Кусок хлеба с маслом

Лукашенко больше не говорит о перспективах вывода хозяйств на уровень самоокупаемости.

В результате успешного «дворцового переворота» товарищи по партии в октябре 1964 года отправили в отставку своего бывшего патрона — Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя совета министров СССР Никиту Хрущева. Его обвинили в нарушениях ленинских принципов коллективного руководства, попытках воссоздания культа личности, личной нескромности, в волюнтаризме, который привел к провалам в промышленности и сельском хозяйстве.

Сам опальный политик эти обвинения фактически не оспаривал. Он только сказал, что его отстранение от власти не сопровождалось репрессиями против него, его служебного окружения и членов семьи, родственников. До Хрущева так оно и было, а тут всего лишь отправили на заслуженный отдых, оплачивая его персональной пенсией союзного значения. На самом деле этот факт стал пиком в политическом развитии партии и страны, которые после только теряли импульсы к развитию.

Его погубила программа «Кукуруза»

«Товарищи по партии» хорошо понимали, что они творили. Отставкой Хрущева обеспокоились в основном только интеллигенты-шестидесятники, а в народе поднялась волна возмущения. Мол, страну довел до голода, а вместо расстрела ему пенсия? Дело в том, что среди многих проектов Никиты Хрущева, как то сокращение численности ВС, комплексная механизация, автоматизация, индустриализация строительства жилья, покорения космоса, освоение залежных и целинных земель, химизация сельского хозяйства и многие прочие, были успешные, популярные и непопулярные в разных слоях, были такие, которые отвергались абсолютным большинством.

Сегодня этот проект назвали бы просто — программа «Кукуруза». Дело в том, что Хрущев спешил жить, с одной стороны, с другой, как мог, ускорял развитие страны. Ставил перед ней задачи — догнать и перегнать Америку, за 20 лет построить коммунизм. Для этого старался высмотреть обещающие новации, приспособить их к своим целям. Так, увидев, какие американские фермеры получают урожаи кукурузы, тут же распорядился — сеять. Это значит, закупить семена, применить тамошние технологии, выделить материальные ресурсы, привлечь рабочую силу, использовать лучшие площади, которые прежде занимали традиционные для страны культуры.

В одних климатических зонах кукуруза давала высокие и очень высокие результаты, а в иных просто чахла. В высоких широтах ее семена вообще не всходили.

Для чувства хозяина на земле

В общем, Хрущева нарекли Кукурузником еще в бытность первым лицом государства. Тема, когда райком предписывает колхозу, что, когда и на каких площадях сеять, была самой обсуждаемой в кино «про деревню» темой во все колхозные годы. Разумеется, сюжетная линия определялась борьбой героев за план, за его перевыполнение. Чаще всего побеждал райком. Но иногда показывалось, что райком принимает ошибочные решения, и ситуацию спасает, рискуя партийным билетом, принципиальный председатель.

Это делалась, как говорилось, для воспитания у колхозника чувства хозяина на земле.

В жизни все было проще и хуже. Ведь колхоз, а вместе с ним район, область, республика получали ресурсы не для импровизаций на тему, что лучше сеять, а для того, чтобы выполнить план, каким бы абсурдным он ни был. Как это председатель откажется выполнять план? Его просто вычистят из партии, уволят и выдадут волчий билет, запрещающий занимать хотя бы маленькую административную должность. Поэтому председатель не столько боролся, не столько приспосабливался, сколько умножал абсурд для своей выгоды. Иными словами, он стремился перевыполнить план, посеять больше, поскольку ему это выгодно. В случае провала, его могут похвалить за рвение и понимание нужной линии.

Это так и называлось, торжеством колхозной демократии. Разумеется, здесь преобладало административное принуждение, но действовали экономические рычаги. Они понуждали колхозы работать на своего подлинного хозяина, как он понимал свою выгоду. Она же определяло и выгоду колхозов.

Хоть колхозов больше нет…

Как таковых, колхозов в нашей стране формально (юридически) уже давно нет. Все «реформированные» хозяйства подчинены Минсельхозпроду, стали государственными или псевдоколлективными, или, можно так сказать, псевдочастными. Всякого рода импровизации с их стороны практически исключаются, взамен чего они получают большую часть своих ресурсов от государства за выполнение его планов. Использование этих ресурсов, как правило, не эффективно, но за это не наказывают.

Ситуация настолько безнадежная, что ни Мясникович, ни Лукашенко больше не говорят о перспективах вывода хозяйств на уровень самоокупаемости. Тот же Мясникович, некогда назначенный председателем Академии наук, пробовал инициировать прорывную инновационную активность в промышленных и сельскохозяйственных организациях. Для этого он предложил руководителей прислать заявки на участие в конкурсе, победителя которого ожидали солидные инвестиции из казны.

Бизнес-планов комиссия Академии наук не дождалась. Нет, разумеется директоры и председатели не утратили интереса к деньгам, а в наше рыночное время он стал главным. Но только в том случае, если деньги гарантированно выдаются только исполнителю любой задачи, за положительный результат которой исполнитель не отвечает.

Как это и было с кукурузой в хрущевские времена. Нечто подобное случилось с сахарной свеклой в бытность Леонида Русака министром сельского хозяйства и продовольствия. Однажды он узнал, что в Витебской и Гомельской области выращивать сахарную свеклу стало нецелесообразно. Вот была такая целесообразность, а сейчас пропала! Оказывается, объяснил министр на коллегии, в Витебской области, в самом северном регионе страны, сахарная свекла не достигает «базисной сахаристости». Возможно, министр даже показывал своим подначальным место Витебской области на глобусе. В Гомельской области «нецелесообразность» производства «сладкого корня» по причинам, связанным с экологией. Вот буквально все в стране знают, что такое «гомельская экология», а ее аграрники об этой новости не догадываются.

Наконец, общая проблема обеих областей тоже возникает по причине географии. Точнее, тамошние специалисты плохо знают экономическую географию своей страны. И оставались в этом неведении, если бы не министр, который им рассказал, что свеклосеющие хозяйства Витебской и Гомельских областей далеко расположены от сахарных заводов, от чего они много теряют на транспортировке продукции. Что выгоднее завозить в эти регионы готовый сахар.

И что вы думаете? После этого министерского «ликбеза», вопреки запрету министерства, некоторые хозяйства Витебской и Гомельской областей провели запланированный сев сахарной свеклы. Понятно, что министр от этого, в прямом смысле слова, едва не взбесился, и пообещал от имени министерства обратиться в правительстве страны с предложением на законодательном уровне запретить возделывание сахарной свеклы в данных областях. Поскольку это экономически нецелесообразно.

Кому экономически нецелесообразно? Для кого угодно нецелесообразно, но только не для витебских и гомельских сахароводов. До определенного момента, да. Все знали, что в Витебской области сахарная свекла никогда не достигает там «базисной сахаристости», потому ее никогда и не возделывали, Да и сахарные заводы возводили там, где она вызревала, и потому ее сеяли. Все поменялось, когда однажды была принята программа «Сахар», которая всех ориентировала на объемы — чем больше, тем лучше. Под нее выделали средства, больше тем, кто больше посеет.

Разумеется, это заинтересовало и северян. Оказалась, не важно, что «сладкий корень» у них «базисной сахаристости» не достигает, что возить его на переработку далеко. Невыгодно государству, но оно покроет все убытки и обеспечит прибыль хозяйств.

Каждый, пожалуй, может назвать несколько производственно-экономических программ, которые выполнялись, выполняются и будут выполняться в будущем. У многих возникают возмущение, сомнение, разочарование по их поводу. В успехе всегда уверены авторы программ, разработчики-программисты и те исполнители, которые если не богатеют, то имеют от этого дела кусок хлеба с маслом.

Константин Скуратович, «Белрынок»