Детонатор революции

Советские коммунисты не были согласны ни на что меньшее, чем захват всей планеты.

80-летие пакта Молотова – Риббентропа в День памяти жертв сталинизма и нацизма отмечается во многих странах Европы, особенно в тех, по которым прошла разграничительная линия секретных протоколов 1939 года. Тем не менее, в официальной риторике акцент уже много лет делается на имперском характере этой сделки века. Таким образом затушёвывается или маргинализуется глобализм кремлёвского горца, что и стало, по моему убеждению, основной причиной мировой войны.

В 1920–30-е годы захватнические замыслы вынашивал ряд государств Европы, но нельзя сказать, что в столкновении 1939 года ответственность несут все в равной степени. У каждого агрессивного режима были свои аппетиты и свои амбиции.

После Первой мировой войны Франция и Англия удовлетворили свои аппетиты за счёт Германии. "Мы получили всё, что хотели, и даже больше!" – не раз с гордостью заявляли французские правые. Огромная Британская империя также не была заинтересована в новой войне – её колонии могли "отпасть" и в результате простого восстания местного населения. Но Первая мировая война оставила после себя страшное наследие – реваншизм в Германии, экстремизм в Италии и СССР.

Итальянцев ни в коей мере не удовлетворили последствия мировой войны. Получив лишь небольшую территорию от Австро-Венгрии и совсем немного репараций от побеждённых, Италия вышла из войны с дестабилизированной экономикой и глубокими социальными противоречиями. Этим воспользовались фашисты во главе с Бенито Муссолини, которые и захватили в 1922 году власть. В 1920–30-е годы Италия предприняла несколько удачных агрессивных акций, но дуче не собирался останавливаться на достигнутом.

Что касается Германии, то от этой страны после войны были отторгнуты большие территории с высоким процентом немецкого населения: немецкое нацменьшинство стало самым крупным в Европе. Кроме того, у Германии были отняты все колонии. Версальская система послевоенного устройства Европы лишила немцев крупных надводных кораблей, танков, самолётов и химического оружия, а армию ограничивала 100 тысячами человек. Побеждённые выплачивали огромные репарации странам-победительницам. К тому же немцы были вынуждены воспитывать сотни тысяч детей без отцов и содержать миллионы покалеченных в Первой мировой. Всё это приводило к внутриполитической нестабильности, чем не раз пытались воспользоваться коммунисты для взятия власти. Но борьбу за власть выиграл Гитлер. В 1933 году немцы получили лидера, который сразу же начал ломать Версальскую систему, и с большим успехом. Германия прекратила выплачивать репарации и стала вооружаться. Благодаря гитлеровской модели социализма в стране исчезла безработица. Апофеозом национальной гордости немцев стали занятие рейнской демилитаризованной зоны, аннексия Австрии, в 1938 году – присоединение земель Чехословакии, населённых преимущественно немцами. Чуть позже вся Чехия стала протекторатом, а от Литвы уже до начала войны была отнята территория, принадлежавшая Германии до Первой мировой войны. На очереди оказалась Польша.

Франция и Британия пытались в какой-то мере предотвратить войну, проводя политику "умиротворения" агрессора: пусть Гитлер займёт некоторые земли, потом он, может быть, успокоится... Лидеры этих держав забывали, что аппетит приходит во время еды. Поскольку тоталитаризм тогда был явлением новым, то они просто не понимали, с кем имеют дело.

Совсем другой была позиция СССР. Его вожди желали войны, и чем масштабнее, тем лучше. Они прекрасно помнили, благодаря чему большевикам удалось захватить власть в своей стране. К войне Ленин, его соратники и преемники стали готовиться задолго до прихода к власти Муссолини. Вскоре после октября 1917 года за границу из Советской России на поддержку "мирового рабочего движения" широкой рекой потекли деньги. В 1919 году в Петрограде был создан Коминтерн; деньги или ценности в руки заграничных революционеров стали передаваться и по каналам этой организации, а международные действия коммунистов были скоординированы.

Для подавления оппозиции внутри страны были спешно созданы два основных инструмента – Красная армия и тайная полиция ВЧК. Постепенно завоёвывая Россию, главы этих структур не забывали про свою основную задачу – распространение пожара революции на всю планету. Красная Армия во время Гражданской войны трижды пыталась ворваться в Европу, но все три раза неудачно, особенно сокрушительным оказалось поражение большевиков на Висле в 1920 году. Зато активная оппозиция внутри России была полностью подавлена.

Пришлось изменить тактику. Большевики начали создавать свои "пятые колонны" по всему миру. Помимо когорты коммунистов, которые входили в III Интернационал и всеми легальными и нелегальными способами расшатывали капиталистическую систему изнутри, Москва озаботилась развёртыванием по всему миру сети шпионажа, независимой от Коминтерна. Советские разведчики (как из армейских спецслужб, так и из ВЧК-НКВД) наводнили послевоенную Европу. Несмотря на массовое истребление Сталиным своих шпионов в 1937–38 годах, эта система сработала и во время Второй мировой войны. Даже Гитлер признавал это, согласно свидетельству Генри Пикера, в застольном разговоре 4 апреля 1942 года: "Когда русские специалисты приезжали к нам, чтобы купить станок, и им на заводе показывали буквально всё, они заявляли, что в таком-то углу такого-то цеха находятся образцы станков, которые им хотелось бы посмотреть, и очень точно описывали их. С помощью коммунистических организаций они в своё время создали систему шпионажа, которая и поныне превосходно работает".

Благодаря Коминтерну и разведывательной сети Москва могла проводить в 1920-е годы грандиозные заграничные авантюры вроде попыток устроить мятежи в соседних странах, от Германии до Китая. Но все эти попытки оканчивались безуспешно, удачным оказался только один случай "экспорта революции" – в Монголию, куда "социализм" для скотоводов" внесли в 1921 году на клинках Красной армии и примкнувшей к ней местных революционеров. В Кремле сделали вывод о том, что лучше не полагаться на местных коммунистов, а увеличивать мощь своих войск в надежде удачно использовать их при благоприятных обстоятельствах.

О том, каковыми могут стать эти благоприятные условия, Сталин заявил в речи на закрытом пленуме ЦК РКП(б) 19 января 1925 года: "Я полагаю, что силы революционного движения на Западе велики, они растут, они будут расти, они могут привести к тому, что кое-где они сковырнут буржуазию… Но удержаться им будет очень трудно… Вопрос о нашей армии, о её мощи, о её готовности обязательно встанет перед нами при осложнениях в окружающих нас странах, как вопрос животрепещущий… Если война начнётся, то нам не придётся сидеть сложа руки, – нам придётся выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашу весов, гирю, которая могла бы перевесить. Отсюда вывод: быть готовым ко всему, готовить свою армию, обуть и одеть её, обучить, улучшить технику, улучшить химию, авиацию…" Показательно, что это откровение впервые было напечатано только в 1947 году.

Сталин со времён Гражданской войны считал, что СССР необходимо использовать противоречия в лагере "капиталистов". Вот что он заявлял в речи на заседании оргбюро ЦК РКП(б) 26 января 1925 года: "О конфликтах в лагере наших врагов я сейчас не говорю. Когда международная революция раскачается – трудно сказать, но, когда она раскачается, это будет решающим делом".

Организовав строительство небывалого в мировой истории военно-промышленного комплекса, советские коммунисты наладили полномасштабный выпуск оружия. Причём производство некоторых видов вооружений перекрывало таковое во всех зарубежных странах, вместе взятых. Кроме того, в стране была проведена радикальная акция по истреблению бывших или потенциальных противников "генеральной линии партии". После проведения этой Великой чистки Сталин наметил внешнеполитические акции по замене "капиталистического окружения" социалистическим, тем более что напряжённая международная обстановка позволяла надеяться на успех очередной грандиозной международной авантюры. Продолжалась японо-китайская война, начавшаяся в 1937 году, фашистская Италия в апреле 1939 года аннексировала Албанию, а Германия заявляла претензии на часть Польши, так называемый Данцигский коридор.

При этом Сталин отлично понимал, и заявлял об этом на XVIII съезде партии, что развязать войну совсем не просто: "Не так-то легко сорваться с цепи и ринуться прямо в войну, не считаясь с разного рода договорами, не считаясь с общественным мнением". Развивающиеся события позволили советскому вождю надеяться на безнаказанность своих действий. Немецкие дипломаты прозрачно намекали товарищам из Кремля в июле-августе 1939 года, что нападение Германии на Польшу неизбежно. Об этом же сообщала и советская разведка.

Виктор Суворов в книге "Последняя республика" усматривает противоречие в желаниях Гитлера завоевать мировое господство и построить систему памятников на новых границах рейха. Но никакого противоречия здесь нет: господство и владычество – разные вещи. Гитлер планировал завоевать для Германии мировое господство, то есть сделать её первой в мире путём покорения богатой и развитой Европы (не исключалась также возможность захвата Западной Азии и Индии). Путь – "революции" в соседних странах, войны с отдельными государствами, аншлюсы и т.д. Но никак не война против всего мира, тем более не в 1939 году. У Муссолини аппетиты были ещё скромнее – завоевать побольше колоний в Африке, сделать Средиземное море "итальянским".

В отличие от Гитлера и Муссолини, советские коммунисты не были согласны ни на что меньшее, чем захват всей планеты. Операция по захвату Польши Гитлером задумывалась как локальная акция. После победы он не исключал возможности использовать эту страну как базу для ведения войны в будущем. Но Германия, начав агрессию в Польше, получила войну со стороны Британии и Франции. Война затянулась и постепенно приобрела характер мировой. Мировая война нужна была только коммунистам. В Кремле, где тогда обосновались фактические лидеры Коминтерна, и следует искать виновников этого конфликта.

Чтобы понять механизм развязывания Сталиным (совместно с Гитлером и Муссолини и их руками) войны, надо оценить международную ситуацию в Европе в 1930-е годы. Советские и российские историки почти единодушно считают, что в ту пору СССР проводил мирную политику, основанную на идее "коллективной безопасности". Смысл этой концепции заключался в том, чтобы Франция, Англия, СССР и, возможно, Польша и Чехословакия заключили оборонительный союз против оси Берлин – Рим. Идея, на первый взгляд, была красивой, если не учитывать сложности её реализации.

Самой мощной силой этого блока должен был стать Советский Союз, чья армия, вооружённая современнейшей техникой, после мобилизации была способна сокрушить в одиночку любого противника. С Италией у СССР был заключён договор "О дружбе и ненападении", к тому же в силу географических факторов борьба между ними не могла начаться сразу. С Германией дело обстояло сложнее. Между Германией и СССР лежала Польша, лидеры которой отлично помнили события 1920 года, когда командующий советским Западным фронтом Михаил Тухачевский издал свой знаменитый приказ №1423: "Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесём счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!" Нынешний кремлёвский официоз замалчивает данные о гибридной войне в Западной Украине и Западной Беларуси – операции отрядов советских диверсантов и террористов на территории восточной Польши в 1920–25 годах. Наученные таким опытом поляки не хотели заключать какой-либо военный союз с СССР. А без этого ситуация выглядела следующим образом: заключи лидеры Запада с СССР оборонительный союз, Кремль оказывался бы в беспроигрышной ситуации. Если предположить, что Гитлер напал на какого-нибудь своего соседа, то СССР дожидался бы конца схватки за польским барьером и только после этого активно вступил бы в войну с ослабленным противником, неся на штыках Красной Армии "социализм" Восточной и Центральной Европе.

Необходимо также помнить, как коммунисты относились к заключённым договорам. При первой возможности лидеры Советской России нарушали любые соглашения, отговариваясь какими-то нелепыми аргументами. У западных лидеров не было гарантий того, что СССР не бросит их в тяжёлую минуту. Таким образом, даже если "борьба за коллективную безопасность" и не была прямой попыткой способствовать развязыванию войны в Европе, то в значительной мере являлась пропагандистской шелухой. Сталин летом 1939 года знал, что Гитлер готовит захват Польши. Если бы он хотел обеспечить безопасность страны, то у него были способы этого достичь. К примеру, объявить в одностороннем порядке о том, что при нападении Вермахта на Польшу Берлин и Кёнигсберг будет бомбить советская авиация, что в небе люфтваффе столкнётся не только с польскими самолётами, но и с ВВС СССР; что огромный флот советских подлодок будет топить немецкие транспорты, везущие в Германию стратегическое сырьё; что Войску Польскому будут предоставлены боеприпасы, оружие, стратегическое сырьё в неограниченных количествах; что при желании польского правительства в Польшу будут отправлены советские "добровольцы" и так далее.

Были и другие способы дипломатического и военного характера спасти Польшу (и таким образом, земли СССР) от немцев без нарушения суверенитета этой страны, предотвратив полномасштабную войну Германии на Востоке – например, асимметричные договорённости с Британией и Францией, односторонние гарантии помощи этим государствам. Но Сталин, узнав летом 1939 года на московских переговорах с представителями западных демократий о том, что Британия и Франция неминуемо нападут на Германию в случае её агрессии в Польше, совершил ход, направленный на развязывание мировой войны.

В начале 20-х чисел августа 1939 года в Москве прошли советско-германские переговоры. Фактически они велись с людьми, судьба которых заранее была в некоторой степени предрешена. В случае реализации планов Сталина германских дипломатов ждала пуля в затылок, и уж при любом развитии событий гибель ожидала главу НСДАП. В этой обстановке у Сталина хватило цинизма выпить шампанского за здоровье Гитлера. 23 августа с Германией был подписан пакт о ненападении с приложениями секретных протоколов о разделе сфер влияния в Восточной Европе. По этим договорам, совершенно незаконным с позиций международного права, СССР получал в сферу влияния большую часть стран Балтии, Финляндию, Бессарабию (восточная часть Румынии), Западную Украину и Западную Беларусь, некоторые земли центральной Польши к востоку от Вислы и к западу от Немана. Никакого права на эти земли СССР не имел. С точки зрения национальной безопасности и интересов народов Советского Союза этот договор – безумие. Вместо относительно мирной Польши соседом СССР становилась гитлеровская Германия. К тому же подобный раздел порождал противников на будущее: мало кому нравятся закулисные разделы и захваты.

Аутентичная запись о мотивах, которыми руководствовался Сталин при совершении этой сделки века, содержится в дневнике тогдашнего главы Коминтерна Георгия Димитрова (по итогам его встречи с советским вождём 7 сентября 1939 года). Глава СССР вещал без обиняков: "Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.п.). За передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии было бы расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему. […] Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент подталкивать другую сторону. […] Теперь фашистское государство (Польша. – РС) угнетает украинцев, белорусов и т.д. Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалис[тическую] систему на новые территории и население?"

Таким образом, то, что 23 августа 1939 года выглядело как империалистический раздел Европы, в действительности приобрело для СССР и всего мира больший смысл. Пактом и договором от 23 августа 1939 года коммунисты сознательно спровоцировали глобальную бойню, которую они рассматривали как детонатор всемирной революции.

Александр Гогун, «Радио Свобода»