Римский Путин

Почему итальянский визит не стал фурором для российского президента.

4 июля Владимир Путин посетил Рим в блиц-режиме «туда и обратно». Программа состояла из двух принципиально разных частей: официальной встречи с папой Франциском и серии мероприятий с главными лицами итальянского истеблишмента. Обе во многом обманули ожидания.

Ватикан

Ватиканская часть была, несомненно, более важной — и символически, и статусно. В иные времена римско-католическая церковь для православной России была олицетворением враждебного западного начала (на языке современных мемов — что-то вроде «вашингтонского обкома»), да и папы никогда не отказывались от экспансии на восток. Конечно, сейчас все эти истории из позапрошлого века изрядно обросли мхом, но с недавних пор для Кремля и РПЦ оживление отношений со Святым Престолом приобрело сиюминутную актуальность — на фоне «раскола» с Константинопольской патриархией по украинскому вопросу. Кроме того, великая миссия преодоления тысячелетнего противостояния, надо полагать, льстит Путину, которому, как часто пишут обозреватели по другим поводам, опостылела рутина мелкотравчатой ежедневной политики.

Правда, консервативную инерцию официального православия в России, судя по всему, преодолеть не так просто. Казалось, после исторической встречи Папы Франциска с патриархом Кириллом в Гаване в 2016 году лед был растоплен. По просьбе Кирилла папский престол организовал временное перенесение в Москву мощей Св. Николая Чудотворца (которые хранятся в городе Бари на юго-востоке Италии и ни разу не вывозились из него в последние 930 лет). Событие имело огромный резонанс в России, и, очевидно, Папа Франциск рассчитывал на встречные шаги — которых, однако, до сих пор сделано не было.

Именно поэтому от визита Путина многие заинтересованные наблюдатели ждали прорыва — которым могло бы стать официальное приглашение папе посетить Россию. Если бы это стало реальностью, то Франциск, как минимум, необычайно укрепил бы свой авторитет в католическом истеблишменте и, скорее всего, добился бы существенных преимуществ для католической церкви в России. Но в итоге дело ограничилось фотосессией с вручением подарков, подписанием протокола о сотрудничестве в сфере детской медицины и бурным обсуждением в соцсетях того, насколько именно в очередной раз Путин опоздал на встречу с папой. Разночтения по этому вопросу, очевидно, связаны с корректировкой официальной программы из-за позднего вылета президентского борта из Москвы — но если исходить из расписания, которое было опубликовано накануне, то Путин прибыл в Ватикан с опозданием в 55 минут. В этом есть некоторая стабильность, в 2015 году Путин также опоздал на встречу с папой на час.

Комментируя вопрос о возможном приглашении Франциска в Россию, посол России в Ватикане Александр Авдеев (кроме прочего, известен как экс-министр культуры), сказал, что это вопрос взаимоотношения церквей, которые пока «психологически к этому не готовы». Впрочем, Авдеев тут же выразил уверенность, «что через несколько лет Папа посетит Москву». Такой исход визита Путина многие в РПЦ, похоже, восприняли с облегчением. «Встреча, судя по всему, была рутинной. Ну и правильно,» — написал в своем Facebook протоиерей Всеволод Чаплин, который в этот момент как раз находился в на приеме в посольстве США в Москве по случаю американского Дня независимости. Любопытно и то, каким образом косвенно подвел итог общения с Путиным Папа Франциск. Едва президент РФ покинул Ватикан, в официальном твиттере понтифика появился призыв помолиться за то, «чтобы за доминирующей в мире несправедливостью не осталось последнего слова».

Политики

Вторая часть поездки Путина в Рим была погружением в сумбурный мир итальянской политики. Как и положено по рангу, он встречался с президентом Матареллой и затем с премьером Конте — но особенность нынешнего состояния итальянских дел такова, что реальными плеймейкерами являются два вице-премьера, лидеры партий, составляющих коалиционное правительство: Маттео Сальвини («Лига») и Луиджи ди Майо («Пять звезд»). Обе политические силы — типичные современные популисты, при этом Сальвини успешно использует правую риторику и за год у власти добился более чем двукратного роста своей популярности (сейчас его рейтинг почти 40%). «Звезды» с их весьма эксцентричной и эклектичной программой, которую принято называть левой, напротив, теряют симпатии избирателей (за год — падение с 32% до менее, чем 20%), но благодаря прошлогоднему успеху на выборах сохраняют самые большие фракции в обеих палатах парламента.

Отношения между коалиционными партнерами крайне натянутые, и судьба правительства уже не первый месяц находится в подвешенном состоянии. По отношению к России обе партии занимают комплиментарную позицию — не в последнюю очередь «назло Брюсселю», поскольку, каждая со своей колокольни, декларируют агрессивный (хотя и не радикальный) евроскептицизм. Кроме того, Сальвини неоднократно выражал свои личные симпатии персонально Путину, фотографировался в майке с его портретом и т.п.

Тем не менее, прокремлевская политика Сальвини/ди Майо — которые, например, довольно активно выступают за отмену санкций против России — уже, в общем, исчерпала свой потенциал. Изменить общую позицию ЕС они не в состоянии, а по частным вопросам международной политики (Венесуэла, Ливия и т.д.) в последнее время они начали лавировать весьма неприятным для Москвы образом. Например, в ходе недавней поездки в Вашингтон Сальвини заявил, что Италия — самый верный союзник США в Европе, а также высказался в пользу признания Гуайдо президентом Венесуэлы. Более того, как сообщил автору на условиях анонимности один из информированных итальянских чиновников, подготовка программы визита Путина происходила в режиме согласования ключевых пунктов с посольством США.

Для Сальвини и ди Майо основные внешние проблемы сейчас связаны с давлением структур Евросоюза, требующих от Италии жесткой бюджетной политики, чего оба популиста, связанные обещаниями избирателям, позволить себе не могут. Для решения этих проблем они готовы дружить одновременно и с Вашингтоном, и с Москвой, и с Пекином, параллельно яростно конкурируя друг с другом за то, кто в этой дружбе окажется более эффектен.

По мнению профессора Алессио Постильоне, римского политического аналитика, автора недавно вышедшего исследования «Народ и популизм», сейчас «традиционное атлантическое позиционирование Италии не имеет конфликта с Путиным. Администрация Трампа вновь идет на сближение с Москвой, которое имеет фундаментальное значение для борьбы с джихадизмом... и для упреждения оси Москва-Пекин, неприятной Вашингтону. В этом контексте Италия может поддерживать хорошие отношения как с Москвой, так и с Вашингтоном.»

В этих обстоятельствах Путин едва ли мог добиться каких-то результатов для себя, и речь шла, скорее, о том, чтобы не сдавать ранее приобретенные позиции. Риторика на итоговой пресс-конференции как об отмене санкций ЕС, так и об участии России в урегулировании ливийского конфликта, имела довольно дежурный характер. В фокусе внимания СМИ значительное место занимали сюжеты типа меню вечернего банкета, размеров специально привезенного из Москвы лимузина Aurus Senat и наличия в путинском штате дегустатора «чтобы избежать случайных отравлений».

Следует заметить, что в связи с приездом российского президента существенная часть центра города была частично или полностью перекрыта — в значительно большей мере, чем, например, три месяца назад, когда в Рим приезжал председатель Си Цзинпинь. Туристы, недоумевая, искали пути обхода, а жители итальянской столицы раздраженно отпускали едкие шутки. На площади перед Квиринальским дворцом, где проходила встреча Путина с президентом Матареллой, состоялась акция Радикальной партии: две девушки, состоящие в ее руководстве, продемонстрировали журналистам и публике свои ноги с надписью «Dictators are not welcome in EU».

Участница акции Сильвия Манци специально для The Insider прокомментировала акцию: «К сожалению, слишком заметна политическая близость Путина и основных итальянских партий. Нас тревожит, что те, кто сейчас нами управляют, видят как модель для себя политика, который уже около двадцати лет держится за власть любой ценой, который привел свою страну к экономическому коллапсу, который подавляет все проявления свободы и последовательно уничтожает права человека, который осуществляет военную оккупацию соседних территорий и вмешивается в политику демократических стран... Эти отношения до сегодняшнего дня были известны, но не слишком выставлялись напоказ, а теперь становятся все более очевидными и представляют угрозу для демократии в нашей стране. Не думаю, что я преувеличиваю».

Денис Билунов, The Insider