Пятый порог революции: что происходит в России

Люди начинают понимать, что их «дурят».

Теорией революции я занимаюсь много лет. Только что вышла из печати моя книга «Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции» (Рипол-классик, 2019). Много лекций прочел я и о революции 1905 года. Много обсуждал эти темы с покойным Ричардом Пайпсом, автором известной трехтомной Русской революции. Книги Бёрка, Токвиля и Карлейля о Французской революции всегда рядом со мной. Я не давлю авторитетом. Я просто хочу сказать, что-то, что я пишу — вовсе не наивность. Это приложение к сегодняшней ситуации многовекового исторического опыта европейских революций.

Нынешняя российская ситуация очень напоминает восстание масс против несправедливого режима, оставляющего в нищете и бесправии большинство сограждан и присвоившего себе право на богатство, суд и расправу. Это отнюдь не ситуация победившей революции — не 1793 г., не 1918−53, когда революция пожирала своих детей. Это ситуация, когда богатые и довольные верхи хотят удержать свое богатство от народа.

Первое, что необходимо для революции, это раскол в народе, когда часть его перестает считать власть «своей», «законной», «естественной». Когда люди начинают считать или понимают (кому как угодно), что их «дурят». Этого не было в 2011 и в 2015. Но это есть сейчас. Это вдруг оформилось летом этого года на фоне падавшего с весны 2018 рейтинга власти.

Второе. Низы не хотят жить по-старому. Житье стало бесперспективно нищим. Здесь важны оба слова. Когда бедные надеются на улучшение своей жизни благодаря усилиям власти — власть крепка. Эта надежда ныне исчезла повсеместно у половины граждан, а то и более.

Третье. Власть не может править по-старому. Ясно, что не может. Игры в русский мир, Крым наш и прочее дурение мозгов закончилось. Люди перестают смотреть телевизор. Власти не верят и патриарху тоже не верят. Старые «мягкие» методы себя исчерпали. Осталась грубая сила — она налицо на бульварах Москвы, в Шиесе, в Екатеринбурге. Началось устрашение репрессиями — террор. Пока — малый.

Четвертое — и это как раз нынешний момент. Общество, разуверившееся во власти, начинает добиваться своих целей сначала мирным протестом. Есть еще уважение к законной силе полиции. Вспомните банкетную кампанию 1904 г., шествие Гапона к Зимнему, февральские 1917 г. демонстрации в Петрограде. Но власть, после того, как исчерпала возможности идеологии, к мирному протесту начинает применять грубую силу.

И, тогда, пятое — протест очень скоро перестает быть мирным и завершается взятием Бастилии, штурмом Тюильри, восстаниями по всей России с февраля-марта 1905 и восстанием солдат Петроградского гарнизона в последних числах февраля 1917 г. Расправы солдат, казаков, полиции, пролившаяся кровь очень быстро побуждает разуверившихся людей к ответным действиям. Насилие порождает насилие еще большее. Это — аксиома. И вторая аксиома — в такой революции народ всегда побеждает власть, если на помощь старой власти не приходит какая-то мощная внешняя сила — Россия в Венгрии в 1848 г., Россия же в Сирии в 2015−17 гг., пруссаки во время Парижской коммуны. Да часто и тогда реставрация плохо удается — опыт той же Франции.

Но это уже из области будущего.

Сейчас я могу констатировать, что россияне стоят у порога того этапа революции, когда кровью отвечают за кровь, насилием — на насилие. Если этот порог будет перейден, начнется реальная гражданская война, которой я всей душой не желаю.

Может ли быть альтернатива такой революции? Да, разумеется. Но только при условии, что реальная власть от тупого подавления уже начавшегося протеста перейдет к широким реформам, и не будет останавливаться, как остановился Николай II в 1910−11 гг., а то и раньше. Тогда государство сильно изменится, демократизация власти произойдет, перераспределение богатства восстановит единство общества, и страна сможет развиваться мирно. Это опыт Великобритании в XIX — начале ХХ века, опыт освобождения Индии после Второй Мировой войны. Редкий, надо признаться, опыт.

Андрей Зубов, «Фейсбук»