-контрреволюционеров. Однако и любители сумеречной мистики сегодня имеют право на вопрос: почему с ходу отвергают вероятность нечистой силы, ведь до истины тогда никто не докопался? Вдаваться в дискуссии не хочется, поэтому «Минск-Новости» ограничились лишь рассказом о том, что произошло в 1923 году в Серебрянке.

Неспокойный дух

Тогдашняя Серебрянка — просто деревня под Минском, точнее, несколько деревень, переходящих одна в другую. Сельский быт, при этом сама жизнь завязана на город. Население многонациональное, так что ходили кто в церковь, кто в костел, кто в синагогу. Но в 1923-м советская власть реквизировала под клуб здание Минской хоральной синагоги (ныне театр имени М. Горького) и закрыла несколько церквей.

И в доме проживавшей в Серебрянке гражданки Козеко начали твориться странные дела. По ночам что-то стонало, ухало, трескалось, бормотало. Сами собой падали вещи. Положенные с вечера в одном месте, утром их обнаруживали совсем в другом. Через некоторое время хозяйка пришла к выводу: завелась нечистая сила.

«Дамавiк», — написала выходившая в те годы на мове «Савецкая Беларусь». Или домовой — это уже из русскоязычной «Звезды». Перепуганная Козеко кинулась плакаться о своей проблеме по всей Серебрянке.

Спиритуалист

Соседи ахали, делали круглые глаза и говорили одно: надо посоветоваться с умным сведущим человеком. Таковым Козеко посчитала гражданина Воробьева — бывшего старосту церкви, в которую ходила (до того как ее закрыли красные). Почтенный старик, бывший чиновник, Воробьев в домовых не верил: язычество это! Однако глубокая религиозность уживалась в нем с интересом к загробным силам и увлечением спиритическими сеансами, что было характерно для многих. Вспомните царскую семью.

Сложив два плюс два и полистав бережно хранимые с дореволюционных времен подшивки журнала «Спиритуалист», Воробьев сделал вывод: все оттого, что комиссары надругались над храмами. В результате чья-то прежде упокоенная душа вырвалась и, подобно испуганной птахе, забивающейся под первую попавшуюся стреху, залетела в дом Козеко.

Правда, под удар безбожников попали как церковь, так и синагога. Поэтому неясно, душа христианская или иудейская. Если христианская, пусть Козеко пойдет в церковь (не все же закрыли!) и закажет панихиду. А если нет… В «Спиритуалисте» имеется текст обращения к неупокоенным душам. Козеко вечером должна положить на стол листок бумаги с карандашом, а он, Воробьев, обращение зачитает. Возможно, ночью дух напишет, чей он и чего хочет. Если еврейский, придется просить помощи у раввина. Увы, ночью дух ничего не написал.

Дежурство санврача

О событиях узнал местный санврач Гамалей и решил вмешаться в дело. Человек просвещенный, он не верил в домовых и духов, поэтому предположил версию более реальную. Козеко — особа истеричная и мнительная. Загадочные звуки она, скорее всего, сама выдумала, сама себя и накрутила. А перемещение предметов… Возможно, у женщины лунатизм, во сне она встает, перекладывает вещи, а утром не может вспомнить. Надо за ней понаблюдать, зафиксировать сомнамбулическое состояние. Гамалей уговорил Козеко разрешить ему и фельдшеру Гурьеву (как свидетелю) заночевать в ее доме.

Но ночь прошла спокойно. На следующую Гурьев у врача отпросился: своих дел полно, чего опять караулить? Гамалей решил дежурить один.

Совершенно случайно

Лучше бы он этого не делал! Слух о том, что в Серебрянке завелся домовой, уже облетел Минск. Любопытствующие потянулись в предместье. И тут стало известно: доктор заинтересовался! Почему, с какой целью — в это никто не углублялся. Важен сам факт: заинтересовался. Значит, точно нечистая завелась, а доктор изловить хочет. В общем, когда вечером Гамалей пришел к Козеко, около ее дома уже стояла толпа. Среди собравшихся совершенно случайно (так уверяла «Савецкая Беларусь», которой мы, разумеется, искренне верим) оказались два интересных человека: агент ОГПУ и некий (конечно, никак с ним не связанный) активист-коммунист, по профессии боец скота с Минской бойни. То есть, надо полагать, физически крепкий и к лишним эмоциям не склонный. Он и помог чекисту задержать домового.

Приговор

Именно так сформулировала «Савецкая Беларусь»: гэпэушник вместе с бойцом здолелi злавiць дамавiка. Поэтому ужасно хочется описать, как эти храбрецы под белы руки (или какие там бывают у нечистой силы?) выволакивали во двор загадочное существо. Но нет. Судя по всему, задержали просто гражданку Козеко, которую обвинили в распространении глупых слухов. А заодно и Гамалея, и Воробьева, и фельдшера Гурьева. Всех причастных. Потому что у властей была своя логика. На пустом месте из-за чокнутой бабы в городе начинаются какой-то бред, чушь, брожение умов. Это надо пресечь на корню!

28 августа 1923 года при переполненном зале (публика толпилась и под окнами) дело рассматривал Минский городской суд. На скамье подсудимых сидели Козеко, Воробьев, Гамалей и Гурьев. Срок всем дали одинаковый — по восемь месяцев исправдома. Правда, Козеко и Гурьева, учитывая пролетарское происхождение, в зале суда освободили. Крайними оказались престарелый спиритуалист и его идейный оппонент-доктор. Они и отправились в тюрьму. Нечего всяким интеллигентам умничаньем проблемы руководству создавать! Грамотные же, понимать должны.