«Знали, что полигон, но не думали, что произойдет ЧП и останемся один на один с бедой»

Рассказ жительницы Неноксы.

8 августа на военном испытательном полигоне в поселке Нёнокса на Белом море в 40 км от Северодвинска произошел взрыв, в результате которого погибли пять сотрудников "Росатома", а еще несколько гражданских и военных были тяжело ранены, пишет "Настоящее время".

Что именно взорвалось – до сих пор неизвестно: и военные, и Кремль хранят молчание по этому поводу. По официальному заявлению "Росатома" и Минобороны, ЧП произошло во время испытаний "жидкостной реактивной двигательной установки с изотопным источником питания".

По версии расследователей Радио Свобода, взрыв произошел не непосредственно во время испытаний нового оружия, а при попытке поднять со дна ракету, упавшую после другого неудачного старта, который был осенью 2018 года. Но эту версию военные также официально не подтверждают.

Сейчас в Нёноксе живут около 500 человек, в основном пенсионеры. Еще столько же человек, в основном военные, живут в соседнем с селом военном поселке Сопка (именно там находится полигон). Подавляющее большинство из них о случившемся рассказывать отказываются: кто-то работает на полигоне и молчит из-за подписки о неразглашении, кто-то просто опасается "поднимать такую тему". Одна из немногих, кто не боится говорить открыто, – Юлия Рудакова, которая живет в Нёноксе три последних года.

У мужа Юлии небольшой бизнес, он работает сварщиком, а сама она проводит мастер-классы по рукоделию при местном музее (в Нёноксе сохранились древние соляные амбары и уникальный памятник деревянного зодчества: Троицкая пятишатровая церковь 1727 года постройки).

Юлия рассказала о том, что происходило в селе после взрыва, и о том, как местные жители собираются жить дальше.

Сказал: "Бери деньги и документы, мы уезжаем"

"Журналисты из Москвы начали просто обрывать наши телефоны с 13 часов дня 8 августа, – вспоминает Юлия. – Они сообщали о пожаре на полигоне. Я посмотрела в окно – дыма не было. Позвонила мужу: он также ничего не знал. Я даже сначала не поверила".

"Паники не было. Я видела в окно: люди выходили спокойно, смотрели в сторону моря и думали, что же случилось. Все спрашивали друг друга, что делать. Звонили друг другу и узнавали информацию, – рассказывает женщина. – Потом пришел муж и сообщил о взрыве. Сказал: "Бери деньги и документы, мы уезжаем". На мой вопрос: "Куда?" муж сказал: "Подальше от Нёноксы".

"Мы поехали в Онегу. Думали: отсидимся там до вечера, позвоним в Нёноксу, узнаем информацию и решим, что дальше делать", – вспоминает Юлия.

Круглогодичной автомобильной дороги до Нёноксы нет: проехать по ней можно только в зимнее время, когда замерзают болота. Уехать из села можно по железной дороге: несколько раз в день по ней курсирует поезд из Северодвинска до Сопки. Чтобы сесть на него человеку без местной регистрации, необходимо получить пропуск в Северодвинске: именно таким образом местный музей оформляет поездки туристов.

После событий 8 августа, по данным Радио Свобода, без приглашения от местных жителей пропуск никому не дают.

Юлия Рудакова рассказывает, что 8 августа на вечернюю "дежурку" (именно так называют последний поезд из Нёноксы в Северодвинск) людей в поезд запускали, проверяя их дозиметром, а на контроле стояли военные с автоматами. На тот момент официальной информации по поводу ЧП на полигоне все еще не было.

"Наш знакомый пообщался со своим другом-военным и сообщил нам, что тоже покидает Нёноксу, ‒ рассказывает Юлия. ‒ Уезжал он, когда уже стемнело, и сказал нам, что навстречу ему ехало много военных машин. Поэтому мы решили не возвращаться в Нёноксу сразу. Вернулись только через десять дней – 18 августа".

На следующий день после отъезда домой к Рудаковым пришли с дозиметрами: измерили весь огород, но в итоге сообщили, что радиации нет, все в норме.

Юлия подтвердила, что через пару дней после взрыва жителям Нёноксы сообщили об эвакуации: "что с 5 утра до 11 часов надо отсутствовать в Нёноксе в связи с проведением каких-то работ". Позже от идеи вывезти жителей из села местные власти отказались: не исключено, что это было связано с тем, что о мероприятии узнали журналисты.

Рудакова также рассказывает, что местные жители встречались с военными на Сопке (информацию о встрече подтверждают и другие источники). Но, по ее словам, "военные сообщили, что сами ничего не знают, а выполняют роль охраны".

"Одна женщина на собрании на них сильно кричала, и на следующий день к ней пришли с дозиметрами, измерили ей весь огород и сообщили, что радиации нет, все в норме, – говорит Юлия. – Измерили еще пару огородов по деревне и сообщили, что фон в селе в норме".

Знакомые Рудаковых, оставшиеся в Нёноксе, рассказали, что военные также ходили по домам и составляли списки тех, кто 8 августа был в селе: обещали, что приедут врачи из Москвы и проведут обследования. Юлия по телефону продиктовала им данные о себе и своей семье, ей пообещали позвонить и пригласить сдать анализы. Но никому из села так никто и не позвонил.

"Сейчас жителей негласно попросили не ловить рыбу, не собирать грибы. Берег перекрыт, говорят, там принесло два понтона, с которых производили подъем ракеты, ‒ говорит Рудакова. ‒ Они (понтоны) сильно фонят, два метра от воды берег тоже фонит. Ездили мы туда, хотели посмотреть, но с дороги не видно, а спуститься к воде, где нет охраны, побоялись, жутко так стало".

Юлия говорит, что большинство жителей Нёноксы верят военным. Но часть жителей все-таки сами пытаются получить дополнительную информацию о том, какие последствия может иметь для них выброс радиации, в основном из интернета.

"В полном мы неведении, что было, какой выброс, сколько мы схватили радиации. Я почитала в интернете про цезий-137 и испугалась за свою жизнь, а особенно за жизнь моей двухгодовалой дочки. Есть у нас и семимесячные детки тут, мамы очень переживают, ‒ признает Рудакова. ‒ Жители сами сдавали почву и урожай на экспертизу. Результаты показывают: радиации нет. Но не знаю даже, насколько можно верить данным лаборатории, в которую сдавали на анализ почву и урожай, вполне возможно, что они могли написать, что все чисто. Я лично пыталась купить дозиметр в Северодвинске и в Архангельске ‒ найти не смогла".

"Военные, которые помогали вывозить пострадавших и погибших, на дозиметрах "пищали". Их одежду тут же сжигали, и они голыми уходили. Ругались там, возмущались, что им не дали химзащиту. Наша санмедчасть оказывала первую помощь: все в халатах были и без масок, ‒ рассказывает Юлия. ‒ Говорят, что их всех будут отправлять на медобследование. Машина "Урал", на которой перевозили погибших, была кинута в поле ‒ фонила сильно. Сейчас, говорят, ее отмыли, ездит снова. Военные говорят, что сейчас фон в норме".

Полигон, где испытывают ракеты, которыми вооружены боевые корабли российского флота, в Нёноксе открыли давно, еще в 1954 году. Многие местные жители прожили "при полигоне" всю свою жизнь, поэтому к частым учениям и эвакуациям относятся спокойно. Обычно военные последствия устраняют быстро, и до следующих испытаний можно спать спокойно, замечает Юлия.

Юлия вспоминает, что в декабре 2015 года во время неудачных испытаний на полигоне в один из жилых домов военного поселка Сопка упала ракета: пожар повредил две квартиры, а в соседних домах выбило стекла. Но никто из жителей не пострадал.

В 2016 году журналистам издания "Заповедник" местные жители рассказывали о том событии так: "Недавно абсолютно новое изделие полетело, в десять тонн. В школе стёкла вылетели все, всё дрожало. Было очень страшно! Пожар, естественно. Два подъезда заливали полностью, несколько квартир сгорело. Особенно страшно было людям, которые уехали, а им звонят: "Горит ваша квартира".

Но Юлия к таким катастрофам не привыкла и говорит, что ей по-прежнему тревожно после случившегося 8 августа. "Некоторые жители говорят, что мы знаем, где живем, и нечего, мол, жаловаться: не хотели бы ‒ не жили тут, ‒ замечает она. ‒ Да, мы знали, что тут полигон, что запуски ракет. Но мы же не думали, что если произойдет ЧП, мы останемся один на один с этой бедой".