Протесты выходного дня

Протесты в Москве уже успели покрыть монолит российской власти паутиной мелких трещин.

Если считать по обменному курсу, городской бюджет Москвы в этом году составлял около 42 млрд долл. Если сравнивать с другими столицами и мегаполисами, это значительная сумма. Бюджет Санкт-Петербурга находится на уровне 9,8 млрд долл., Нью-Йорка — 89 млрд, Вашингтона — 14,4 млрд, Берлина 35 млрд, Токио — 130 млрд долл. Это города с разным населением, политической и экономической ролью. Но очевидно, что Москва отчетливо видна на политической карте мира. Для сравнения: бюджет Киева в этом году по обменному курсу составляет около 2,3 млрд долл., государственный бюджет Украины — 43,9 млрд (примерно как бюджет одной только Москвы).

Экономически правильней было бы сравнивать региональные ВВП. Но ВВП на бутерброд не намажешь, он не лежит на каком-то конкретном счете. А городские бюджеты — это то, что аккумулируется на банковских счетах и распределяется городскими депутатами. Потому выборы в Московскую городскую думу имеют важную экономическую составляющую, выступившую триггером нынешних российских протестов.

Выборы в Мосгордуму пройдут 8 сентября по 45 одномандатным округам. По уставу в ее полномочия входит принятие городского бюджета и законов, но она не может контролировать крупные сделки с имуществом и влиять на изменение генерального плана Москвы, проводить депутатские расследования — лишь направлять в органы власти запросы, при этом закон о порядке ответа на них до сих пор не принят. Но одна лишь возможность влиять на принятие бюджета сверхбогатого субъекта Российской Федерации делает статус депутата Мосгордумы важным.

До последнего времени ее депутатов, за редкими исключениями, мало кто знал даже среди политически активного населения России. Они представляли интересы групп влияния мегаполиса, избирались по хорошо "прикормленным" округам и затем "решали вопросы" относительно недвижимости, торговли, сферы услуг и развлечений, ресторанного и гостиничного бизнеса, парковок и заправок — всего того, что естественно для городского уровня управления, но выпадает из поля зрения пристального геополитического взора Кремля. Мэр Москвы Сергей Собянин вполне обеспечивал отсутствие в столице вызовов для стабильности российской власти.

Москва имеет отличный от РФ политический микроклимат, в котором приветствовалось некоторое опасное в других субъектах федерации вольнодумство. Мэр Сергей Собянин, непрерывно обустраивающий Москву, допускал политические эксперименты, которые чуть не стоили ему необходимости бороться в 2013 г. во втором туре мэрских выборов с Алексеем Навальным, которого он сам же с широкого плеча и вывел на них.

Московские лидеры общественного мнения, вхожие во властные коридоры, добились создания в российской столице более совершенной, по сравнению с общероссийской, системы голосования и наблюдения. Поэтому муниципальные выборы в Москве, как казалось, могли быть использованы выдавленными из всех федеральных щелей оппозиционными силами в качестве трамплина для попадания в федеральную политику. Кроме того, сама по себе привычная роль депутата Мосгордумы могла быть изменена яркими личностями в случае их прохождения.

Но вступил в силу экономический фактор. После неожиданно сложных для российской власти региональных выборов прошлого года стала понятной высокая вероятность массового прохождения в Мосгордуму новых амбициозных политиков, не встроенных в многочисленные схемы и схемки обращения московских финансов. Как можно им доверить распределение 42 млрд долл.?

Затем включился фактор политический. Угроза интересам большого московского бизнеса, которому нет особого дела, что там в США, Украине и Сирии, несла угрозу турбулентности в Москве как мегаполисе. Но Москва — это еще и столица России, а все что происходит в столице, обретает политический резонанс. В вопрос вмешались, как теперь понятно, федеральные власти и закрутили максимальное количество гаек. Это и вызвало протест.

В начале июня завершился прием документов на регистрацию кандидатов в депутаты Мосгордумы. К середине июня Московская городская избирательная комиссия (Мосгоризбирком) завершила регистрацию. Были допущены к выборам почти все кандидаты от квазиоппозиционных парламентских партий — ЛДПР, КПРФ и "Справедливой России". Кандидаты от "Единой России", дабы не вызывать раздражение своей близостью к власти, пошли самовыдвиженцами. Они на общих основаниях собирали подписи поддержки и в большинстве своем не имели проблем с их проверкой. Самовыдвиженцы "Единой России" без труда прошли регистрацию. Но большинству других политиков-самовыдвиженцев в регистрации было отказано.

Самовыдвиженцы по закону должны были собрать подписи 3% избирателей своего округа, или 4,5–5 тыс. Если при проверке подписей выявляется более 10% недействительных, претендент не регистрируется в качестве кандидата. При проверке высока роль субъективной оценки в виде мнения эксперта, что подпись подделана, и гарантированных ошибок, вызванных несоответствием фактическому состоянию полицейских баз данных избирателей. Эти сомнительные, но юридически обоснованные механизмы недопуска были использованы массово.

По мере получения отказов оппозиционные претенденты на власть проводили пикеты. Затем начались акции протеста выходного дня. 21 июня не допущенные к выборам политики объявили о встрече с избирателями в центре Москвы. Акция была организована штабом Алексея Навального. На нее собралось около тысячи человек. Протестующие без лишних приключений походили вместе по улицам. Но когда они решили разбить палаточный лагерь бессрочного протеста у здания Мосгоризбиркома, полиция действовала решительно: задержаны были 38 человек.

27 июля лидеры московской оппозиции созвали новый митинг. Акция началась у здания мэрии Москвы и в течение дня перемещалась по всему центру российской столицы. В ней участвовало как минимум 10 тыс. человек, но возможно, и 20 тыс. — ввиду географической распределенности определить число участников было трудно.

Росгвардия, полиция и ФСБ в гражданском действовали показательно жестко. Оппозиционные источники заявляли про задержание 1373 человек. МВД заявило о задержании 1074 человек. Как минимум 265 протестующих провели две ночи в отделах полиции, после чего начались суды по административным статьям. Еще до протестов 27 июня власти провели профилактические задержания Алексея Навального (он не шел на московские выборы, но поддерживал нескольких кандидатов из своей команды) и многих видных в Москве оппозиционеров. Тем не менее акции протеста состоялись и без них.

Московская интеллигенция поначалу недоуменно вопрошала, куда смотрит Собянин и неужели он не боится потерять любовь восхищенных новыми бордюрами и тротуарами москвичей. Но по мере развития противостояния мэр себя выдал. Как только возникла тень тревоги по поводу результатов московских выборов, он начал следовать высказанным и невысказанным пожеланиям Владимира Путина, который давно уже считал, что демократические эксперименты в управлении Москвой себя не оправдали и нужны жесткие меры, компенсирующие при необходимости дефицит хлеба и зрелищ. Собянин, сыграв на одной стороне с федеральными силовиками, доминирующими в российской политике, пожертвовал своей популярностью в Москве. Но тем самым он продемонстрировал Путину свою бесконечную лояльность, почти как премьер Дмитрий Медведев, всегда и безропотно сносящий все политические унижения.

Российские СМИ, кроме телеканала "Дождь" и интернет-ресурсов, протестные события поначалу не освещали. Поэтому для России их как бы не было. В Москве же протесты вызвали резонанс, разносимый "сарафанным радио" и социальными сетями.

Две подробности придали протестам особый трагизм: проблемы со здоровьем Навального (аллергическая реакция неясного происхождения), напоминающие те, которые в 2004 г. свалились на тот момент кандидата на пост президента Украины Виктора Ющенко. Второй эпизод — укрытие протестующих в одной из близлежащих церквей от преследований полиции. Явление не было массовым, но символическим — можно было найти аналогии с Майданом. Но нужно понимать, что в протестной среде Москвы аналогии с Украиной отвергаются — о них не помнят, и они чужие.

Следующие выходные собрали всего несколько тысяч протестующих в нескольких разбросанных локациях Москвы. Власть без особого труда собрала на свое представление "Шашлык-live", на хлеб и зрелища в парке Горького десятки тысяч. Тем не менее защищали Москву от смутьянов не меньше правоохранителей, чем было тех, кто требовал честных выборов в Мосгордуму. Профилактические задержания были массовыми, если сравнивать с общей численностью протестующих. Характерным признаком решительности Кремля стало начало обвинений в адрес западных стран в организации протестов.

Еще через неделю власть решила согласовать проведение акции, даже нескольких, играя одновременно с точным временем и форматом, чтобы снизить концентрацию протеста и сделать его менее опасным. В результате оппозиция побила очередной рекорд: по данным МВД, на проспект Сахарова, где оппозиция проводила митинг-концерт с участием популярных в московской молодежной среде исполнителей, собрались 20 тыс., а по данным так называемого "Белого счетчика" (объединения волонтеров, ведущих подсчет участия в массовых акциях) — более 50 тыс.

Требованиями были прекращение уголовных дел, начатых против участников предыдущих акций за организацию "массовых беспорядков" (ведь никто стекол не бил и шин не жег), освобождение фигурантов этих дел и, конечно же, регистрация незарегистрированных кандидатов на выборы в Мосгордуму. Акции в этот раз прошли по всей России (суммарно — несколько тысяч участников).

Власти пытались запретить "рэперную" часть митинга в Москве, но не предпринимали жестких мер, чтобы ее физически остановить. Задержания, или "винтилово", как говорят в Москве, были умеренными. В ходе самой акции все было спокойно. Когда же участники побрели к Чистым прудам и Китай-городу, их начали задерживать. В Москве было задержано 256 человек, в других городах — еще 96.

В следующие выходные организаторы подали новые заявки на проведение акций. Результата они гарантированно не дадут, незарегистрированные не будут зарегистрированы, выборы не будут отменены — это невозможно процедурно, разве что после самого голосования.

Протесты выходного дня могут стихнуть, но монолитные стены российской власти уже пошли трещинами. Результат выборов в Мосгордуму вряд ли обрадует власть, и вряд ли ей будет легко пойти на откровенные фальсификации. Напряжение выходит за границы Москвы.

В прошлом году на региональных выборах Кремль столкнулся со значительными проблемами в четырех субъектах федерации. Тогда в двух из них власть проиграла губернаторские выборы даже не оппозиции, а собственным спойлерам. В этом году второй тур может быть в 8 субъектах из 16, где будут проходить выборы губернаторов. Большинство кандидатов Кремля идут в качестве самовыдвиженцев, опасаясь негативного шлейфа принадлежности к "Единой России". Саму эту партию ожидают выборы в законодательные собрания, результат которых может стать еще хуже, чем в прошлом году.

Часть российских экспертов утверждает, что московские протесты, перерастающие в российские, являются элементом начавшегося транзита, при котором каждый стремящийся удержаться во власти пытается застолбить свое место. Другие уверены, что российские власти не рассматривают московские протесты как сколько-нибудь значительную проблему. Они действуют рефлекторно, устраняя очередную легкую головную боль привычными таблетками. Как бы то ни было, московские протесты отражают определенный тренд развития России. Возможно, они сами создают новый тренд.

Социология утверждает, что 40% участников акций не помнят Болотных протестов 2011–2012 гг. Это совсем молодые люди, которые в момент "возвращения" Путина были еще детьми. Формируется новое политически активное поколение. Оно выходит на улицу не за куском хлеба, как пенсионеры, недовольные повышением пенсионного возраста, и не ради сохранения прибылей, как бизнесмены, возмущенные ростом НДС, но за все хорошее, что движет молодыми людьми, против всего плохого.

Эти люди хотят справедливости. Возможно, однажды они придут во власть, но это будет не скоро. Возможно, они в обозримом будущем привнесут во власть оппозиционные силы. Ну а пока они делают российскую политику менее предсказуемой и в некоторой степени отвлекают Кремль от новых внешнеполитических авантюр.

Алексей Ижак, «Зеркало недели»