«Делать уроки с ребенком — самое большое преступление»
Мнение эксперта о том, как некоторые белорусы растят безответственных детей.
Одна из главных претензий к нашей школе: почему она растит безответственных людей, не способных принимать решения? Советское ли это наследие? Почему так происходит? Вопросы, конечно, непростые. Но и в нашем пятничном «Неформате» нет простых ответов. Журналисты Onliner решили обсудить проблему с авторитетным белорусским экспертом в области образования Софией Савеловой. И пришли к парадоксальному выводу: несамостоятельными и зависимыми школьников в первую очередь делают родители, причем с самыми благими намерениями. Как это происходит?
София Савелова — координатор межрегионального взаимодействия Ассоциации «Образование для устойчивого развития», сотрудник координационного центра «Образование в целях устойчивого развития» Белорусского государственного педагогического университета, официальный представитель в Беларуси международной инициативы «Хартия Земли». С 1998 года занималась подготовкой менеджеров в сфере образования в нашей стране. Много работает со школами по всей Беларуси. Считает, что у каждой школы, в том числе в глубинке, есть возможность работать иначе.
«Советская школа действительно была одной из лучших в мире»
— Что, на ваш взгляд, представляла собой советская школа? И что мы унаследовали от нее?
— Когда разговор заходит о наследии, то сегодня пытаются говорить, мол, в Беларуси мы унаследовали всю систему советской школы. На самом деле, это мягкое лукавство. Советская школа действительно была одной из лучших в мире. Но только по единственному из важнейших критериев: она соответствовала запросам внешней среды. Школа полностью была встроена в систему жизни страны и поддерживала ее. Хотя, если честно сказать, в этом и есть назначение общего среднего образования.
Вообще, образование появилось тогда, когда в течение жизни одного поколения передать опыт прошлых поколений стало невозможно. Возникло разделение труда, отдельные виды работ, связанные с управлением в обществе, — «думу думать». Тогда появились педагоги — люди, которые по заданию патриция за руку переводили ребенка из пункта А в пункт Б. Потом под влиянием великого протестантского философа Яна Амоса Коменского, который очень хорошо понимал, что «великий путь» связан с доступом к знанию, умением читать, возникли школы. Через 200 лет после его изысканий появилась система, связанная с подготовкой человека к жизни, сейчас у нас в стране она называется «общее среднее образование». Но особенность современной системы — в том, что это не только подготовка школьника к жизни, это и есть сама его жизнь.
Часто говорят: «Семья — главный источник, двигатель и так далее». Бесспорно. Но для каждого человека семья — это источник его личных ценностей и практик, родовых традиций, которые передаются из поколения в поколение в естественном режиме. А вот социально приемлемые нормы, уклад общества, в котором мы хотим жить, — передает школа. И создает школа.
Советская школа оказалась очень хорошим инструментом в воспроизводстве социально приемлемых норм.
— То есть это поверхностный взгляд на вещи — говорить, что советская школа была хороша тем, что дети отлично знали физику, математику, черчение?
— Во-первых, далеко не все знали. Больше того, как раз таки математика, физика, черчение зачастую оказывались в советской школе самыми «гуманитарными» дисциплинами, потому что их знали глубоко только те люди, которым это зачем-то было нужно.
Во-вторых, изучение этих предметов базировалось на фундаментальных исследованиях и четком понимании оснований математического, физического, химического знания. Сейчас, насколько я понимаю, из предметного знания в белорусской школе ушли основания: теоремы не доказываются, а заучиваются «наизусть и в рамочку»; в геометрии — серия внешне видимых вещей без анализа «почему так?». Концептуализация и теоретизирование у нас считается лишней тратой времени. Советская школа предусматривала серьезное теоретизирование.
Во всяком случае, я могу так судить о моей любимой 19-й школе Минска, выпускницей которой являюсь. Нам здорово повезло — это была школа звезд! Какого учителя ни возьми — автор собственных образовательных программ.
Математик Александр Маркович Фельдман до сих пор работает в нашей школе, и, насколько я знаю его позицию, для него принципиально, сколько его выпускников получают на ЦТ отметки не ниже 80 без использования услуг репетиторов. Это очень важный момент.
В Швеции учителя уволят, если он начнет урок с проверки домашнего задания
— Чем отличается европейское школьное образование?
— Картиной мира и образом жизни европейцев (улыбается. — Прим. Onliner). Представить себе, что какого-то ученика европейской школы накажут за то, что он не выполнил домашнее задание, невозможно. Бессмысленно. Потому что домашнее задание не дается для облегчения труда учителя, оно дается тому, кто хочет что-то сделать, — и это его личный выбор.
Был у меня такой пример, когда одна наша замечательная, действительно очень хорошая учительница английского языка вышла замуж в Швецию, прошла там все перипетии легитимизации своего диплома и нашла работу с испытательным сроком. Мы общались по скайпу, она была очень горда: ее взяли преподавателем английского языка в шведскую школу. А через какое-то время она звонит мне по скайпу вся в слезах. Я спрашиваю: «В чем дело?» — «Вы представляете, мне отказали, и я не поняла почему». — «Давай будем пошагово разбираться. Как ты строила урок?» — «Вы же знаете: я всегда в игре, и так и эдак». — «Замечательно. А дальше?» — «Дала детям домашнее задание». — «Очень хорошо. И домашнее задание интересное?» — «Очень!» — «А с чего ты начала следующий урок?» — «С проверки домашнего задания». И получила отказ по работе в шведской школе.
То есть сам подход — совершенно другой. Одно дело, когда мы культивируем учебную деятельность: ученик сам ставит перед собой цели, а педагог помогает ему приобрести средства, необходимые для достижения этих целей (да и для их постановки, впрочем, тоже). Другое дело — самостоятельная работа детей на уроке или дома под руководством педагога. Это совсем другие песни. И подменять одно понятие другим просто нельзя.
— Другими словами, наша школа, опираясь на советскую традицию, предлагает детям зазубривать материал, а европейская — самостоятельно задавать вопросы и искать ответы на них?
— Почему вы говорите «опираясь на советскую традицию»? Это очень большая ошибка. Бездумное зазубривание не основывается на советской системе преподавания! Одно с другим никак не связано.
Возвращаясь к вашему вопросу — на самом деле, истина лежит посередине. Должно быть и одно, и другое. Ты сколько хочешь можешь самостоятельно искать ответы на вопросы, но если ты не знаешь алфавит… Алфавит нужно знать. А вот зачем учить таблицу сложения, я не понимаю. В этом месте и есть та самая разница: взятие языка и обретение потом компетентности в решении разных задач.
Вот почему наши школы устойчивого развития (а таких в Беларуси официально — 34, неофициально — более 200) поняли, что исследование ради исследования или просто участие в некоем конкурсе ради почетного места, — это не дело. Там иначе работают и физика, и химия, и математика. Они междисциплинарные и практикоориентированные.
За примерами далеко ходить не будем. Та же 19-я гимназия Минска. Дети вместе с педагогами и родителями думают о своем экологическом следе: что они делают, как они делают. Уже создали исследовательский музей ветра и музей дождя. Первый велопарад в Минске — наверняка многие не знают — организовала именно 19-я гимназия, как и первую экологическую велопарковку, которая не мешает траве расти. В гимназии №1 в Лиде работает индивидуальный образовательный запрос: дети могут выбирать глубину изучения того или иного предмета, отвечая себе на вопрос: каково мое призвание? Системообразующий элемент 12-й школы в Гродно — школа рачительных хозяев. Важный момент: рачительный хозяин не может быть отдрессирован. Это сложная система, которая выстраивается начиная с детского сада. А в Браславской гимназии в «Академии Голд» дети выступают теми, кто обучает бабушек, дедушек, соседей, фермеров «премудростям» современной жизни со смартфонами, иностранными языками и как минимум банковскими карточками. И так далее, и так далее, и так далее…
Все это — примеры изменений рядом с нами, в тех в школах, где учителя не боятся инноваций.
«Запрет на желание — это наше самоцензурирование, активно воспитываемое и родителями, и школой с раннего возраста»
— На этой неделе были первые звонки, и я видела среди друзей и знакомых одну и ту же картину: у родителей ужас, отвращение, слезы. Для большинства 1 сентября — это траурный день, начало очередного тяжкого круга…
— Добавлю: я очень это понимаю (смеется. — Прим. Onliner). Когда-то мой сын по этому поводу говорил на своем последнем звонке: «Мам, ну ты бы хоть для приличия слезинку пустила!» А я отвечала: «Это последний звонок, действительно последний, ура!»
На самом деле, я думаю, что тенденции меняются. Все не так мрачно. Мне нравится картина, которая сейчас складывается с обсуждением образования. Диалог вышел на общественный уровень. В него включаются разные люди — во многом, конечно, через позицию родителей. Мне очень нравятся те родители, которые прикладывают усилия, проявляют ответственное родительство и открывают свои школы. Вариантов здесь масса: и появление частных школ, и создание своих образовательных групп. В стороне не остается и общество, и бизнес. Например, «Учитель для Беларуси» — это очень интересный подход.
Хорошо, что об образовании заговорили. А вот если бы наши дорогие родители еще поняли, что сегодня главными учителями являются их же собственные дети! Что когда твой ребенок идет в школу, замечательный период ученичества начинается и у тебя — вместе к новому знанию. Но только не учение вместо ребенка! Вот в этом как раз и беда.
— Вы о ситуации, когда родители годами делают домашние задания за своих детей?
— Это самое большое преступление, которое родители могут совершать перед своими детьми. Другое дело, что нужно вместе со школой работать на то, чтобы задания были понятны детям и, соответственно, выполнимы.
Родители — это партнеры. Вот мы сейчас с вами находимся в 19-й гимназии Минска. Сегодня (2 сентября. — Прим. Onliner) был знаковый момент, когда после линейки в здание школы вошли первоклассники за руку со своими родителями, поддерживаемые первым учителем. Без этого содружества ничего не выйдет.
Ответственное родительство — это не только отсутствие социально опасного положения в семье. Это умение двигаться вперед вместе со своими детьми, не становясь им педагогами.
— Все же объясните подробнее: почему это преступление — делать уроки за своих детей или вместе с ними?
— Да потому что вы лишаете их возможности стать умными, что-то узнать, изменить, преодолеть трудности. Потому что дети могли бы придумать то, чего вы — со своими устоявшимися взглядами и старым опытом — еще не видите. И — самый главный момент — вы лишаете детей возможности стать вашими партнерами по жизни, делаете их зависимыми от себя. Поэтому это преступление.
Точно так же я всегда говорю, что это преступление, когда педагоги пишут научно-исследовательские работы, которые дети потом докладывают, уверенные, что они это сделали сами.
Еще одно если не преступление, то великое зло — уход из школы черчения. Если страна высокотехнологическая, то язык черчения, язык технологической грамотности должен быть понятен каждому. А понятен он будет, если им пользуются, изучают. Факультатив или еще как-то «в виде бантика» — это не то, что нужно.
— Главный вопрос: почему наша школа растит безответственных людей, не способных принимать решения?
— Что такое ответственность? Это способность отвечать, то есть рисковать чем-то своим. Если у тебя нет ничего своего, чем ты можешь рисковать, о какой ответственности может идти речь? Если все задания за тебя придумывает учитель; если «домашку» за тебя делают (и даже напоминают о том, что ее нужно выполнить) родители; если на любое твое предложение говорят: «Нельзя! Тише! Инициатива наказуема», то о какой ответственности может идти речь?
Интересный момент: сейчас много говорят о финансовой грамотности — умении распределять ресурсы. Но почему-то забывают, что сегодня это еще и умение в существующих правовых рамках добыть эти самые ресурсы, сформулировав собственное «хочу» и «хочу это». Запрет на желание — это же наше самоцензурирование, активно воспитываемое и родителями, и школой с раннего возраста. Откуда потом появится ответственность? Она никогда не появится. А ведь мы усиленно из наших детей это «хочу» и «не хочу» выдрессировываем: «Тебе задали — ты должен сделать. Это твоя работа». Учение — это не работа, а удовольствие, связанное с преодолением трудностей, с приобретением ощущения счастья: «Я смог!» Вот почему я говорю, что родители мешают детям быть счастливыми, когда они за них делают домашнее задание, и оно для всей семьи становится какими-то кандалами и узами.
«Я могу» возможно без «я хочу». «Я могу» скажет себе и слуга. А вот «я хочу и смогу это сделать» — только хозяин.
Отсутствие у человека своего — это враг ответственности номер один. «Свое» — это же не только деньги, материальные условия, но и идеи, цели, имя, репутация, в конце концов, дело, которому ты служишь. Вот почему так опасно отсутствие «хочу» и понимания того, чего именно ты хочешь.
«В конце концов, так ли важно, какую отметку ты имел по географии в третьей четверти восьмого класса?»
— Еще раз повторю: мне очень симпатично то, что сейчас происходит в обществе вокруг образования. Дискуссии, предложения и активности, которые есть. Но что меня настораживает: когда с горящими глазами, с огромным «iмпэтам» пытаются обобщить, перечеркнуть и смести все в кучу. Помните, у Фонвизина — «все дурь, чего не знает Митрофанушка»? И получается: «Если я что-то узнал, это единственно правильное, единственно верное».
Нам нужна привычка смотреть и обсуждать глубже, двигаться дальше, разрабатывать свои идеи, а не только брать «под козырек» или сразу же говорить: «Все дурь!» Или наоборот: «Только там все хорошо и правильно! Вот мы теперь возьмем финскую школу, перенесем один к одному в Беларусь, и будет у нас счастье!» Не будет. Побежали, сделали, отрапортовали — это так не работает.
— Почему?
— Потому что работает только то, что свое (или стало своим). Замечательная финская школа без адаптации и собственного соавторства превратится в Беларуси ровно в то, что мы и сейчас имеем.
Когда мы едем в разные школы «за опытом», то понимаем: от изучения внешних форматов (как оно там устроено?) нам нужно выходить на концептуальные идеи и глубинные основания (почему оно так устроено? какие смыслы стоят за этим?). Если мы хотим у себя финскую школу, нам необходимо видеть и понимать картину мира так, как видят ее финны, — и тогда у нас сработает финская школа. Мы же видим картину мира по-другому, у нас она очень специфическая, очень своя. И когда родители вместе с детьми включаются не в выполнение домашних заданий, а в обсуждение того, что с этими домашними заданиями связано, могут получаться о-о-очень интересные штуки (улыбается. — Прим. Onliner).
В конце концов, так ли важно, какую отметку ты имел по географии в третьей четверти восьмого класса? Гораздо важнее, умеешь ли ты построить наиболее экономичный путь в нужную тебе точку, проложить маршрут, решить вопросы или будешь по жизни доверять туристической фирме, попадая в полную зависимость от нее.
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]