Как под Волковыском волонтеры восстанавливают старое иудейское и лютеранское кладбище

Деревня Изабелин – это слепок белорусской истории.

В центре рядом стоят три храма – синагога, православная церковь, которая ранее была униатской, и католический костел, который строился как кальвинистский, пишет hrodna.life.

А еще там есть сильно запущенные старые иудейское и немецкое кладбище. Специалисты хотят, чтобы их признали историко-культурной ценностью или мемориальными кладбищами. Первый шаг уже сделан: волонтеры расчистили кладбище и убрали лишнюю растительность.

Кладбище – единственный напоминание о некогда больших еврейской и немецкой общинах Изабелина.

Их история закончилась трагически. Евреев в 1942 году расстреляли в Волковыске. В немецкой общине во время Второй мировой войны произошел раскол. Часть пошла на службу к нацистам, часть выехала в Германию, а часть осталась лояльной советской власти. Это привело к вражде и практически полному исчезновению общины. Напоминают о прошлом несколько небелорусских фамилий в деревне и старые кладбища.

Восстанавливать кладбище взялись “Студэнцкая Рада” и “Таварыства аховы помнікаў”. Молодежный лагерь проходил с 27 июля по 5 августа: люди приезжали и уезжали, но около 25 участников каждый день работали на кладбище. По-вечерам – культурная программа. Свежий воздух, баня, шляхетское поместье и белорусская глубинка – чем не отдых?

“Неблагодарное дело”

Первые волонтерские уборки произошли еще прошлой осенью. В этом году прошли еще два лагеря.

“Мы делаем это, чтобы вернуть в эту среду те пейзажи, те культурные ландшафты, которые здесь существовали веками. Местные часто уже забыли о корнях, которые есть у них, у этого городка. Это память о малой родине, которая очень важна для формирования патриотизма, чувства прошлого”, – рассказывает Юрий Меляшкевич из “Таварыства аховы помнікаў”.

“Это одно из самых неблагодарных дел – заниматься кладбищем, – говорит Алесь Крот из “Студэнцкай Рады”. – Это не так весело, как, например, отстраивать замок, где ощущается величие. Ты приходишь на кладбище – оно все поросшее. Некоторые удивляются: здесь и кладбища то нет – три плиты стоит и все. Большинство не представляет, что основной слой находится под землей”.

Иудейское кладбище размером в шесть гектаров, протестантское – четыре с небольшим. Волонтеры расчищали растительность и фиксировали надгробия, которые можно было сфотографировать. Специалисты готовили необходимые документы. Например, азимутальный план кладбища. Все работы выполнялись вручную, чтобы не навредить объекту. Исследования могут продолжиться под наблюдением соответствующих специалистов. Также нужно найти архивные библиографические сведения и обосновать историческую значимость объекта.

Как кладбище планируют сделать туристическим местом

Конечная цель – придать кладбищам статус историко-культурной ценности местного уровня или мемориального кладбища. Тогда местные власти смогут выделять средства на поддержание порядка. Тем более, в Беларуси есть Закон о похоронном деле, предусматривающий инвентаризацию и постановку на учет заброшенных кладбищ.

В идеале будет сделан проект благоустройства, предусматривающий восстановление исторических ворот, экспонирование надгробий, которые имеют признаки художественных произведений. Специалисты свяжут списки жителей деревни за 18-20 века с надписями на надгробиях и займутся поиском потомков.

Также организаторы говорят о включении кладбища в социально-культурный контекст региона и организацию сообщества, которое будет сохранять наследие. В будущем его можно будет презентовать туристам – в том числе иностранцам, которые приезжают с целью сентиментального туризма.

– Прекрасно было бы, чтобы они приехали и увидели ухоженное ограждение, отреставрированные ворота, экспонированные надгробия, у которых выкашивается трава. Есть возможность подойти к кладбищу и не надо идти по разбитой дороге или по полю. Это совсем другой уровень активности и здесь важна и роль местных органов власти, и местного сообщества, – говорят организаторы.

Тем более, регион в состоянии привлечь посетителей. Рядом имение “Подороск”, которое восстанавливает бизнесмен Павел Подкорытов. В Подороске появятся гостиница, агроусадьба, кафе, сувенирный магазин.

– Планируем этот объект использовать как часть туристической дестинации, – говорит бизнесмен о кладбище. Он поддержал лагерь,

предоставив участникам жилье в своей агроусадьбе. – Чем больше таких объектов будет вокруг нашего имения, тем интереснее людям будет приехать, так как можно посмотреть и имение, и какие-то культовые сооружения – ту же синагогу, и кладбище древнее.

Кладбище как сельхозугодья?

Юрий Меляшкевич говорит, что местные власти заинтересованы в восстановлении кладбища. Они и сами помогали благоустраивать территорию. Хорошие отношения и с собственником территорий – сельхозпредприятием “Матвеевцы”. Они дали свое согласие на работу и даже привозили обеды в лагерь. У предприятия эти территории проходят как сельскохозяйственные угодья, но здесь никогда не занимались хозяйственной деятельностью.

“В белорусских условиях, несмотря на то, что они [кладбища] входят в территорию хозяйственных угодьев, их под ноль не закатали. По-моему, это очень круто”, – говорит Алесь Крот.

Местный лесхоз осуществлял надзор за лагерем и помогал с удалением растительности. Вообще, чтобы получить все разрешения, пришлось организовать несколько визитов, говорит Юрий Меляшкевич.

– С еврейским и лютеранским кладбищем местное сообщество не имеет ничего общего, потому что там, скорее всего, не похоронены их родные. Поэтому они такие заброшенные, поэтому это для них не является такой большой ценностью. Возможно, я ошибаюсь, – говорит Алесь Крот.

У Юрия Меляшкевича больше оптимизма. Говорит, что все зависит от лидера. Например, в Изабелине активный католический приход. Ксендз Геннадий мотивировал местную молодежь участвовать в двух лагерях. Есть контакт и с православным священником отцом Сергеем по другим заброшенным культурным объектам, которыми насыщены окрестности.

“Если я уберу чужую, кто-то уберет мою”

Среди участников немало местных. Например, 14-летний Артем из Волковыска.

– Просто стало интересно, что здесь происходит. Решил помочь, так сказать, родине и самому познакомиться с другими людьми. Это звучало интересно. Я еще не определился, какую выберу профессию. Но сейчас меня привлекает история, я участвовал в олимпиадах, а это еще один способ узнать про всякие исторические факты, события, которые здесь происходили, – рассказывает парень. Говорит, родители нормально отпустили.

Студентка Лена учится на менеджера в экономическом университете в Минске. Говорит, хотела сделать что-то полезное за лето и завести новые знакомства. С такой же мотивацией приехала из Минска и художница Ольга.

– Во-первых, я считаю, что человеческие похороны должны ухаживать. Возможно, так случится, что моих родных или моя могила может оказаться в таком же состоянии. Если я приберу чужую заброшенную могилу, тоже люди посторонние придут и приведут мою в порядок, – говорит психолог Надежда, старейшая участница лагеря. – Во-вторых, мне было важно познакомиться с людьми. Я нашла здесь очень хороших друзей. Это было для меня неожиданно, потому что я не очень быстро схожусь с людьми, но тут мне было комфортно и я прекрасно провела время. А еще свежий воздух. Поэтому я и привезла ребенка сюда, чтобы он дышал свежим воздухом.

“А в каком состоянии наши кладбища?”

– Если ты забываешь о своих корнях, о могилах умерших людей, то ты теряешь определенную свою человеческую сущность, часть себя. Мы организовали эти лагеря и ухаживаем за кладбищем людей тех сообществ, которые исчезли. А как тогда свои забыть? А в каком состоянии наши кладбища? Помним ли мы наших родителей, дедов, родственников, которые уже покинули нас? – рассуждает Юрий.

Он говорит, что в этом есть определенный воспитательный и дисциплинирующий момент. А дальше – больше. В теории охраны наследия есть такое понятие как “присвоение” исторического наследия. Сначала мы “присваиваем” кладбище, потом – старое здание синагоги. И так происходят следующие шаги, которые повышают индивидуальную и общую культуру.

– Если планомерно работать, то с каждым годом заброшенных кладбищ станет меньше. Я в это искренне верю, – говорит Юрий.