Российская «оборонка» увязла в долгах

РФ платит двойную цену за гонку вооружений.

Предприятия оборонно-промышленного комплекса задолжали 2 трлн руб. Долги вернуть нечем: их будут списывать, а в дальнейшем засекречивать, пишет Александр Гольц в статье на сайте «Открытые медиа».

Двойная плата за гонку вооружений

На предприятиях оборонно-промышленного комплекса висят около двух триллионов рублей долга, сообщил в июле курирующий «оборонку» вице-премьер Юрий Борисов, признав, что расплатиться по этим кредитам предприятия не в состоянии. Это делает ОПК четвертой по закредитованности (после финансовых услуг, оптовой торговли, операций с недвижимостью) сферой экономики. Кредитный пузырь в военной промышленности особенно опасен, так как эти триллионы были розданы лишь несколькими уполномоченными правительством банками.

Главная беда даже не в размерах кредитов, а в том, что примерно треть от общего объема долгов не погашается, по ним только обслуживаются проценты. На выплату процентов оборонные предприятия расходуют, по словам Борисова, около 200 млрд рублей. При этом «основное тело кредита никогда уже не будет погашено», полагает вице-премьер. Ранее он сравнивал работу военной промышленности с занятиями на велотренажере: сколько на педали ни дави, все равно никуда не приедешь.

Если так, то откуда, спрашивается, возьмутся средства на обновление производственной базы, деньги на налаживание выпуска гражданской продукции, чего постоянно требует президент. Самое удивительное, что главный клиент ОПК — российское министерство обороны — никаких проблем у производителей не наблюдает. Только что произошедший помпезный форум «Армия-2019» демонстрировал замечательные успехи в области производства вооружений. Заместитель министра обороны по финансам Татьяна Шевцова с удовольствием рассказывала, что совместными усилиями удалось добиться 98-, 99-процентного выполнения оборонного заказа, который дает «возможность не только производить продукцию в наших интересах, но и модернизировать своё предприятие, создавать новые рабочие места, платить своевременно достойные зарплаты». Остается гадать, кто говорит правду: вице-премьер Борисов или замминистра Шевцова?

Выход из ситуации Борисов предполагает простой: государство должно просто списать долги оборонных предприятий в размере 600−700 миллиардов, чтобы те не жили «впроголодь». Таким образом, российские граждане, а именно их налоги прямо или косвенно (через налоги госкомпаний) формируют госбюджет, должны будут дважды — сначала в виде средств отпущенных по гособоронзаказу, а потом — при списании долгов ОПК — профинансировать запущенную Россией гонку вооружений.

Скорее всего, так и случится. В 2016 году министерство финансов уже выделяло на досрочное погашение кредитов, выданных оборонным предприятиям, 800 млрд рублей, в 2017-м — еще 200 миллиардов. Борисов не скрывает: президенту России «уже не раз» поступали предложения «провести расчистку этого кредитного портфеля». По его словам, именно этой проблеме будет посвящено очередное заседание Военно-промышленной комиссии.

При этом в интерпретации чиновников закредитованность военной промышленности представляется своего рода стихийным бедствием. Никто даже не пытается объяснить, каким образом получилось так, что при вроде бы регулярном и полном финансировании военные предприятия не могут погасить кредиты за счет прибыли.

Кто виноват

Прежде всего, отметим: благодаря плотной завесе секретности не существует сколько-нибудь достоверной статистики о финансовом положении предприятий ОПК, которые ежегодно потребляют около 15% госбюджета. Так, еще в декабре прошлого года вице-премьер Борисов в качестве общей суммы процентов, выплачиваемых оборонной промышленностью, называл сумму в 135 миллиардов, то есть на треть меньшую, чем теперь. В аппарате премьера разъяснили, что за полгода цифры были «уточнены».

Что же до причин такой безысходной закредитованности, то вице-премьер благоразумно их не называет. Мол, в 2010—2011 годах непонятно почему «ставка привлечения кредитных средств была 10, 11, 12 процентов». При этом всем известно: именно в эти годы была принята беспрецедентная по своим размерам госпрограмма вооружений стоимостью в 23 триллиона рублей. С одной стороны, российская власть не могла позволить сорвать эту программу, как предыдущие. Ведь на сей раз перевооружение должно было стать важнейшим элементом военной реформы. Но с другой, именно в этот момент у государства, которое с трудом выкарабкивалось из кризиса 2008 года, не было средств для того, чтобы инвестировать сразу четыре десятка чрезвычайно дорогих проектов.

В этой ситуации тогдашний глава правительства Владимир Путин принял решение, которое даже самые острожные экономические эксперты называют «экзотическим». То ли по собственной инициативе, то ли по предложению руководителей уполномоченных госбанков (которые решили воспользоваться моментом и обеспечить себя огромным доходом на десятилетия вперед) премьер решил, что госпрограмму будут финансировать именно эти банки под госгарантии. И под грабительские проценты.

Однако, если бы дело свелось лишь к запредельным для рентабельного производства процентам, проблема была бы решена выплатами 2016−2017 годов. Между тем, ситуация, как видим, регулярно повторяется. Очевидно, причина не только в стремлении госбанков заработать на высоких процентах. Вероятно, дело в низкой эффективности производства, и, как следствие, в возрастающей стоимости конкретных систем вооружений.

Судя по всему, правительству так и не удалось создать систему производственной кооперации. В СССР практически все промышленные предприятия располагали мощностями для производства оборонной продукции, поставляли компоненты для военных заводов. Понятно, что эта система не имела никакого отношения к экономике. Главная функция Госплана состояла в том, чтобы искусственным образом сбалансировать цены на гражданскую и военную продукцию. Понятно, что с развалом СССР прекратила существование и советская система военного производства. Производство комплектующих для ОПК на гражданских предприятиях не могло принести дохода. Советская нерыночная система кооперации развалилась, но взамен ничего другого создано не было. Представляется, что оборонные предприятия теперь вынуждены сами, на собственных мощностях, производить все необходимые (и весьма разнообразные) комплектующие, что делает конечную продукцию чрезвычайно дорогой. Скорее всего, из-за этого стоимость проекта существенно увеличивается по сравнению с первоначально заявленной. В результате предприятия вынуждены брать дополнительные кредиты, по которым государство формально не несет ответственности.

Кроме того, секретность военного производства весьма успешно маскирует коррупцию и корыстные преступления. Даже Шевцова не могла не признать, что «была ситуация, когда мы головным исполнителям авансы направляли, а они не передавали их дальше по кооперации. Они могли положить их на депозит, выдать с них кредит, но не отправлять по кооперации… Средства, предусмотренные на производство вооружения, могли по полгода оставаться на счетах предприятия, в то время как предприятие и кооперация ждали этих авансов для производства продукции». Понятно, что деньги не просто лежали на депозитах, скорее всего, с небескорыстного согласия топ-менеджеров ОПК, эти средства прокручивались.

Будут списывать

И вот теперь безвозвратные долги ОПК, свидетельствующие о неээффективности военного производства, его коррупционности, просто исчезнут. По мнению министра финансов Антона Силуанова, списание части кредитов возможно при их передаче на баланс Промсвязьбанка. Напомним, что именно Промсвязьбанк должен стать опорным «секретным» банком для гособоронзаказа и крупных госконтрактов в связи с угрозой введения санкций США против любых структур, работающих с российским ОПК.

Фактически это будет тайная контора по финансированию военной промышленности. Именно туда Сбербанк, ВТБ, прочие уполномоченные банки должны передать долги, которые затем просто исчезнут (отдельный вопрос: не возникнут ли в результате черные дыры в балансах этих банков). Таким образом, проблема долгов ОПК будет решена кардинально — мы о них больше ничего не узнаем. Точно также в СССР никто ничего не знал о влиянии военного производства на экономику страны. Ну или почти ничего не знал — до тех пор, пока Советский Союз не развалился.