Избирательный поход

Полицейское государство – на деле слабое, вечно комплексующее и пугливое.

Алгоритм взаимоотношений российской власти с протестующими не всегда понятен. Поди угадай, на каком уровне обычно принимаются решения, и если региональное начальство в ходе успешных переговоров с несогласными придавливает с ними вискарик, означает ли это, что высшие руководители оставили его на произвол судьбы и велели действовать по обстоятельствам или там испытывалась иная схема. Неясно, почему Марш матерей не оставил по себе никаких иных воспоминаний, кроме счастливых, а в Екатеринбурге противников храма в сквере сперва довольно жестко винтили, потом, после так называемых опросов, как бы объявляли победителями, теперь же чекисты и бастрыкинские возобновляют преследования участников стихийных митингов. Трудно постичь, отчего собравшимся возле здания суда, где приговаривали к домашнему аресту Ивана Голунова, позволили безнаказанно митинговать, а демонстрантов в Москве, выступивших уже после освобождения журналиста четыре дня спустя, беспощадно избивали и задерживали.

В этом смысле события, происходившие в воскресенье на улицах Москвы, выбиваются из ряда таинственных и особых вопросов не вызывают. Дело в том, что Любовь Соболь, Юлия Галямина, Илья Яшин, Константин Янкаускас, Сергей Митрохин, Кирилл Гончаров, Дмитрий Гудков, не допущенные к выборам кандидаты в Мосгордуму, изначально воспринимались в Кремле как бессовестные наглецы и нарушители конвенции. Ибо они покусились на святое - на власть. Пусть и представительную, заседающую в совершенно бессмысленном учреждении, каким является столичный парламент. Однако не для того поименованного выше Гудкова вместе с отцом изгоняли из Думы, учреждения еще более нелепого, чтобы он превращал в место для дискуссий заповедную вотчину московского мэра. И не для того в России выстраивалось полицейское государство, чтобы в его палатах заседали, что называется, независимые депутаты. С их скандальными парламентскими расследованиями, возмутительными депутатскими запросами и толкотней у третьего микрофона, как в те времена, когда рушилась великая держава, и чуть попозже.

Проблема тут заключается в том, что указанное полицейское государство - оно только с виду могущественное, внушающее панический страх своим врагам. На деле это слабое государство, вечно комплексующее и пугливое, взять тот же депутатский корпус. Ну что бы с ней случилось, с нашей властью, в центре и на местах, если бы депутатами нижней палаты по-прежнему оставались бы Гудковы, отец и сын, почти всегда голосовавшие неправильно с точки зрения высших интересов полицейского государства. Или сейчас в Мосгордуму прошла бы отчаянная Любовь Соболь, а вместе с ней, допустим, и непримиримый Митрохин. Кого бы они там сумели переубедить и победить, тесно окруженные проверенными собянинскими кадрами, частично прошедшими закалку еще при Лужкове?

Однако допускать их туда нельзя, что объяснить легче легкого. Во-первых, вот эти скандалы с расследованиями, запросами и толкотней - зачем они нужны? Во-вторых, что важнее всего, когда бы Галямина или Гончаров стали депутатами Мосгордумы, это указывало бы на то, что в столице нашей Родины имеются десятки тысяч граждан, которые за них проголосовали. То есть разделяют их известно какие взгляды на полицейское государство - со всеми его символами вроде известно какого президента Путина, известно какую внешнюю политику и известно какую политику внутреннюю.

Иными словами, у этих людей, проголосовавших за Яшина или за Янкаускаса, закономерным образом возникли бы их представители, выступающие в печати и устно, по разным вопросам. Собственно, они и сейчас своих мыслей не скрывают, но это мнения частных людей. Мнения, подкрепленные столичной депутатской корочкой, звучат гораздо внушительнее и громче.

Впрочем, некоторые из них уже обзавелись ею, победив на районных выборах и стремясь подняться вверх, что твоя Вандея. Но этот факт начальство пока не тревожит, вызывая лишь слабое раздражение. Мосгордума - уже другой уровень. А там они небось захотят и в российский парламент избраться, обретая популярность и узнаваемость, что совсем уж неприемлемо для руководства. Бывало, бывало уже такое: и сова кричала, и самовар гудел бесперечь. Перед несчастьем, незадолго до крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века. Владимир Владимирович не даст соврать.

Оттого что ж удивляться тому, как им браковали подписи - всем подряд независимым кандидатам в Мосгордуму, от Галяминой до Яшина. А митинг протеста, кочевавший от Новопушкинского к мэрии, оттуда к Мосгоризбиркому, в конце концов наверху решено было разогнать. Причем с особым цинизмом и жестокостью, задерживая самих кандидатов и избивая демонстрантов на улицах и в автозаках. Раз уж они не желают расходиться и намерены сражаться за свои конституционные права. А когда Любовь Соболь пыталась убежать от стражей порядка, чтобы на воле продолжить борьбу, то ее, конечно, ловили и водворяли туда, где и положено находиться бесправным российским гражданам.

Удивляться нечему. Хотя, обозревая историю полицейских государств, можно предположить, что и наше, изнемогающее в беготне за отважными девушками, кончит так же, как и его предтечи. Оставив после себя одичавшую разграбленную страну и позорную память. В сущности, СССР так и кончился, просто память у людей оказалась короткой, потому его удается худо-бедно воссоздать на отдельных бывших территориях, включая РФ. Будем надеяться, что у жителей счастливой России будущего таких провалов в памяти не случится и они не повторят глупых ошибок своих горемычных предков, сбиваясь в стадо и голосуя хрен знает за кого.

Илья Мильштейн, graniru.org