Климкин рассказал, почему Украина выдала Цемаха

Эксклюзивное интервью украинского экс-министра иностранных дел.

Экс-министр иностранных дел Украины Павел Климкин дал Радио НВ первое интервью после увольнения с должности.

НАБУ меня не допрашивало. Они открыли дело по решению Соломенского суда. К НАБУ у меня никаких претензий нет, они прекрасно понимают, что это не их подследственность. Но сама логика нашей судебной системы, что такие дела могут возбуждаться и, конечно, репутационные риски, которые с этим связаны, — это угроза для нашей политической системы. Поэтому меня потянуло на определенные нецензурные выражения.

Идея Штайнмайера очень проста. То есть элементы особого статуса через свободные и честные выборы. Такие выборы будет чрезвычайно сложно подготовить. Даже до октября следующего года. Будет масса конфликтов, будет масса провокаций. Какие манипуляции и проведение выборов без доступа СМИ, без доступа политических партий — эти выборы не будут свободными и честными. И поэтому, конечно, к особому статусу никто не может прийти. То, что это продвигает Россия, — это очевидно. Она не хочет никаких свободных и честных выборов, но хочет особый статус. И она пытается прописать этот статус под себя, чтобы сохранить контроль над Донбассом для дальнейшей логики федерализации Украины.

Сама по себе формула Штайнмайера ничего не значит. Это только один элемент. Должна быть четкая логика, четкая последовательность, которая должна быть закреплена. Если следующая встреча Нормандского формата эту логику зафиксирует, и будет четкое видение того, как Россия будет выполнять то, что она должна выполнять, тогда оно работает. Путин любит ссылаться на Штайнмайера как на определенную поддержку своей логики. А сама формула Штайнмайера, которая выпрыгивает из контекста, она не работает.

В Минских договоренностях нет никакой ответственности за бездействие РФ. Например, отвод своих войск за границу, свободный доступ ОБСЕ и еще много вещей, без которых продвижение вперед невозможно. И с самого начала эти Минские договоренности виделись сторонами в совершенно разной логике и совершенно в разной последовательности. То есть это был компромисс, который мог бы работать, если бы была согласована последовательность шагов и кто реально отвечает за их выполнение.

Нам нужно завести на Донбасс международную администрацию. Речь идет не о количестве миротворцев. Международная администрация как независимый элемент, который должен получить мандат или ООН, или ОБСЕ, или общий мандат, должна туда зайти. Вместе с ОБСЕ подготовить сначала вопросы условий безопасности, конечно, провести разоружение, вывод войск. А потом обеспечить доступ СМИ и политических партий, роль украинского ЦИК. А потом уже проводить выборы.

Путин хочет провести выборы как фарс. Договориться, кто, где выигрывает, и вернуть Донбасс под российским эффективным контролем в Украину за украинские деньги. Затем Россия будет пытаться расширить эту оккупированную территорию по всему Донбассу. Надежды у Путина, насколько я понимаю, очень простые — это создать неконтролируемый бардак. А потом эту модель применить для юга и для востока Украины. Путин прекрасно понимает, что может быть несколько вариантов. В каком-то из них для России в будущем все будет гораздо сложнее.

На Донбассе идет сознательная раскрутка ситуации, сознательное давление. Понятно, что стреляют не просто так. Логику новой власти мы увидим в течение следующих недель. Это заявление о проведении местных выборов, включая оккупированный Донбасс. Если это попытка поставить себе определенный временной отсчет, то это, конечно, ослабление нашей позиции, потому что с Путиным достаточно сложно вести переговоры. Это генерирует новые ожидания. Но если это сознательное желание поднять ставки в ответ на то, что Путин желает поднять ставки, в том числе в военном смысле. Предложить на Нормандские формате свою стратегию, согласовать ее с международными партнерами, когда все поймут, что это возможно, но только на наших условиях, тогда это классная стратегия, тогда действительно Зеленский молодец.

Никакой другой опции у Зеленского не было. По обмену пленными он все сделал правильно. Потому что и политически, и эмоционально не выдать Цемаха было просто невозможно. Конечно, эта выдача создала для нас несколько вызовов. В частности в Голландии сейчас мы должны объяснить это решение. […] Почему это именно сейчас произошло? После саммита Большой семерки и к Нормандского формата. Это сознательно Путин делает, чтобы сделать определенную эмоциональную воронку, определенный эмоциональный драйв.

Россия очень боится всех правовых процессов против себя. Сейчас она пытается намекать, что оставьте все процессы, потому что это и деньги, и юридические последствия для России. И давайте это каким-то образом «порешаем». Все правовые процессы против России — это ядерное оружие с отложенным действием. Оно потом достанет Россию, и Россия этого очень боится.