Труба и кран

Российская власть боится политической борьбы.

По-человечески, я этим людям даже сочувствую. Той же Памфиловой. Решения принимают не они, но именно им приходится за эти решения отдуваться. Давать объяснения, называть черное фиолетовым, впихивать невпихуемое и менять квадратное на мокрое.

Оппозиционные кандидаты не будут допущены к выборам в Мосгордуму. И в Питере таких кандидатов не будет. Может быть, пара-тройка формальных оппозиционеров из числа не слишком знаменитых и радикальных. Такое решение принято принципиально и принято на самом верху. Высота этого верха такова, что даже Собянину остается просто выполнять, не вдаваясь в дискуссии. А всякие мужчины и женщины из избиркомов, комиссий и судов выполняют чисто служебную функцию. Как труба, по которой течет вода, не может этому помешать, если открыли кран. Но распорядители не считают нужным показывать себя. Зато в президиуме и на экране Элла Памфилова.

Неплохая, в общем, гражданка, не злобная, не коварная. Когда она соглашалась на пост в ЦИКе, то наверняка рассчитывала, что как-то проскочит между струйками, что каким-то образом найдет компромисс, что торговать совестью и добрым именем будут все, кроме нее. Она может теперь успокоить себя тем, что не в ее силах воспрепятствовать злу, что все случилось против ее воли, что даже если бы она возвысила голос, ее просто заменили бы на кого-то другого и так или иначе выполнили предначертанное свыше. Но Памфилова не может молчать – ей по должности полагается комментировать и давать разъяснения. И она говорит, например, что снятые с выборов кандидаты в кандидаты, оказывается, просто не привыкли к политической борьбе. А в чем борьба-то заключалась? Борьбы-то и не было – потому что до самой борьбы людей просто не допустили.

По Москве тысячи примеров воровства при проверке подписей. Это уголовные преступления – и вот с ними действительно должна идти борьба. И к этой борьбе ни Памфилова, ни прочие заинтересованные инстанции действительно не готовы. Трудно назвать борьбой процесс, когда у тебя вычитают настоящие подписи, а «независимым – ха-ха – кандидатам» их рисуют целые бригады. Когда в рамках политической борьбы тебе ломают руки на митинге, а потом за это еще и штрафуют. Памфилова сетует на несовершенство закона, говорит о трактовке сомнений в пользу кандидатов, о жалобах и апелляциях. Но проблема в том, что закон написан так специально. Так называемые «ошибки» допускаются специально, а жалобы специально не имеют перспектив. Строго говоря, и сама встреча с Памфиловой бессмысленна по тем же причинам. К политической борьбе не готова как раз власть. Которая этой борьбы боится, всячески ее избегает, зато ставит в неловкое положение Эллу Александровну и заставляет эту милую женщину нести всякий вздор.

Антон Орехъ, «Эхо Москвы»