Телеведущий Михаил Ширвиндт: Меня пугает тупость российской власти

Убогие запугивания сейчас только провоцируют еще большую реакцию.

Российский телеведущий Михаил Ширвиндт оказался одним из тех, чью подпись в поддержку Любови Соболь, кандидата в депутаты Мосгордумы, признали недействительной. Позже в Мосгоризбиркоме заявили, что эта информация не соответствует действительности.

Михаил Ширвиндт рассказал "Настоящему Времени", ходит ли на акции в поддержку кандидатов в Мосгордуму, как оценивает действия силовиков на этих акциях и какой выход он видит из сложившейся ситуации.

— Вы 3 августа были на акции?

— Нет, меня не было в Москве.

— 27 июля?

— Был.

— Как вы оцениваете действия силовиков и все то, что происходит?

— Чудовищно. Происходит это чудовищно. Я прожил большую часть своей жизни в тоталитарном советском режиме, который я терпеть не мог, против которого, как мог, протестовал. И такая была надежда, такое ожидание, что это рухнуло, что что-то изменится! И так и было. Надежда в том поколении, которое сейчас выходит на улицы, – она выросла вместе с ними, она родилась при них и продолжает в них существовать. Это то, на что только и остается рассчитывать.

Они не боятся. Они не знают, как было, и они не могут поверить в то, что происходит сейчас. Как не могу в это поверить и я. Я не могу представить себе, что людей, идущих по моему городу, по Москве, бьют палками какие-то упыри. Это не укладывается ни в одно мое представление о существующем миросоздании. Как это – люди идут по улице и их бьют? Бьют физически. Этого не может быть.

— По вашему мнению, та самая надежда, которая есть у этих молодых людей, ее можно подавить такими методами?

— Нет. Так как, слава богу, наверное, наша власть тупа – все, что в последнее время происходит, даже на примере этих Скрипалей, – как это тупо сделано! Меня пугает эта тупость.

Такие убогие запугивания сейчас только провоцируют еще большую реакцию. Они, как крысы из нор: а вот теперь мы поймали тех, кто уклоняется от армии. И всем говорят: "Чтобы не ходили, чтобы не ходили". Сейчас какую-то пару собираются лишить родительских прав за то, что они пошли гулять с ребенком. Это вообще! По нашей Конституции, как мы знаем, гулять по бульварам можно. Либо мы скоро придем к тому, что надо будет брать справку: могу я пойти в булочную, или в булочную по четным, а за картошкой по нечетным.

Я помню, генетически у меня этот страх перед тоталитаризмом советской власти. У молодежи этого нет.

Знаете, что меня больше всего пугает? Я совершенно не жду триумфа. Я не хочу говорить: "Ага, вот вы, упыри, вы, коррупционеры, вы, диктаторы, не слушали нас – вот теперь получайте". Я этого не хочу, потому что русский бунт, как мы знаем, страшен и беспощаден – ко всем. Под раздачу попадут все: и я в том числе, и демократы, и недемократы, и коммунисты.

— Вы думаете, сейчас он возможен?

— Сейчас – нет. Но такими семимильными шагами наша власть идет к тому, чтобы провоцировать, насаждать и делать все для того, чтобы это произошло, что у меня реальные опасения.

— А почему не встают на поддержку протестующих люди из других регионов, из других городов? Почему невозможен условный майдан?

— Я против этого майдана. Я надеюсь – нет, я не надеюсь на здравый смысл, но, по идее, только он может победить в этой ситуации.

Регионы не очень понимают смысл этих акций в Москве, потому что мотив этому – это недопущение независимых депутатов к выборам. Такое кондовое, тупое.

Мне интересно, как это своим внукам будет объяснять Элла Памфилова, которая в первую очередь в этом виновата. Что-то придумывать будет, что нет, там же были нарушения? Не было нарушений. Я оставлял подпись за Соболь – ее не засчитали.

Но дело даже не в этом. Люди выходят уже не за этих депутатов, а за то, что творится на улицах, за то, что их бьют. И будут выходить больше. Приезжают уже из регионов.

А то, что было в Екатеринбурге с этой церковью, – это тоже прецедент. Это все одной цепи звенья. Потому что власть патологически не может слышать и не хочет слышать свой народ.

Механизм только подавления и давления во всем – это им кажется беспроигрышным вариантом. А я считаю проигрышным, причем очень скоро.

— Вы ставили подпись за Любовь Соболь, она пока не допущена. Если ее не допустят, за кого будете голосовать?

— Я не очень разбираюсь в этих механизмах, что советуют умные люди, то и буду. Я так понимаю, приходи – не приходи, голосуй – не голосуй…

— На акцию в следующую субботу собираетесь?

— Нет, буду на Алтае, там пойду.