Резюме на лицимерие

О чем молчат белорусские силовики.

На прошлой неделе Александр Лукашенко во время встречи с председателем Следственного комитета Иваном Носкевичем пообещал, что «в ближайшее время мы со всей правоохранительной системой встретимся и поговорим по злободневным вопросам».

Лукашенко возмутился, что главный инженер МЗКТ Андрей Головач четыре года находился за решеткой и за это время следствие не смогло доказать его виновность, а работу правоохранительных органов он назвал «разнузданностью». По имеющейся информации, к анонсируемой встрече «со всей правоохранительной системой» в Совете безопасности готовятся доклады об уголовных делах, где обвиняемые слишком долго находятся в СИЗО.

В редакцию «БелГазеты» как раз поступило письмо за подписью «группа осужденных А., С., А., М., М., О., И. и Ф.», где авторы дают свою оценку белорусскому правосудию, а также высказываются по злободневным вопросам.

ОТ ГРУППЫ ОСУЖДЕННЫХ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ

Не так давно на сайте и в печатном издании газеты «СБ: Беларусь сегодня» была опубликована статья «Судить по правде и совести». В целом было бы очень удивительно, если бы государственные органы, представляющие систему правосудия страны, высказались как-то иначе.

Например, что следствие допускает фабрикацию дел путем шантажа и уловок.

Заручившись поддержкой оперативников, вынуждают (а где-то и выбивают) обвиняемого оговаривать себя и признавать порой абсурдные вещи. Не говорят о своих спорных вопросах с представителями оперативных служб (МВД, КГБ, ОАЦ), которые приносят им материалы, где люди уже задержаны, а материалы не подкреплены реальными фактами вины задержанных по подозрению в совершении преступления. Не говорят про «палочную систему», где работа правоохранительных структур оценивается по количеству выявленных, раскрытых, расследованных и направленных в суд дел, желательно тяжких и особо тяжких, что порождает злоупотребление и превышение должностных полномочий со стороны самих борцов с преступностью.

Почему бы представителю Генеральной прокуратуры Республики Беларусь не рассказать о том, как они санкционируют проведение оперативно-розыскных мероприятий, в частности? оперативный эксперимент без особых на то оснований, которые могут длиться месяцами? А под колпаком, в нарушение Конституции Республики Беларусь оказывается каждый второй руководитель государственной структуры или коммерческой организации, а то и просто гражданин. Когда в рамках ОЭ, якобы выявляя ранее совершенное преступление, фигуранта подстрекают к совершению нового преступления, а при этом результаты ОЭ являются допустимыми доказательствами вины.

Не говорит представитель ГП, какой процент уголовных дел (по тяжким и особо тяжким статьям) направлен на доследование перед адресованием их в суд. Особенно по тем делам, где обвиняемый свою вину признает.

Не говорит, почему прокуратура потакает следствию и без оснований продлевает сроки проведения следственных проверок до года и более, а потом за неделю «изучает» принятое дело (от 1000 до 10000 страниц) и отправляет в суд. Обвиняемый же в это время, еще не признанный виновным, находится в условиях БУР (блок усиленного режима) или ПКТ (помещение камерного типа), что гораздо жестче условий строгого или усиленного режима для осужденных.

О СИЗО КГБ, где спят на дощатых щитах на бетонном полу и два раза в сутки заключенных выводят в туалет, говорить даже не хочется.

«ОБВИНЯЕМЫЙ ЖИВЕТ НАДЕЖДОЙ»

Почему представитель Верховного суда, говоря о законных и справедливых приговорах, не рассказывает, сколько материалов направлено на доследование после якобы проверок, проведенных прокуратурой (особенно по делам, где обвиняемый вину не признает)? Не говорит о том, как часто во время судебного процесса и нахождения судьи в совещательной комнате представители оперативных служб КГБ общаются с судьей, лоббируя и оказывая давление на судебное решение, если их материалы легли в основу обвинения?

Не говорит, как часто судьи применяют при вынесении приговоров ст. 16 УПК (презумпция невиновности, все сомнения в виновности обвиняемого должны быть в его пользу)?

Не говорит о качестве материалов, представляемых в суд, о полноте доказательной базы, вообще о наличии реальных фактических доказательств вины? Не говорит о количестве частных определений, вынесенных судом в отношении следствия? Почему, говоря о принципе состязательности, не приводятся цифры и соотношение поддержанных ходатайств со стороны защиты и со стороны обвинения? Не говорит о качестве рассмотрения надзорных жалоб (по тяжким и особо тяжким статьям)? Особенно по тем материалам, где осужденный вину и не признал. А приведенные в надзорной жалобе доводы и указания на грубое нарушение уголовно-процессуального законодательства во внимание не принимаются и цинично признаются несущественными (возбуждение уголовного дела неуполномоченным органом по ч. 2 ст. 174 УПК, представление обвинения другому лицу, не участвующему в уголовном процессе). Представитель адвокатуры мог бы рассказать, какую цену они выставляют за свои услуги, прекрасно понимая, что обвиняемый живет надеждой на объективность и беспристрастность суда. Адвокат же заранее знает, что его присутствие в суде (несмотря на его статусность и профессионализм) при нынешней системе «правосудия» - лишь формальность. И поэтому зачастую идет по пути наименьшего сопротивления: связывается с оппонентами обвиняемого (представителями «правосудия» и путем бартера - лучше заплатить ущерб или что-то признать - идет на сделку с системой). Хотя все это обвиняемый может сделать и без защитника.

«ВСЕ ЗАВИСИТ ОТ СИТУАЦИИ»

Так вот что хочется сказать. Историй о взаимоотношениях осужденных с системой «правосудия» достаточно. Безусловно, объективность их точки зрения также можно подвергнуть критике. Как говорится, нужна конкретика, примеры персональных дел. А с этим проблем нет, примеров предостаточно. Хотя прекрасно понимаем, что система «правосудия» будет всячески изворачиваться сложившейся практикой, пользуясь тем, что законотворческий орган, судебный и надзорный органы фактически не дают толкования норм права, а используют термин «правоприменительная практика», т.е. в одном случае конкретная норма права действует, а в другом нет.

Все зависит от ситуации и от того, какой правоохранительный орган инициирует возбуждение уголовного дела или реализацию своих оперативных материалов. Поэтому на сегодняшний день становится практикой норма задержания должностных лиц по подозрению в получении материального вознаграждения без самого предмета взятки, лишь на противоречивых показаниях свидетеля, который, как правило, находится «на крючке» оперативников. И неважно, что ни время передачи взятки, ни место должным образом в ходе следствия даже не установлено, да и по сумме взятки есть вопросы, однако этого достаточно, чтобы обвинить человека в тяжком или особо тяжком преступлении и назначить наказание по всей строгости закона.

Знаем, как многие находящиеся «на крючке» правоохранителей, соглашаются участвовать в экспериментах, провоцируя «друзей» оказать им содействие, а затем спешат их за это благодарить, хотя от них этого никто не требовал и не ждал.

Знаем, как предлагают оговорить человека, т.к. других доказательств нет, а человек уже задержан и вину не признает. А за это либо из обвиняемого в свидетели переводят, либо меру пресечения изменяют из ареста на подписку о невыезде, либо минимальный срок дают. А несговорчивый (неважно, что вину не признал) по максимуму получает от «правосудия».

Знаем, как выстраиваются дела на показаниях лишь одного человека, заинтересованного в исходе дела лица, который все следствие давал противоречивые показания, а на судебном процессе и вовсе ничего внятно объяснить не смог, а только соглашался с озвученными протоколами допросов, т.к. он забыл те события, которые вменили в вину человеку. Но и этого оказывается достаточно, чтобы осудить человека на 8 лет лишения свободы. И неважно, что он вину не признает, а в материалах дела нет реальных доказательств вины. Важно, чтобы система не дала сбой. А читая статьи в государственных СМИ о резонансных задержаниях, у всех формируется мнение, что у нас все законно и справедливо.

«ОБЩЕСТВУ ЭТО НРАВИТСЯ»

Мы все знаем, как государственные СМИ вешают ярлыки. Ты еще не признан виновным, а уже «драгдиллер», наркобарон с лабораторией, где две ветки конопли в горшках растут. На дачах и в лесу сорняками эти растения растут в больших количествах.

Либо ты уже коррупционер, т.к. до этого был должностным лицом. И неважно, что с поличным тебя никто не задерживал, неважно, что вину не признал, неважно, что мнение формируется лишь с позиции обвинения (с адвокатом вообще не общаются). Важно, что обществу это нравится. Якобы борьба идет, законы пишутся, результат неважен. Должен быть процесс. Надо же обосновать такое количество служб, наделенных полномочиями следить, «задерживать», «наказывать».

Знаем, что ст. 16 УПК в стране не работает. Приговор выносится лишь с обвинительным уклоном. Прокурор и судья действуют в связке. Даже при обвиняемом не стесняются общаться друг с другом неформально и уединяются в одной комнате.

Ходатайства со стороны защиты поддерживаются скорее ради исключения. Главная цель у следствия и суда - получить признание (царица доказательств). Поиском реальных доказательств себя никто не утруждает. А зачем? Признание вины (неважно, каким способом) получено. Поэтому откуда взяться справедливым приговорам, когда 95% случаев доказательства вины (признание) уже якобы есть?

В итоге со стороны все выглядит красиво, когда выносится приговор: якобы доказательство вины есть; якобы состязательность сторон в процессе достигнута; якобы независимость судей налицо; якобы приговор законный, обоснованный, справедливый.

Но почему-то не покидает ощущение, что если бы в процессах по тяжким и особо тяжким статьям участие принимали присяжные заседатели (а не две «кивалы», как называют народных заседателей), то приговоры в 50% случаев были бы гораздо мягче либо вообще оправдательными. Отсюда вывод: не все так красиво, прозаично и объективно в нашей системе «правосудия».

«ЭТО РЕЗЮМЕ НА ЛИЦЕМЕРИЕ»

Мы знаем, как после «законных» и справедливых приговоров рассматриваются надзорные жалобы осужденных. Ты, не признавший вину, на приведенные доводы своей невиновности получаешь отписку, в которой лишь юридические штампы: «Ваша вина подтверждается Вашим приговором…», или «Ваша вина подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств» и т.д. А что за доказательства, где адресность, где реальные факты виновности, это для надзорного органа неважно. Иначе «сбой» системы.

Доводы о невиновности осужденного ничем не опровергают либо и вовсе игнорируют, хотя имеется целое постановление пленума ВС, регламентирующее порядок рассмотрения надзорных жалоб. Такими ответами система «правосудия» уводит в затяжную переписку. А ведь за каждую жалобу необходимо еще и платить. И повлиять на это невозможно, т.к. другие государственные органы устраняются от всего, что касается уголовного законодательства. По гражданским делам ситуация аналогичная.

Такова наша точка зрения - людей, столкнувшихся с системой «правосудия» в нашей стране в неравном бою. Родные и близкие наши солидарны. Это резюме на то лицемерие, которое пытаются показать на тему законности и справедливости заслуженные юристы и различные специалисты.