Богдан Яременко: Нам принадлежит практически вся власть в стране и это угроза

Абсолютная власть абсолютно коррумпирует и развращает.

На перечень избранных в Верховную Раду Украины депутатов фракции "Слуга народа" журналисты смотрят со смесью тоски, тревоги и любопытства. Шутка ли, 254 человека, из которых практически никто "под куполом" никогда не работал! Слишком много новых имен и лиц придется запомнить, слишком со многими предстоит познакомиться. Впору требовать от народных избранников носить на груди – для удобства коллег и прессы - таблички с указанием ФИО, фракции и комитета, в которых они состоят…

Богдан Яременко в этом списке – одно из исключений. Опытный дипломат с обширным послужным списком журналистам знаком давно. И явно будет одним из тех, кто будет задавать тон во внешней политике Украины при Президенте Зеленском. И стартовый вопрос корреспондента "Цензор.нет" Евгения Кузьменко был как раз о будущем статусе Богдана Васильевича.

- Можно ли вас поздравить с тем, что вы уже, как пишет пресса, – без пяти минут руководитель "международного" комитета Верховной Рады?

- Вся моя жизнь в дипломатии приучила к тому, что о таких вещах говорят по факту. Мне предложили возглавить координацию подготовки первого заседания комитета.

- Озвучил лично Президент Зеленский?

- Нет, Дмитрий Разумков. А на встрече с президентом была озвучена моя фамилия (как предложение партии) в качестве кандидатуры на то, чтобы возглавить комитет по международным делам. Но это должно быть решение не партии, а Верховной Рады.

- Прообраз комитета возник на тренинге в Трускавце? Вас же там рассадили за столы тематически, имея в виду как раз будущую внутрикомитетскую работу.

- Только в первый день. Дальше конфигурацию за столами меняли – для того, чтобы перезнакомить людей и научить их быстро ориентироваться в незнакомой среде. Перед нами ставились задачи, решение которых требовало умения быстро вырабатывать единую позицию, очерчивать красные линии. Фактически весь тренинг учил законотворчеству в рамках бурных общественных процессов. Когда много и задач, и участников. Но нас меняли местами. Я, к примеру, был активным участником двух групп, в разной степени институализированных. В большей мере это относится к группе комитета по вопросам иностранных дел. Мы фактически провели свою первую встречу еще до официальной постановки задач руководством партии. То есть приехали в Трускавец, перезнакомились, определили какие-то ориентиры.

- До этой первой встречи вы знали всех будущих коллег по комитету?

- Нет. Более того – я практически никого не знал.

- Даже так? Но вы – опытный дипломат. Означает ли это, что род деятельности большинства из них в допарламентской жизни не пересекался с внешней политикой?

- Смотрите, в чем проблема. У нас очень часто банализируют восприятие профессии дипломата и внешней политики как таковой. Типичный штамп: дипломатический прием, человек во фраке и лакированных туфлях, в руках – бокал шампанского.

- Признаюсь, и сам порой грешу таким вот стереотипным восприятием вашей профессии.

- А ведь дипломатия в сегодняшнем мире – многофункциональная и многоотраслевая задача. Период, когда дипломаты травили друг друга, а также передавали письма от одного короля другому, - бессмертно канул в лету. Сегодня дипломатия ведет переговоры по всем вопросам: хозяйственной деятельности, коммерческой. Поэтому для того, чтобы быть эффективным парламентарием в этой сфере, необязательно иметь опыт пребывания в какой-то делегации МИДа. Зато среди будущих членов нашего комитета практически все имеют опыт работы в организациях, которые так или иначе реализовывали либо международные проекты, либо проекты международной технической помощи в Украине. То есть, так или иначе, они понимают регламенты работы современного мира, образ мышления наших западных партнеров. У них есть образование, они имеют понимание проблем в сферах, где работали.

- То есть у них будет своя специализация в рамках общего профиля?

- Сложно сказать, может ли вообще у парламентариев существовать какая-то специализация в рамках комитета. Потому что основная наша задача – ратификация договоров и принятие законопроектов. Поэтому вряд ли есть повод говорить о какой-то специализации. Понятно, что в силу возраста не у всех, возможно, накоплен огромный опыт этой работы. Но он у всех есть.

- Пытаюсь поставить себя на их место – и понимаю, что мне, например, было бы тяжело. Работать-то внутри тематики придется немедленно, без раскачки.

- На самом деле сами ребята за это очень переживают. И подходят с вопросами: а что, а как, где можно научиться? И если мне суждено стать руководителем этого комитета, моей первоочередной задачей будет психологическая разгрузка: не дать им почувствовать себя какими-то неполноценными. Потому что на самом деле задача парламентария – собрать все возможные мнения и на основании этого, а также своих ценностных ориентиров (что такое хорошо, что такое плохо) – принять решение, которое, с точки зрения парламентария, максимально отвечает интересам твоего избирателя. И я объясняю коллегам: перед вами не стоит цель "за 5 лет стать профессором международных отношений". Вы не станете, это невозможно; люди этим занимаются десятилетиями. А вот организовать работу так, чтобы у вас под рукой всегда было несколько альтернативных мнений, из которых вы выберете лучшее, - мы способны. Для этого мы уже создали экспертную группу; мы пригласим людей, которые уже критикуют некоторые наши мнения. Помимо этого, у нас есть очень профессиональный секретариат комитета.

- А в чем заключается этот профессионализм?

- Это государственные служащие, которые там работают годами. Они занимаются только этим - и в том числе вопросами, по которым у нас нет институционной памяти. В общем, если у нас не будет хватать своих экспертных знаний, у нас будет к кому обратиться.

- Кто из депутатов от "Слуги народа" будет представлен в этом комитете?

- Люди, которые согласились – это Евгения Кравчук, которая работала в офисе коммуникации партии; Ольга Руденко, которая сейчас работает в Офисе Президента; юрист Александр Мережко; Леся Забуранная, профессор и преподаватель экономики, моя коллега-мажоритарщик по Киеву; прекрасный специалист по вопросам прав человека Марина Бардина; Лиза Ясько, у которой есть опыт реализации проектов и в Европе, и в Украине. Я, наверное, назвал не всех, перед глазами сейчас нет списка.

- Вы наверняка в курсе, кого делегируют (либо могут делегировать) в комитет другие фракции. Увидев чьи фамилии, вы сказали себе: "Отлично, с этим человеком я сработаюсь"?

- Есть люди с огромным опытом, это очевидно. Например, Григорий Немыря – очень авторитетный на мировой арене человек, в прошлом – вице-премьер по европейской интеграции. Но что решит его фракция, и в каком комитете он будет работать, мне сложно предположить… В той же фракции "Батьківщина" есть Алена Шкрум, обладающая прекрасным опытом юриста и прекрасно знающая вопросы ЕС и евроинтеграции. Иванна Климпуш-Цинцадзе – пускай она в большей мере как вице-премьер занималась вопросами евроинтеграции – но это в высшей степени квалифицированный человек. Быть может, я даже переступлю какую-то этику, но она - готовый министр иностранных дел для Украины; человек, который может отвечать за любые направления внешней политики.

К сожалению, нет никого с большим опытом внешнеполитическим опытом работы у "Голоса". Но в этой фракции есть мой одноклассник Андрей Осадчук – толковый юрист с огромным опытом международных сделок; он тоже мог бы работать в комитете. Есть там и очень опытная, грамотная Соломия Бобровская ; она легко справится и с нацбезопасностью и обороной, и с внешней политикой…То есть в этой фракции, как и у нас, достаточно много очень умных людей, общая подготовка которых позволяет быть эффективным на многих направлениях. Вообще, в этом парламенте не будет недостатка в экспертности.

- Вернемся к тренингу в Трускавце. Вас не раздражало, когда пресса и соцсети с издевкой писали про самый дорогой в курортном городе отель "Риксос"?

- Честно говоря, вопрос цен в отеле создавал определенный психологический дискомфорт. И создает до сих пор. Но я сам часто организовываю разного рода конференции – и, конечно же, выбираю 4-5-звездочные отели. Знаете, почему? Потому что они имеют всю необходимую инфраструктуру. Да, возможно, в Трускавце было возможно отыскать отель поменьше и подешевле "Риксоса". Но там абсолютно точно не поместилось бы 250 человек; там не оказалось бы зала на 250 человек. Так что нужно исходить из реалий. Хотя цены в "Риксосе", конечно, высокие. Я только что прошел мажоритарную кампанию, где меня через раз спрашивали о премиях Витренко и Коболева. И в этой ситуации ты понимаешь, что и тебя могут о чем-то подобном спросить. И это создает определенный дискомфорт. Оправдываешь себя тем, что организовать все на должном уровне в другом месте было бы невозможно. Что в Киеве, что в Одессе или Львове. Разве что какой-то пионер-лагерь найти. Но это вряд ли, ведь необходимо еще и наличие разного рода техники и оборудования для учебы…

- Я общался с некоторыми знакомыми из фракции "Слуга народа"; это, как правило, люди уже более-менее опытные. И они признавались, что качественно состав фракции – очень неровный…

- Ну, мы же не из инкубатора. Конечно, неровный, а почему он должен быть ровным?

- А вы не опасаетесь, что многие люди из этого состава не смогут найти себя на новом месте? Это же серьезная работа, если заниматься ею серьезно. Здесь нужно и с документами системно работать (к чему многие не готовы), и иметь довольно высокий уровень осведомленности по множеству направлений.

- Я думаю, что все опасаются – отсюда и задумка этого тренинга. Да, такая угроза существует – но не является чем-то неизбежным. При правильной организации работы можно и подготовить людей, и найти им задания, с которыми они способны справиться. Потому что всё равно ведь все 450 депутатов никогда не сидят и не пишут законы. Пишут люди, которые могут это сделать. А в депутатском корпусе людей, способных лично написать законопроект "от "а" до "я", изложить идею, - максимум несколько десятков. Но формулировать идеи, подходы - способны все. Поэтому есть представительские функции; есть много чего, что должен делать депутат. Так что, я думаю, работа найдется для всех. И при этом все понимают риск того, что это не единственная угроза. Есть гораздо более серьезная угроза, чем та, что, дескать, кто-то себя не найдет и будет плохим депутатом.

- И в чем же заключается эта угроза?

- В том, что нам принадлежит практически вся власть в стране. Это угроза. Здесь люди абсолютно точно чувствуют возможность узурпации. И мы это чувствуем. Поэтому Зеленский говорит про закон об импичменте; поэтому мы говорим о снятии иммунитета - и т.д. Мы не хотим узурпации, но понимаем, что это может произойти. Причем коллективная узурпация, узурпация партией, - ничем не лучше индивидуальной. Абсолютная власть, она же абсолютно коррумпирует и абсолютно развращает. То есть такая угроза есть - и с этим тоже нужно бороться. Поэтому мы понимаем и те надежды, которые на нас возлагают, и то, что им может помешать воплотиться. На этот счет в партии идут постоянные дискуссии; принимаются какие-то решения. Мы не боимся говорить о своих слабостях, они у нас есть.

- В предпоследний день работы тренинга к вам приехал президент. Что запомнилось из общения с ним?

- Основные мессиджи президент и его окружение озвучили во время встречи в Администрации президента десятью днями ранее. А тут не было каких-то программных вещей. Речь шла о том, как, как будет организована работа, у кого какие должности рамках партии. Но опять-таки прозвучала тема – и у Зеленского это традиционно; чувствуется, что для него это, наверное, самая большая угроза в отношении партии "Слуга народа" - чтобы партия не начала воровать.

- Он постоянно к этой теме возвращается, да?

- Он постоянно призывает этого не делать. И говорит об ответственности за это. Он с разных сторон подходит к этой теме - и постоянно к ней возвращается.

- Потому что понимает: если коррупция в партии проявится, и при том в больших масштабах, это будет самая быстрая и неотвратимая делегитимизация его успеха.

- Совершенно верно. Ну, а делегитимизация повлечет за собой неизбежность краха всех планов на реформы и позитивные перемены. Это будет полный провал, фиаско. Нам этого нельзя допустить. Об этом много говорится.

- В околополитических кругах, кстати, уже ходят достоверные слухи про то, как кого-то из новых нардепов уже если не купили, то собираются купить наши доблестные финансово-промышленные воротилы. Говорят и о том, что хотя бы даже по теории вероятности кто-то из новичков прогнется – и не устоит перед соблазном. Президент этот момент как-то озвучивал?

- Я же говорю, он к этой теме подходит с разных сторон. И с той, которую вы назвали, - в том числе. Президент просит – иногда очень эмоционально, а иногда - очень рационально - воздержаться от этого и предупреждает, какой у него пряник и какой кнут.

- И какой же у него пряник? С кнутом-то понятно…

- Речь идет об увеличении зарплаты депутата.

- И насколько планируется увеличить?

- Президент произнес слово, которое, может быть, ничего не объясняет с точки зрения математики, но, наверное, правильное отображает суть: справедливая зарплата.

- Идея верная. Но ему еще предстоит попытаться объяснить все это обществу…

- Не только президенту, а всем нам. Но этого не случится немедленно, с первого дня заседания парламента. Но повторюсь: президент старается всесторонне подойти к вопросу сохранения фракции от разложения, в том числе коррупционного. И говорит, что понимает: для того, чтобы требовать от людей не продаваться, нужно говорить о справедливой зарплате.

- Поговорим о лидере партии "Слуга народа". Богдан, вы можете назвать 1-2 примера из мирового опыта, когда государство возглавил бы человек, до этого не имевший, как Владимир Зеленский, абсолютно никакого опыта общения и работы во внешнеполитическом поле?

- Я не историк, честно говоря. Не вижу в этом смысла. А что?

- Ну, так давайте и не будем слишком далеко заходить в историю. Есть ли такие случаи, скажем, за последние 20 лет?

- Это может произойти при разных стечениях обстоятельств. Любые аналогии будут абсолютно неуместны. Да, это произошло с нами. И я скажу вам, почему. Это поиск субъектности. Украинцы не перестают удивлять мир тем, что в какой-то момент, когда считается, что ситуация для Украины абсолютно проигрышная, они делают неожиданный шаг. Сначала они сделали это с революцией; потом оказались способны, осознав коллективное мнение,коллективным разумом быстро избрать президента в первом туре президентских выборов. После этого, понимая угрозу другого характера – узурпация власти, коррупция и т.д – они оказались способны привести человека, который, с их точки зрения, самый безопасный, потому что у него нет этого опыта, о котором мы говорим.

С нами это случилось. Причем здесь мировой опыт? Как он применим в данной ситуации? В Украине я не вижу проблемы в отсутствии у Зеленского опыта на международной арене. Во-первых, он грамотный менеджер. Он - не человек, который, извините, тяжелым физическим трудом вагоны разгружал. Это высококлассный менеджер, который понимает, как работает экономика. Он прекрасно понимает, как работает креативная экономика; имеет опыт экономической деятельности за рубежом, не только в своей стране. А что касается всего остального – у него есть министерство иностранных дел и масса советников, которые дадут ему всю необходимую информацию для принятия взвешенного решения. И научить его тем навыкам, которых у него, конечно, нет - потому что он ими не занимался.

- Мы с вами говорим днем, а утром Зеленский заявил, что провел уже второй телефонный разговор с Владимиром Путиным. На этот раз - о четырех погибших вчера военнослужащих. Насколько я понимаю, идея этих звонков Путину родилась в очень узком кругу. Притом все это делается, не ставя в известность МИД. Скажите, нам следует сомневаться в том, что президент может провести столь сложный разговор на должном уровне? Такие сомнения есть у многих. Зеленский ведь общается с очень опытным по части манипулирования и "разводок" человеком.

- Не думаю, что у нас есть основания в целом подвергать сомнению лояльность президента Зеленского украинскому государству, интересам украинской нации. Поэтому в данном случае нужно абстрагироваться от каких-то масштабностей. Есть конкретный случай: погибли 4 наших воина. Раньше украинская власть почему-то ни на похоронах не бывала, ни пресс-релизов не делала. То есть пытались как-то об этом не говорить - наверное, для того, чтобы придуманные победы звучали более убедительно. Никто не пытался строить на этом политику не внутри государства, а снаружи…

Зеленский же - отыгрывает ситуацию. Он выполняет обязанности верховного дипломата. У него пока нет в МИДе своей команды, нет министра. Ему по большому счету не на кого там положиться. Он сейчас должен какие-то вещи делать сам. И он показывает всему миру, что способен вести эти переговоры; способен искать эти точки, когда Украине нужна коммуникация (тут вопрос не только в погибших людей, а в невыполнении решения Российской Федерации). И он об этом говорит. Раньше почему-то Украина не считала необходимым это делать.

- Но мы доподлинно не знаем его намерений; нам же неизвестно подлинное содержание разговора.

- Что вы думаете, он Путина поблагодарил за убийство четырех наших военнослужащих? Вряд ли. Речь идет о нарушениях; есть его заявление, в котором он четко говорит: мы видим, кто не хочет мира. Понятно, что форма дипломатического общения не предусматривает бранные речи - но месседж-то ясен. И учитывая то, что он делает после этого (пресс-релиз и т.д.), он обращает внимание и украинцев, и мира на то, что Украина осуществляет действия.

Вот скажите, а чем Украина раньше (в период дипломатии Порошенко) доказывала, что хочет мира? Сразу меняли Конституцию. Не слишком ли быстро? А не лучше ли все-таки попытаться изменить отношение к ситуации и партнеров на Западе, и других людей - информационными акциями? Считаю, что это гораздо более продуманный курс: вместо того, чтобы обещать России изменить Конституцию и принять законы, - попытаться сначала показать, что это она что-то не выполнила. Убедить всех в этом. Потому что уже через 2 месяца мы будем поставлены перед необходимостью продлить (или не продлить) закон об особом статусе Донбасса. И за счет этой коммуникации Президент создает предпосылки для какой-то политики. Либо продлевать - но уже с какими-то встречными требованиями - либо не продлевать.

- Считаете, он сейчас формирует некое поле для переговоров?

- Да. Формирует переговорное поле. Он перехватывает инициативу, создает для себя какое-то пространство для дипломатического маневра. И очень правильно делает.

- Ну, хорошо, допустим, он пытается захватить инициативу. Но нет ли у вас ощущения, что в его действиях многовато самоуверенности?

- Ощущение легкого куража – да, есть. Но это закономерно: он блестяще выиграл на протяжении трех месяцев. И за этим куражом есть математика – голоса избирателей.

- Голоса избирателей – это одно. Но вряд ли эти избиратели компетентны в вопросах внешнеполитических коммуникаций с Российской Федерацией, так что в конкретной тематике их поддержка…

- …Я сказал "кураж". И писал об этом в контексте неприятной ситуации с возвращением России в ПАСЕ. Там на кураже у нас получилось принять какие-то решения, которые без наших усилий создали ту ситуацию, что России не было в зале. И этот кураж, т.е. ситуативное решение, наши парламентские пиарщики решили использовать, дабы нарисовать какую-то системную победу. Мол, это мы убрали Россию, это мы добились введения против России санкций! А санкций-то не было.

- Ну, и чем, по-вашему, отличаются действия Зеленского?

- За тем, что делает Зеленский, есть энергия, есть желание использовать момент для максимального прорыва. И он не говорит: я победил, чергова перемога України, ми звірили годинники з президентом таким-то під час телефонної розмови. Этого всего блефа нет. Он говорит: я говорил, это конкретный разговор, конкретная тема. И все становится понятно. И это хорошо. Покамест есть основания для этой энергетики, это нужно делать. А если ситуация станет иной – да, возможно, придется перейти и к позиционной войне - дипломатической и остальной. Но сейчас есть основания для более активных маневров, быстрых передвижений. Президент ищет себя, ищет пути прорыва, формулировки. Все правильно делает.

- Знаете, я почитал в Фейсбуке вашу полемику с главой делегации Украины в ПАСЕ в прошлом созыве Владимиром Арьевым.


И у меня вопрос: даже если вы считаете тему исключения России из Совета Европы "высосанной из пальца", зачем называть ее віртуальною недоперемогою, віртуальною недодипломатією? Вы же оскорбляете членов делегации, многие из которых вроде бы этого не заслуживают.

- Многие не имеют никакого отношения к этим виртуальным картинам. Это дело двух-трех человек. Остальные вели себя очень сдержанно. О некоторых депутатах широкая украинская общественность даже не знает - хотя на самом деле они работали очень системно. Но не делали таких заявлений. Эти люди работали в комитетах, проводили решения, набирали очки для Украины. А есть люди, которые прыгают с переговоров на переговоры и делают заявления: Ирина Геращенко, Владимир Арьев. Да, у них были достижения, у всей делегации. Там были хорошие резолюции по Украине. Наверное, им этих резолюций казалось мало…

Во-вторых, санкции, которые якобы были против российской делегации – могли быть, но их не было. Россияне переиграли Украину и остальных союзников Украины в понимании и владении процедурами. Они не допустили санкций против себя. Да, им пришлось потерпеть унижения два года. Они ушли добровольно именно для того, чтобы никаких санкций против них не было. И - вернулись триумфаторами. Вот вся ситуация. И она как сформировалась при нынешней делегации, так и закончилась при нынешней делегации. А теперь Володя Арьев, Ира Геращенко пытаются на нас, уже на будущую делегацию, переложить ответственность за провал, который они сами не смогли предотвратить. Я считаю, это низко. Я считаю, это подло. Это вообще недостойно. Тем более, что Володя Арьев совершенно незаконно получил дипломатический ранг как награду за эти успехи в Совете Европы.

В этом моем посте речь шла о конкретной ситуации с так называемыми санкциями против России. Я не говорю о других вещах. Резолюции были очень грамотными, хорошими, позитивными для Украины. Но это - за рамками нашей полемики. Полемика идет вокруг одного вопроса, поэтому пришлось высказаться жестко и бескомпромиссно. Тем более, что Володя просто-напросто переврал мою позицию.

- Лично мне эта формулировка ("віртуальна недоперемога, віртуальна недодипломатія") резанула слух еще и потому что мне кажется неразумным к ней прибегать на том этапе, когда дипломатических успехов у новой власти еще нет. А вдруг дела у вас пойдут не лучшим образом? Тогда вам эти слова припомнят…

- Мы, во всяком случае, будем честно говорить, что происходит. Оценку нам, конечно, даст время. Тоже. Я этого не боюсь. Во всяком случае, я смогу честно сказать, что я делаю, я буду делать на каждом шагу. Что происходит, чего не происходит. Того, чего не происходит, я говорить не буду.

Почему виртуальная? Честно говоря, так я выразил большое свое разочарование в дипломатии последних лет. Она сводилась к флэшмобам, совершенно виртуальным конструкциям. Мы сначала отправляем моряков в какие-то миссии, где их захватывают в плен, - а потом, спасаем их, запуская бумажные кораблики или одевая на руки резиночки с их фамилиями. Это - совершенно виртуальные вещи, которые ни на что не влияют. Наша дипломатия очень часто не может переиграть в знании уставов международных организаций, в умении использовать эти совершенно законные интриги в разных международных организациях. Вот где настоящая дипломатия. А в виртуальных вещах – да, мы себе что-то там придумываем. И, конечно, побеждаем, потому что там соперника нет.

- Нужна ли, по-вашему, ревизия Минских соглашений?

- Мы не сможем осуществить такую ревизию. Это большая иллюзия, которой успокаивали на протяжении 5 лет и меня как эксперта, и в целом общественность. Мол, да вы не бойтесь, никто не собирается их выполнять, это чушь и т.д.

Нет, либо мы проиграем это до конца, и нас заставят все выполнить, либо мы полностью переиграем ситуацию. Потому что на ревизию Минска Россия едва ли когда-нибудь пойдет.

- А каким вы видите сценарий нашей победы в этой ситуации?

- Можно попытаться полностью изменить систему. Или привести ситуацию к тому, что по умолчанию все, кроме России, скажут: не сработало, давайте искать что-то другое. Тогда мы хотя бы мы лишимся давления со стороны Франции, Германии и США. Да, останется давление со стороны России, но это неизбежно. Оно будет всегда, пока существует Россия и этот конфликт. Поэтому тут выбор невелик. Но я не думаю, что нам удастся добиться пересмотра каких-то формулировок. Они очень неудачные. И они неслучайно такие неудачные в рамках Минских соглашений. О том, что там, например, контроль за границей передается, после дня выборов – ну, что это такое? И вот это нам вряд ли позволят изменить.

- Еще один объект критики, которая звучит со стороны, скажем так, людей, близких к бывшему президенту и которые проводили его внешнеполитический курс, - это то, что изменена практика, когда об Украине без Украины не говорят…

- Знаете, у Зеленского за это время разговоров с лидерами было не меньше, чем у Порошенко за такой же период. Это просто вопрос политической культуры и чести. Зеленский тоже мог бы после каждой встречи говорить, что мы согласовали позиции в отношении того, звірили годинники и т.д… А вообще, это был блеф. Говорили о нас без нас. Другое дело, что потом и нам рассказывали. Постфактум. И сейчас нам тоже рассказывают.

- Рассказывают по инициативе той стороны?

- Да, рассказывают все. Россияне рассказывают, чтобы мы понимали, что не можем надеяться на Францию и Германию. Франция и Германия рассказывают, потому что им нужно нас в чем-то убедить… Утаить это невозможно. Пускай говорят без нас, за нашей спиной. Это нормально в дипломатии, мы тоже о многих говорим за их спиной. Мне кажется, мы уже всем доказали, что говорить о нас без нас можно, а вот решить - нельзя. И я думаю, что Зеленский этой линией на постоянное педалирование темы нарушений – показывает: ребята, вы там можете, конечно, поговорить, но решать-то все равно будем мы здесь.

- Президент сейчас в Турции. Почему вас нет в составе делегации? Хотя бы как бывшего генконсула Украины в Стамбуле.

- Я же еще не имею никакого статуса. Как я там могу быть? Сейчас совершенно логично в делегации, насколько я понимаю, присутствует Мустафа Джемилев. Он - действующий депутат. Он лидер, моральный авторитет кырымлы, и это очень важно, что он есть в этой делегации. Как символ того, что Украина не изменяет политику поддержки крымских татар - несмотря на все грубейшие политические ошибки, которые допустил Меджлис в ходе политической кампании в этом году. Вот это важно.

- А что вы подразумеваете под "грубыми ошибками"? То, что они распорошили своих кандидатов в депутаты по разным партийным спискам? Так это выглядело разумно в контексте ставки на то, чтобы провести в новую раду как можно больше крымских татар.

- Вначале было заявление о поддержке президента Порошенко - что сразу же ставит под сомнение возможность нормального сотрудничества (в том случае, если Порошенко проиграет) с будущим президентом. Дальше - распорошивание сил во все партии, кроме "Слуги народа". То есть подыгрывание пропаганде Порошенко насчет того, что "Слуга народа" какая-то там пророссийская партия…

- А у "Слуги народа" предлагали им места в своем списке?

- Подождите, они добились того, чего хотели и где хотели. Но это были грубые политические ошибки, которые сейчас - даже притом, что они увеличили на одного человека свое присутствие в парламенте - создают для них большие проблемы. И допущены эти ошибки были, очевидно, под давлением президента Порошенко. Который, наверное, напомнил им, что за должности нужно расплачиваться политической лояльностью.

- Но я правильно понимаю, что раз Мустафа Джемилев сейчас поехал с президентом в эту поездку в Турцию, то этот растянувшийся на несколько месяцев эпизод предан забвению?

- Не знаю, не уверен. Мы посмотрим, как будет происходить взаимодействие, сотрудничество. Но тут речь совершенно в другом. Здесь речь идет не о сотрудничестве с Меджлисом (которое, я считаю, на какой-то период будет затруднено). Это понимание Зеленским его функций как гаранта Конституции, гаранта выполнения Конституции, гаранта соблюдения прав человека. Он показывает, что вещи, которые он обязан делать, он делает – и это несмотря на политическую целесообразность. Это хороший знак того, что вопрос Крыма, ситуации с правами человека в Крыму, правами крымских татар - останется на повестке дня украинской дипломатии. Это важный ключ и очень долгоиграющая история. Не говорить об этом, не использовать этого - нельзя. Это было бы очень серьезной ошибкой украинской дипломатии. Хорошо, что Зеленский это понимает и не допускает эту ошибку.

- Последний вопрос. Многие из тех депутатов, которых пресса сейчас называет предполагаемыми главами комитетов от "Слуги народа", вскоре уйдут работать в исполнительную власть. Можно ли ожидать, что и вы уйдете в Министерство иностранных дел?

- Кандидатом на должность министра иностранных дел назван Вадим Пристайко. Карьерный дипломат, профессиональный человек.

- Как у вас с ним отношения?

- Очень хорошие, рабочие отношения. Ровные.

- Следует ожидать, что у вас будет полная коммуникаций комитета с министерством?

- Я думаю, речь будет идти не о коммуникации, а о полной скоординированности. Не факт, что не будет возникать каких-то рабочих трений. Это нормально, это всегда может возникать. Но по основным вопросам мы с Пристайко - единомышленники, полностью понимаем и поддерживаем то, чего хочет Президент Зеленский.

Более того, я думаю, что комитет может предложить кое-какие услуги МИДу, который сейчас находится в тяжелой ситуации из-за нереформированности. Он фактически ломится под ворохом проблем с очень долгой историей. Возможно, какие-то вопросы мы сможем взять на себя, переключить. В том числе – вопросы аналитического обеспечения внешней политики, проработки каких-то перспективных направлений. Того, к чему МИД на сегодня, к сожалению, не готов.