Одна страна — две правды

Более 80 суток подряд в Гонконге не утихают протесты, которые в Пекине назвали бунтом, а в самом их средоточии — революцией.

"…мог одолеть сильного врага лишь тот, кто прежде всего победил свой собственный народ».

Шан Ян, 390–338 гг. до н.э.

По данным Bloomberg, на сегодняшний день арестовали более 880 человек, в демонстрантов выпустили более двух тысяч контейнеров со слезоточивым газом и 376 резиновых пуль. Неуступчивость местных властей и история силового противостояния оставляют мало надежд на то, что протесты утихнут сами по себе. Перед руководством страны встала болезненная дилемма, от решения которой зависит не только восстановление мира и порядка в городе. Мир наблюдает и размышляет над тем, чего можно ожидать от пробудившегося дракона, ведь ему предрекают глобальное лидерство на нашем веку.

Согласно Декларации между правительствами Великобритании и КНР от 1984 года, определившей условия возвращения территории ("одна страна — две системы"), и Основному закону, который, по сути, является конституцией, Гонконгу гарантирована широкая автономия, включающая свободу слова, собраний, многопартийность, а также право на внешние связи, за исключением внешнеполитических вопросов и обороны. У жителей города — собственная правовая система, паспорт, валюта, и даже их ВВП вычисляется отдельно от материкового.

Правовое поле автономии формирует Законодательный совет, состоящий из 70 представителей, которых наполовину выбирают географические округа (непосредственно граждане), наполовину — "функциональные округа", представляющие интересы профессиональных, предпринимательских и сельских сообществ. Выборы 2016 года зафиксировали соотношение 34 против 25 между пропекинской группой и продемократической и локалистской, выступающей за усиление автономии с прицелом на реалии после 2047 года.

Доминирование Пекина в законодательном органе обеспечивается лояльностью прежде всего представителей предпринимательских слоев от "функциональных округов", заинтересованных, скорее, в развитии прагматических экономических отношений, нежели в отстаивании абстрактных политических идей. Исполнительную ветвь возглавляет руководитель администрации Гонконгского административного региона, избираемый Избирательным комитетом в составе 1200 членов, опять-таки преимущественно из представителей "функциональных округов".

"Движение зонтиков" 2014 года было вызвано попыткой материка усилить рычаги влияния путем изменения избирательного законодательства, а нынешние протесты — попытками внедрить механизм экстрадиции. Гонконгцы увидели в этом опасность утраты защитных механизмов от политических преследований, поглощения своей правовой системы материковой, а затем разрушения независимого правосудия и эрозии принципов верховенства права.

Центральная власть уже подала довольно много тревожных сигналов: от введения в учебных заведениях "патриотического" воспитания, лишения гонконгских оппозиционеров представительских мандатов — до похищения людей, к примеру, в прошлом году бывшего президента Интерпола, поп-звезды, обвиняемой в уклонении от уплаты налогов, пяти работников книжного магазина, торговавшего запрещенной на материке политической литературой, и даже одного миллиардера. Игнорируя предупреждения активистов, юристов и бизнесменов, несколько измененный документ все же был внесен в Законодательный совет.

Поэтому гонконгцы 28 апреля вышли на улицы и с тех пор, как живая волна, затапливали улицы города, реагируя на действия власти. Знаковым событием стало чествование

4 июня жертв тяньаньмэньской трагедии. Неслыханное событие для материка, где любое упоминание о кровавом подавлении студенческой демонстрации 30 лет назад (по официальным данным, были убиты 300 человек, неофициальная цифра достигает 2700) подвергается жесткой цензуре.

Глухая оборона власти, не оставляющей попыток протащить законопроект, привела к возрастанию напряженности событий. И вот 12 июня в протестующих, окруживших здание законодательного органа, чтобы помешать принять документ, впервые выпустили резиновые пули и слезоточивый газ. Из толпы в ответ полетели кирпичи, металлические пруты и все, что попадалось под руки. С тех пор преимущественно мирный характер протестов периодически взрывается актами насилия с обеих сторон.

Протестное движение не имеет единого центра управления, но это пестрое объединение все же смогло сформировать пять четких требований к власти. Несмотря на заверения руководительницы администрации в том, что законопроект "уже мертв", демонстранты добиваются его полной отмены, чтобы исключить принятие в любом виде. Доверие было подорвано несколькими попытками протащить документ с косметическими изменениями. От Пекина требуют отказаться квалифицировать события как бунт, освободить из-под ареста и снять обвинения со всех задержанных, создать независимую комиссию для расследования грубых действий полиции и, наконец, ввести в городе всеобщее избирательное право.

Материковые СМИ запустили кампанию с призывом "прекратить насилие" и "начать рациональный диалог". Впрочем, местная администрация проводит встречи только с группами влияния, прежде всего бизнесменами, игнорируя представителей общественности. Давление на бизнесменов привело к громкой отставке одного из топ-менеджеров Cathey Pacific Airways, который не согласился с требованием масштабной зачистки компании от участников демонстраций. Но большинство руководителей крупных корпораций все же дистанцировались от своих сотрудников, публично заявивших о поддержке демократического движения.

Директор офиса связей с Гонконгом и Макао центрального правительства отверг идею независимого расследования, а проведенное им экстренное заседание по кризисной ситуации вызвало опасения, что Пекин может попытаться подавить протесты силами Народно-освободительной армии. Впрочем, руководительница администрации Керри Лам уверяет, что не утратила контроля над ситуацией, а потому не видит необходимости в усилении правоохранителями с материка.

Реакция мировых лидеров на события в городе довольно сдержанная. В итоговом документе саммита "Большой семерки" в Биаррице содержится призыв воздержаться от насилия и подтверждается важность Совместной декларации 1984 года. Дональд Трамп написал в Твиттере, что "счастливым и просветленным завершением проблемы Гонконга" стала бы встреча с его жителями Си Цзиньпиня. Более решительными оказались шаги группы американских сенаторов, в том числе председателя комитета по иностранным делам республиканца Джима Риша, которые внесли на рассмотрение Конгресса проект Акта прав человека и демократии Гонконга.

Проправительственная пресса и группы в социальных сетях активно распространяют мнение, что за протестами скрываются враги Китая, прежде всего США с их всемогущим ЦРУ. Некоторые корреспонденты обвиняют протестующих в терроризме, и даже сравнивают их с нацистами. Знакомый украинцам прием. Все это происходит на фоне торговой войны, инициированной Дональдом Трампом, что добавляет "аргументов" сторонникам различных теорий заговоров.

Впрочем, если убрать немногочисленные маргинальные группы, прибегающие к проявлениям экстремизма, можно выделить причины протестов. Прежде всего это стремление к свободе, усиленное космополитическим характером города. Опрос, проведенный Университетом Гонконга в июне, показал, что всего 11% населения называют себя китайцами (самый низкий показатель с 1997 года), в то время как 53% — гонконгцами, прочие же признают свою принадлежность к смешанной идентичности. Этот феномен нашел свое отражение даже в Оксфордском словаре, где появилось понятие "гонконгец" наряду с понятием "гонконгский китаец".

Граффити неподалеку от храма Вонг Тай Син красноречиво раскрывает и социально-экономическую подоплеку протестов: "Вы действительно думаете, что нас пугает тюрьма, если похожее на клетку жилье стоит семь тысяч гонконгских долларов?" (900 долл. США). Британское издание The Economist считает, что Пекин не придерживается своего слова не только по части сохранения политической автономии, но и, опосредованно, экономической ее части.

Город остается привлекательным для профессионалов финансового сектора и юриспруденции со всего мира, но уровень их доходов недостижим для большинства гонконгцев. На рынке недвижимости, в сфере коммунальных услуг, супермаркетах и в портовой инфраструктуре доминируют крупные игроки, довольно плотно встроенные в политико-экономический механизм управления с материка.

Впрочем, наиболее влиятельные семьи избегают открыто выбирать сторону в этом конфликте между политическими патронами и согражданами. Потеряв 29 млрд долл. рыночной стоимости своей бизнес-империи, самый богатый человек в городе и 28-й в списке "Форбс" Ли Кашин обратился к общественности с призывом "любить Китай, Гонконг и себя", "любить свободу, толерантность, закон и порядок", "преодолевать гнев любовью".

Хотя из обращения непонятно, на чью сторону встал "гражданин Гонконга", как он подписался, в Сети расшифровали послание недвусмысленно. Составленные в предложение последние иероглифы каждой строки обращения читаются как "Позволь Гонконгу править самому, ведь все, что привело к нынешней ситуации, началось с этого". Второе обращение добавило метафоричности, поскольку содержит ссылку на цитату из поэмы времен династии Тан с якобы очевидным советом, как собирать спелые дыни, чтобы улучшить их вкус, а не сделать плодоношение невозможным. На самом деле в произведении говорится о призыве к императрице У Цзэтянь прекратить убийство собственных детей ради власти.

Естественно, стороны не заинтересованы в том, чтобы дошло до нефигуральных убийств. Хотя "плодоношение" за последние двадцать с лишним лет уменьшилось (доля экономики города на фоне ВВП КНР снизилась с 18,4% в 1997 году до 3% в 2018-м), Гонконг остается важным инвестиционным и бизнес-порталом в материковый Китай и из него. Город возглавляет мировой индекс экономических свобод (материковая часть — на 99 ступенек ниже), а также является четвертым крупнейшим торговым партнером материка — после США, Японии и Южной Кореи.

Еще большую проблему представляет собой политическая составляющая, ведь в Пекине вряд ли хотят получить еще одну тяньаньмэньскую трагедию. Это точно не воспримут как проявление силы и уверенности. Впрочем, уступки "избалованному" свободами чаду не укладываются в логику консолидации власти Си Цзиньпинем и интеграции в новые социально-политические реалии таких территорий, как беспроблемный Особый административный район Макао и довольно непростые Тибетский и Синьцзян-Уйгурский автономные районы, не говоря уж о пока недостижимом Тайване.

Сторонники Китая убеждены, что страна переживает эмоции геополитического подъема после непродолжительного, в масштабах этой цивилизации, унижения со стороны Запада. Наверное, этим можно объяснить довольно болезненную реакцию на любую критику, по мнению Пекина, нарушающую его суверенитет. Учитывая верность КНР принципам свободной торговли, безумные темпы экономического роста, вырвавшие из нищеты миллионы китайцев, они надеются и на постепенную либерализацию политического режима и соблюдения им норм международного поведения.

Между тем скептики по вопросу американо-китайской рокировки отмечают исчерпание ресурса имеющейся политико-экономической модели, считая, что недостаток политических свобод сдерживает дальнейшее развитие. По их мнению, опыт перманентного внутреннего давления и традиция построения отношений с соседями с позиции метрополии не сулят много вариантов для вероятного глобального лидерства. Собственно, испытание Гонконгом и может дать ответ, кто же ближе к истине.

Александр Хара, «Зеркало недели»