Жизнь без ограничений

Чем чреват выход России из-под контроля за ядерными вооружениями.

Отказ от договоров возвращает в эту сферу завесу секретности и ведет к росту зависимости руководства России и США от своих разведок.

Повод к «симметричному ответу»

Владимир Путин сделал специальное заявление по поводу недавно проведенного наземного испытания американской крылатой ракеты дальностью 500 километров. «Все это не оставляет сомнений в том, каковы истинные замыслы Соединенных Штатов: избавившись от установленных ограничений, развязать себе руки для развертывания в различных регионах мира ранее запрещенных ракет», с тревогой заявил российский президент. Он обратил внимание на то, что американцы подозрительно быстро, всего через две недели после выхода из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, провели испытание ракеты, прямо нарушающее этот договор. Особый акцент Путин сделал на том, что ракета была запущена из универсальной установки Мк-41, в которой размещаются американские ракеты-перехватчики системы противоракетной обороны. Российский президент неоднократно пугал европейские страны тем, что США втайне поменяют перехватчики системы «Иджис» на ядерные «Томагавки». И вот теперь эта теория, на его взгляд, получила подтверждение. Путин велел военному и прочим ведомствам «принять исчерпывающие меры по подготовке симметричного ответа».

При этом как российские, так и американские эксперты сходятся в том, что испытание, устроенное Пентагоном, имело скорее политическое, нежели военное значение. Вашингтон решил предельно внятно продемонстрировать, что он окончательно вышел из ДРСМД. Что же до чисто военного смысла этого испытания, то его немного. По сути дела, пентагоновские спецы переставили на сушу морскую пусковую установку Мк-41 вместе со старой ракетой «Томагавк», впервые продемонстрировав, что пуск можно совершать на суше. Ничего, что требовало бы длительной подготовки, в таких испытаниях не было.

Так что, если воспринимать приказы Путина буквально, «симметричный ответ» мог бы заключаться в том, чтобы запустить морскую крылатую ракету «Калибр» из снятого с корабля контейнера.

Другое дело, если симметричные меры будут рассматриваться «расширительно». Ведь заявляет же Путин всерьез, что новейшие российские ядерные вооружения созданы в ответ на состоявшийся 16 лет назад выход США из Договора по ограничению систем противоракетной обороны. Заметим, что этот шаг Вашингтона не помешал России заключить с США два договора по сокращению стратегических вооружений. Мало этого, Кремль так и не объяснил, почему за все эти годы коварные американцы так и не воспользовались преимуществом, которое они вроде бы получили. В этой ситуации «симметричными» мерами будут объявлены и испытания любых вооружений и даже развертывание новых ракет.

Нельзя не согласиться с Путиным в том, что, как видно по последним испытаниям, в США есть стремление в наращивании потенциала, который прежде ограничивался бы договором РСМД. Впрочем, демонстрируя праведный гнев, президент не вспоминает, что Кремль несколько лет игнорировал призывы администрации Обамы, требовавшей Россию объясниться по спорным моментам выполнения ДРСМД, чем в немалой степени облегчил работу для вашингтонских обскурантистов.

Когда замолчали станции контроля

Подлинное отношение нынешнего российского руководства к выполнению международных обязательств продемонстрировали даже не путинские инвективы в адрес американцев. А недавнее заявление заместителя министра иностранных дел Сергея Рябкова. Как известно, 8 августа на военном полигоне в Архангельской области произошла катастрофа, сопровождавшаяся радиоактивным выбросом. И через два дня после трагедии две российские станции международной системы мониторинга ядерных испытаний просто прекратили передачу данных. А еще через три дня количество замолчавших станций возросло до четырех (через некоторое время две из них возобновили работу). При этом проблемы со связью возникли одновременно в Дубне, Кирове, на Чукотке и Алтае.

Заявление, с которым выступил по этому поводу Рябков, свидетельствует лишь о желании ничего не разъяснять. Высокопоставленный дипломат на голубом глазу заявил, во-первых, что «передача данных со станций национального сегмента международной системы мониторинга для любой страны является сугубо добровольным делом». Что вовсе не так. В Договоре о всеобщем запрещении ядерных испытаний записано: «Каждое государство-участник обязуется сотрудничать (путем)… предоставления данных, получаемых от национальных станций, которые входят в состав международной системы мониторинга». Если слово «обязуется» означает «добровольное дело», остается лишь восхититься богатством российского дипломатического словаря.

Другой аргумент Рябкова выглядел не лучше. Он сводился к тому, что мандат технического секретариата организации Договора о запрещении ядерных испытаний ограничивается лишь контролем проведения этих самых ядерных испытаний, то есть не распространяется на инцидент на полигоне в Архангельской области. При этом Рябков не сказал, что именно произошло на полигоне, что там испытывали, какие события привели к тому, что радиоактивное облако проползло над всей Россией.

Но разве страна-участник договора вправе сама определять, попадает та или иная катастрофа под действие мандата международного договора, в котором участвует? По сути, высокопоставленный дипломат требует поверить Москве на слово.

В этой логике совершенно непонятно, зачем тогда нужны договоры, если великие державы не намерены их исполнять в ситуации, когда содержание того или иного соглашения противоречит их сиюминутным интересам.

Жизнь без ограничений

Похоже, что взаимоотношения ведущих мировых держав вступили в какой-то принципиально новый период, когда они не видят смысла в соблюдении взаимных ограничений. Сейчас мало сомнений, что и главное российско-американское соглашение — Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) не будет продлен в 2021 году. Москва долго тянула с началом переговоров по его продлению. Утверждалось, что, несмотря на десятки проведенных инспекций, у России есть-де сомнения в том, как американцы выполняют договор. А теперь и Вашингтон заявил, что не собирается продлевать СНВ.

И в России, и в США побеждает школа мысли, заключающаяся в том, что в новых условиях договоры, создающие систему контроля над ядерными вооружениями, не нужны вовсе. Сторонники таких взглядов приводят несколько аргументов. Во-первых, утверждают они, эти договоры не учитывают научно-технических достижений последних десятилетий. В частности, они не устанавливают контроля над киберпространством. Во-вторых, мир теперь стал многополярным. А основные договоры — двусторонние, они заключены между Москвой и Вашингтоном. Эти соглашения не учитывают, например, Китай с его растущей военной мощью.

В этих рассуждениях есть, безусловно, доля истины. Действительно, есть новые сферы развития военных технологий, которые не учитываются существующими договорами. Действительно, растет военная мощь Китая и ряда других стран.

Но в этих же рассуждениях есть и изрядная доля лицемерия. Для того, чтобы начать сложнейшие переговоры о контроле над новыми сферами военного противостояния, нет необходимости разрушать существующие договоренности. Да, необходимо пытаться подключить к системе договоров Китай. Но при этом следует иметь в виду, что свыше 90% ядерных вооружений, накопленных в мире, приходится на Россию и США. На самом деле, за двадцать с лишним лет жизни без ядерного противостояния забылся страх перед всеобщим уничтожением. Появились лидеры, которые хотят мериться ядерными мускулами, появились аналитики, утверждающие, что человечество может пережить ограниченную атомную войну.

И, получив власть, они бросились разрушать систему контроля над вооружениями, долго и мучительно в течение шести десятилетий создававшуюся политиками, которых привел некогда в чувство Карибский кризис. Опасность здесь не только в том, что остановленная в начале 1990-х гонка вооружений возобновится с новой силой. А ведь в результате выполнения уничтожаемых сейчас договоров накопленное в 1980-м количество ядерных боеприпасов, эквивалентное полутора миллионам Хиросим, удалось сократить «всего» до 80 тысяч. Теперь горы ядерного оружия вновь начнут расти. При этом осознавая свое системное отставание, Москва будет все время пытаться «срезать угол», создать «супероружие» благодаря какому-то фантастическому изобретению. Это чревато новыми катастрофами, последствия которых могут быть очень серьезными.

Кроме того, будут уничтожены сложные режимы взаимного контроля. Стороны уже не будут обязаны предоставлять друг другу телеметрию пусков, устраивать для экспертов специальные демонстрации всех систем, которые поступают на вооружение.

За годы существования договоров силы, входящие в «стратегические триады» обеих стран, из совершенно секретных превратились в самые открытые. Теперь же они снова будут окружены плотной завесой секретности. При оценке намерений другой стороны Россия и США будут обречены целиком полагаться на данные своих разведок, для которых характерна ориентация на наихудший из возможных сценариев…

Александр Гольц, «Открытые медиа»