Новый план Маршалла

Один из уроков Холодной войны сегодня может быть особенно актуальным.

В случае с китайско-американским конфликтом задача заключается в обуздании торговой войны, которая может иметь катастрофические последствия для остальных стран.

Стратегическое соперничество между США и Китаем стало острой проблемой для международных организаций, которые рискуют стать простыми пешками той или иной державы. Еще предстоит увидеть, смогут ли многосторонние институты сохранить свою роль организаторов крайне необходимого международного сотрудничества.

Китайско-американский конфликт уже приводит к замене глобально согласованных правил на применение грубой силы, пока каждая из сторон борется за доступ к ресурсам и рынкам. США отказываются от использования давно существующих торговых соглашений ради политики односторонних мер. А Китай выкраивает собственную сферу экономического и геостратегического влияния с помощью двусторонних партнерств, а также торговых и инвестиционных соглашений и пакетов финансовой помощи в рамках транснациональной инициативы «Пояс и путь» (BRI).

Кроме того, оба соперника конкурируют за контроль над новыми технологиями и данными, которые помогают их создавать. В число 20 ведущих технологических компаний мира входят 9 китайских и 11 американских. В Китае технологические гиганты получают доступ к богатым объемам данных, потому что их поддерживает правительство, которое нацелено на сбор этих данных для осуществления слежки и надзора, а также для создания системы социальных кредитов. Более того, китайские компании расширяют свой охват и доступ к данным, например, китайская фирма CloudWalk подписала контракт на разработку программы распознавания лиц в Зимбабве. В США технологических гигантов поддерживают с помощью условий торговых соглашений, которые, как например Соглашение США-Мексика-Канада (USMCA), требуют, чтобы трансграничные потоки данных ничем не ограничивались.

Стратегическое соперничество — это битва не только за контроль над ресурсами, за доступ к рынкам и технологическое доминирование, но и (в более широком смысле) за контроль над правилами игры. В 2015 году, когда Китай создавал Азиатский банк инфраструктурных инвестиций в качестве нового многостороннего института, США отказались присоединиться к этой инициативе и потребовали от других стран поступить так же. А в этом году, когда Китай и США поспорили по поводу того, кто именно должен представлять Венесуэлу на ежегодном собрании Межамериканского банка развития IDB (Америка требовала от Китая согласиться, что это будет представитель оппозиции, а Китай отказался), совет директоров этого учреждения, базирующегося в Вашингтоне, отменил проведение собрания в китайском городе Чэнду всего за неделю до его начала.

Уже не в первый раз соперничество великих держав грозит маргинализацией международных институтов. Вскоре после своего основания в 1944 году Всемирный банк отошел на второй план в вопросах реконструкции Европы. Из-за начала Холодной войны усилилась стратегическая конкуренция в Европе, и это заставило США прибегнуть к прямым инструментам взаимодействия с Европой с помощью плана Маршалла. В результате, Всемирному банку была делегирована другая работа: кредитование бедных стран.

Некоторые комментаторы называют инициативу BRI «китайским планом Маршалла». Впрочем, новое стратегическое соперничество во многих аспектах отличается от Холодной войны, начиная уже с того факта, что США и СССР никогда не имели такого уровня экономической взаимозависимости, как США и Китай сегодня. Тем не менее, принцип «гарантированного взаимного уничтожения» создавал собственный тип взаимозависимости, который вынуждал обе стороны сотрудничать в сфере контроля над ядерным вооружением, несмотря на их интенсивное соперничество.

Один из уроков Холодной войны сегодня может быть особенно актуальным. Попытки установить широкие правила, как, например, в соглашении «Об основах взаимоотношений», подписанном в 1972 году президентом США Ричардом Никсоном и советским лидером Леонидом Брежневым, оказывались менее эффективными, чем соглашения на более узкие темы. В их числе «Австрийский государственный договор» 1955 года, который гарантировал нейтралитет Австрии, или соглашение 1962 года, утвердившее нейтралитет Лаоса. Формальные многосторонние соглашения и организации работали лучше, если они касались каких-то конкретных угроз, как в случае с «Четырехсторонним соглашением по Берлину» 1971 года, «Договором об ограничении систем противоракетной обороны» 1972 года, переговорами об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), а также с «Соглашением о предотвращении инцидентов в открытом море» 1972 года. Все эти соглашения вызывали множество споров, но каждое из них сыграло свою роль, не позволив противостоянию выйти из-под контроля.

В случае с китайско-американским конфликтом задача заключается в обуздании торговой войны, которая может иметь катастрофические последствия для остальных стран. К сожалению, нынешняя система правил уже ослаблена. Механизм урегулирования споров во Всемирной торговой организации сейчас парализован из-за отказа администрации Трампа одобрить новые назначения заседателей апелляционного органа ВТО.

Для выхода из тупика потребуется креативное мышление и, наверное, серия более узких соглашений для того, чтобы вновь вдохнуть жизнь в эту систему. Например, страны с торговыми спорами могли бы активней применять требование ВТО, касающееся 60-дневных двусторонних консультаций, с целью достичь урегулирования самостоятельно. Руководство ВТО могло бы намного смелей и креативней искать способы поддержки международной торговли, основанной на правилах. Ему следует вспомнить о том, как лидеры в ООН начинали процесс «миротворчества» (который не упоминается в уставе этой организации) и активней стали использовать исполнительный офис генерального секретаря ОНН для содействия делу мира на пике Холодной войны.

Другим многосторонним организациям также надо будет пересмотреть свои стратегии. Независимо от того, сталкиваются ли лбами крупные державы или нет, миру отчаянно необходимы механизмы помощи сотрудничеству в таких вопросах, как изменение климата, биоразнообразие, трансграничная инфраструктура, регулирование новых технологий. Международные организации могут предоставить площадку для обсуждения подобных вопросов, для обмена информацией, а также для того, чтобы приходить к общим решениям. Кроме того, они могут сыграть важную роль в качестве нейтральных наблюдателей, которые следят за соблюдением ранее согласованных правил, уменьшая соблазны любой страны начинать обманывать остальных или совершать односторонние действия, затевая игру с нулевой суммой.

У Китая, США и всех остальных стран мира есть общие интересы в очень широком спектре вопросов. Но чтобы помочь сотрудничеству ради достижения общих целей, международным организациям понадобится обновление. Например, Всемирный банк мог бы создавать новые инструменты, реагируя на региональные и глобальные проблемы, а не ограничиваться лишь кредитованием отдельных стран. И он мог бы избавиться от того идеологического багажа, который мешает некоторым странам поддержать его методику «Оценки политики и институтов страны». Вместо кредитования бедных стран такими методами, которые усиливают предвзятое отношение со стороны крупнейших двусторонних финансовых доноров мира, банку следует выявить пробелы в своей работе и гарантировать баланс в глобальном финансировании развития. Ему также придется перестроить свою структуру управления, чтобы дать Китаю и США возможность почувствовать свою роль и влияние.

Императив таков: нельзя допустить, чтобы китайско-американское соперничество дошло до войны. Мы знаем из истории, что может случиться, когда национальные лидеры называют соперников врагами и используют национальные обиды ради личной политической выгоды. Прямо сейчас эта тенденция наглядно видна и в Китае, и в США.

Для обуздания новой стратегической конкуренции соперничающие державы (и остальные страны мира) должны воспользоваться опытом времен Холодной войны, когда акцент делался на узкие, конкретные соглашения, а не на попытки выработать какие-то новые широкие правила. Многосторонние организации, подобные ВТО и Всемирному банку, могут сыграть важную роль в организации таких соглашений, но только при условии, что их руководство будет смелым и креативным, а правительства стран-акционеров будут с этим согласны.

Наире Вудс, «Новое время»