Экономист: «Аграрий» Лукашенко о многом боится рассказать

Законы экономики оказались сильнее правителя.

В последнее время в Беларуси все больше происходит скандалов в аграрной сфере.

Полгода назад Лукашенко устроил «разнос» на ферме в Слижах Шкловского района, где увидел грязных коров. Многие чиновники после этого были уволены, но недавно в той же Могилевской области, в агрогородке Паршино Горецкого района, всплыли новые шокирующие факты бесхозяйственности.

Почему «разносы» правителя не влияют на реальную работу сельского хозяйства?

На вопросы Charter97 отвечает экономист Лев Марголин.

- Я как человек старшего поколения в действительности хорошо помню времена Советского Союза.

Если бы окриками и наказаниями можно было бы добиться процветания экономики, у нас экономика начала бы «процветать» еще в сталинские времена. Тогда за подобные упущения лишались не только должности, но и свободы, и даже жизни.

Тем не менее, это не помогло, и экономика процветать от этого не стала. Потому что процветать может только свободная экономика, когда она развивается по рыночным законам, когда за каждым бизнесом стоит личный интерес.

Государство должно только создать для этого условия и не мешать, потому что давно доказано, что власть – это самый неэффективный собственник самый неэффективный бизнесмен. Это было доказано контрастами развития даже в одной и той же стране. Давайте вспомним хотя бы Восточную и Западную Германию, Северную и Южную Корею.

Так что ни окрики, ни желания Лукашенко ни к чему не приведут. Более того, при желании таких вопиющих случаев в сельском хозяйстве могло бы быть в десятки раз больше, потому что то выплывает на поверхность – это проценты или даже десятые доли процента от того что есть на самом деле.

Просто власть боится полной огласки и понимает, что совсем все вытаскивать на свет божий не годится, потому что народ подумает: слушайте, а кто же нами по факту управляет?

Поэтому становится известным о том, что спрятать уже никак не возможно. Весной-летом традиционно выплывают на поверхность скандалы в сельском хозяйстве. Через месяц-два то же самое может произойти в промышленности, в строительстве – и так далее. Потому что бесхозяйственности на государственном уровне у нас полно во всех отраслях народного хозяйства.

- Ваше мнение как экономиста: насколько эффективно белорусское сельское хозяйство? Какой экономической формации оно соответствует?

- Я бы не сказал, что это рабовладельческий строй, потому что рабам ничего не платили. Я бы сказал, что это ближе к феодальному строю, когда людям что-то платят, но все-таки все имущество принадлежит феодалу – в нашем случае государству в лице его главного «агрария» или его наместников на местах.

Что же касается эффективности, то лучше всего сравнить показатели в Беларуси с аналогичными в развитых странах То есть, взять развитую страну, которая по населению примерно соответствует Беларуси, и посмотреть, какой процент населения там занят в сельском хозяйстве. Эти цифры даже неспециалист легко может найти в интернете.

Я думаю, что у нас в сельском хозяйстве занято в три раза больше людей, чем в передовых странах. То есть, производительность труда в Беларуси в этой области в три раза ниже, чем у европейских соседей.

Примерно один к трем – вот такое соотношение у нас с развитым миром.

- Белорусские фермеры жалуются на то что произведенную продукцию невозможно сбыть в начале лета были проблемы со сбытом клубники теперь – помидоров. Почему такие проблемы возникают даже в негосударственном секторе?

- Частный сектор в сельском хозяйстве, безусловно, намного эффективней, но нельзя построить капитализм в отдельно взятой деревне или в одном только фермерском хозяйстве.

Вся инфраструктура должна быть заточена на рыночную экономику – тогда никакому фермеру не придет в голову требовать, чтобы государство у него что-то покупало.

Белорусский фермер производит продукцию на свой страх и риск, и ему очень сложно соревноваться, например, со своими польскими коллегами, потому что в Евросоюзе сельскохозяйственное производство дотируется. Причем оно дотируется не так как у нас колхозы – кто слабее, тому и помогают. Фермеры в ЕС дотируются в равных условиях – на один евро или злотый за каждую единицу произведенной продукции.

У нас же если колхозы еще что-то могут получить от государства, то фермер вынужден существовать и выживать сам по себе. И если выживать он еще научился благодаря каким-то личным связям, каким-то коррупционным проявлениям властей, то воевать в природой мы пока, к сожалению, не умеем.

Поэтому, когда вдруг происходит хороший урожай, как с клубникой или помидорами, то оказывается, что для белорусского фермера лучше недород, чем такое изобилие. Потому что с хорошим урожаем никакая государственная инфраструктура справится не в состоянии.

Лучше хуже, чем лучше – вот такой парадокс сложился для белорусского фермера. Потому что когда неурожай, есть еще надежда, что цены на продукцию могут пойти вверх – и получится каким-то образом выжить. А когда урожай зашкаливает, оказывается, что в Беларуси даже нет возможности переработать эту самую клубнику или помидоры.

- Бывший председатель колхоза из Шкловского района Петр Мигурский, комментируя ситуацию в Паршино, заявил, что допущена стратегическая ошибка в развитии сельского хозяйства в Беларуси. Какие, по вашему мнению, просчеты допущены в этой области?

- Я бы сказал, что ошибки допущены не только в сельском хозяйстве. Стратегической ошибкой является вся экономика страны.

Генеральный просчет произошел тогда, когда было решено, что можно возродить систему существовавшую при Советском Союзе, но с небольшими корректировками.

Лукашенко почему-то решил, что силовыми методами, подавлениями и угрозами можно что-то выжимать из экономики. Но оказалось – нет. Все, что можно было выжать из страны в середине 90-х, уже выжато. А сейчас везде, где не было проведено реформ – в сельском хозяйстве, промышленности, строительстве – наступила критическая ситуация. Законы экономики оказались сильнее Лукашенко.

Законы на то и законы, потому что существуют независимо от желания даже самых авторитарных правителей и рано или поздно возвращают их на землю.