Не до праздника

Надежды на новых людей в руководстве захватили и белорусов.

Отказ от празднования юбилея выглядит очень странно, особенно на фоне идеологического мифа, который много лет власти навязывают обществу и согласно которому подлинным началом белорусской государственности объявляется 1994 год.

Эта идея заложена в Музее современной белорусской государственности. На сайте газеты «Беларусь сегодня» есть рубрика «25.by. Четверть века белорусской государственности». Сам Лукашенко много раз рассказывал, как он спас Беларусь, которая якобы загибалась в начале 1990-х годов.

Для поддержания этого мифа искусственно принижаются другие знаковые события богатой белорусской истории. Власти даже смазали, редуцировали, спустили на тормозах масштабное празднование 100-летия БССР.

Потихоньку обесцениваются национальные герои. Еще в 2005 году Лукашенко убрал имена Франциска Скорины и Петра Машерова из названий центральных проспектов Минска. Теперь дошло и до Кастуся Калиновского, которого государственные СМИ начали называть польским деятелем.

И все это ради того, чтобы расчистить почву для другого героя, которому не нужны конкуренты.

Поэтому казалось, что в июле страну ждет всенародный праздник. 25 лет правления, четверть века. Следующий юбилей будет через пять лет. Никто не знает, что может произойти за это время. Поэтому сейчас в самый раз было бы отпраздновать.

И в начале года власти начали соответствующую политическую кампанию. Например, в газете «Беларусь сегодня» появилась упомянутая выше рубрика, где печатались на двух полосах материалы, посвященные «славным» 25 годам. Аналогичные проекты начали реализовываться на телеканалах.

Однако через некоторое время эту кампанию приостановили. И сам юбилей прошел практически не замеченным государственными СМИ. Если бы не независимые СМИ, то общество бы вообще пропустило эту дату.

Почему Лукашенко не захотел устроить себе еще один праздник? На мой взгляд, существуют несколько причин такого решения.

Прежде всего, следует отметить, что Лукашенко крайне осторожно относится к своему культу. У него пока хватает здравого смысла не цеплять на себя ордена и медали, не строить памятников, не вписывать свое имя в Конституцию, как это делают диктаторы в некоторых восточных странах.

Полагаю, Лукашенко хорошо помнит печальный опыт Леонида Брежнева, который любил цеплять на себя иконостас из орденов, торжественно праздновать различные юбилеи. Уже совсем немощного генсека, который с трудом мог говорить, советские СМИ неудержимо воспевали, называли «выдающимся государственным деятелем».

Контраст между тем, что народ видел по ТВ, и пропагандой был такой огромный, что люди плевались и рассказывали анекдоты.

А главная причина в том, что нечем хвастаться. Пятилетний план провален. У большей части общества есть большое разочарование, психологическое ощущение тупика, безнадежности, отсутствия перспектив. Доверие к власти и, в частности, к самому Лукашенко сильно упало.

Видимо, он знает результаты социологических исследований, а потому не имеет никаких иллюзий насчет своей популярности. 11 июня, выступая перед чиновниками, он заявил: «И я понимаю, и вы понимаете, что уже не умирает народ от любви к нам».

Поэтому на этом фоне Лукашенко благоразумно решил, что не стоит лишний раз напоминать народу о том, как долго он управляет страной, чтобы не раздражать людей.

Думаю, сыграли определенную роль и украинские выборы (президентские и парламентские). Белорусы неожиданно очень сильно в них заангажировались. По моим собственным наблюдениям, далекие обычно от политики люди вдруг начали азартно болеть за украинских политиков.

Украинские выборы политизировали белорусов. Белорусское общество поразил тот энтузиазм, с которым соседи выбрали Владимира Зеленского новым президентом, прокатив старых политиков, в том числе действующего на то время главу государства Петра Порошенко. Оказывается, так можно!

Надежды на новых людей в руководстве захватили и белорусов. Этого не мог не заметить Лукашенко. Неслучайно белорусские телеканалы старательно убеждают, что, мол, чем больше демократии в Украине, тем хуже украинцы живут. Тем не менее Лукашенко, наверное, решил, что на этой волне напоминать о своих несменяемых 25 годах будет некстати.

И последний фактор - отношения с Россией. Здесь также нечем хвастаться. Возможно, наступает самый тяжелый период белорусско-российских отношений. Вероятно, сам Лукашенко знает что-то такое, чего не знаем мы. И эта правда очень неприятная.

Лукашенко теряет образ единого и незаменимого человека, который может договориться с Кремлем о российских дотациях.

Поэтому сейчас - не до праздника.

Валерий Карбалевич, «Радыё Свабода»