«Заняла у мамы $1000 - а через год у меня было три магазина»

Репортаж о белорусах, которые умеют зарабатывать.

«Читаю рэп за 50 копеек», — растрепанный мальчуган с сочным фингалом застывает у столика и ждет реакции. Он понимает, что рассчитывать здесь можно только на себя. Официанты с криком выгоняют худенького паренька с уверенным взглядом и просят ничего ему не давать: он все равно потратит на сигареты. Мальчик уходит, но свою монетку все же получает — за настойчивость и предприимчивость. Сегодня эти качества могут принести много монет — больше, наверное, ничего и не надо. Во всяком случае в этом городе.

Журналисты onliner.by приехали сюда не в самый удачный день. Тем не менее у них получился довольно интересный репортаж:

«Небо было похоже на бесконечное зеркало с грязными разводами, за которым спрятали солнце. В зеркале отражалась только белорусская серость, которая в этом году вернулась неожиданно резко и застала всех врасплох. По его поверхности скатывались мелкие капли, собиравшиеся в стаи на дырявом асфальте.

Стаи разбивали колеса автомобилей, в основном дорогих. Многие из них ехали на нефтеперерабатывающий завод, где все еще платят неплохие деньги. Говорят, простой рабочий без особых отличий может запросто иметь полторы средних зарплаты в месяц — не так плохо для относительно небольшого города на периферии.

Следом за отполированными авто ехал грузовик «Связи» с дровяной печью в кабине. Внутри, наверное, тепло и уютно.

Мы шли по главной городской улице и пытались понять этот город, который оказался слишком разным для однозначного вердикта. На противоположном берегу Припяти чернела выгоревшая трава, создавшая еще один слой между пляжем и лесом. Мы отдалялись от центра и собирали городское многообразие. У барбершопа изящно курили девушки. Мимо пробегал пацан в кепке «228» и едва не попал ловким плевком на кроссовок одной из них. Она покачала головой, но ничего не сказала. По дороге продолжали нестись машины и автобусы. На кабине новой маршрутки было написано «Мозырь — Минск». Все же в этой черточке лет десять, не меньше, хотя город явно выигрывает у других по многим параметрам.

Мы двинулись к местному рынку с роллетными павильонами, где нас дожидалась местная оптимистка с тяжелой историей. По дороге промелькнули несколько ларьков «Табакерка», но не тех, о которых подумали вы — обычных киосков из девяностых с таким же названием, — «Табакерок» здорового человека.

Рынок

На рынке почти никого не оказалось, по плитке скакали первые осенние листики. В дверях увешанного лозунгами магазинчика нас встречает высокая блондинка с широкой улыбкой и начинает с главного для нее.

— Я верующая. Почти вся моя история будет связана с богом. Вы не против?

Я развожу руками: как есть. Кому-то рассказы Вероники могут показаться странными или даже нереальными, других они явно вдохновят на что-то стоящее.

Вероника родом из Мозыря. Примерно полтора года назад женщина забеременела в третий раз. Во время беременности ее оставил мужчина, а точнее сказать бросил. Вероника стала многодетной матерью-одиночкой.

— Две недели я была в депрессии. Плакала и не знала, как дальше жить. Я шесть лет сидела в декрете, нигде не работала. Денег у меня не было, я просто молилась, чтобы бог дал мне протянуть еще две недели. Я тогда была начинающей верующей (мой мужчина, кстати, тоже, но речь не об этом), — Вероника рассказывает свою историю так, словно прежде уже делала это много раз: четко, последовательно, в меру эмоционально. Она не стесняется тяжелых подробностей. Наверное, потому, что привели они к тому, что она имеет сегодня.

Отец третьего ребенка Вероники во время их совместной жизни занимался продажей специй и, конечно, рассказывал о своей работе. В какой-то момент молодая мама решила заняться тем же — больше она все равно ничего не умела. Сама женщина видит в этом решении некий знак свыше, называет его озарением, на что имеет полное право.

Мозырянка заняла у мамы $1000, арендовала киоск на рынке, заказала приправ и начала торговать. В это время у нее уже был большой живот, с которым было непросто обслуживать посетителей. Может, говорить так не совсем корректно, но это помогало продажам. Женщина рассказывала свою историю клиентам, старалась стать с ними друзьями. Дело шло в гору. Через несколько месяцев молодая мама уже открыла вторую точку и расширила ассортимент, стала задумываться о третьем магазинчике.

— Когда я снова хотела расширяться, наш рынок начали реконструировать. Я поняла, что скоро доберутся и до моего павильона. Мне нужно было быстро найти новое подходящее место, но пробиться на рынок, где мы находимся сейчас, было невозможно: здесь все занято. Я начала молить бога о том, чтобы помог мне работать, и, вы не поверите, буквально через день хозяин одного магазина сказал, что работает без прибыли и будет закрываться.

Вероника переходит к сокровенной для нее теме веры и вспоминает еще несколько маленьких, но ценных случаев, которые помогают ей жить. Женщина говорит о жутком растяжении, которое прошло буквально за ночь, о покупке детской кроватки, деньги на которую она получила чудом — в жуткую погоду, «в какую даже собак на улицу не выгоняют», к ней толпами начали приходить клиенты и принесли необходимую сумму. Женщина вдохновенно делится с нами рассказами, поверить в которые, наверное, сможет не каждый. Но это и не обязательно: суть вовсе не в них.

Мы стоим у прилавка и каждые несколько минут прерываем разговор, чтобы Вероника могла обслужить клиентов. Это третий магазин женщины — коллаборация двух маленьких старых точек. Теперь здесь не только приправы: в магазине появились чаи и конфеты, кедровое молоко и чурчхела, сиропы и рисовый уксус, а также много всего для приверженцев ЗОЖ и больных диабетом.

— Недавно мне выделили квартиру, делаю ремонт в ней. Все идет хорошо. И я стараюсь помогать людям. Если, например, приходит старенькая бабушка, я говорю, что сегодня у нас акция, и отдаю все продукты бесплатно. Отношу подарки в детские дома, нуждающимся. Это и есть любовь, — снова связывает свой успех с верой женщина.

— То есть всего за полтора года работы вы смогли начать делать ремонт, в одиночку содержать троих детей и еще жертвовать?

— Ну да. Я иногда думаю, что мне не надо столько денег, сколько мне дают.

— А жертвуете много?

— Думаю, где-то среднюю зарплату отдаю в месяц.

— А это бо́льшая часть вашего заработка?

— Есть в церкви такое понятие — «десятина».

Вероника провожает нас напутственной речью о том, что не стоит ныть и обвинять во всем мир, что на самом деле никто не вставляет бизнесменам палки в колеса и предпринимательское отчаяние держится на отговорках. Мы выходим из магазина и снова оказываемся на промокшем пустом рынке. Может, ей просто повезло?

Нефть

Мозырь всегда был в топах самых богатых городов страны и становился лучшим налогоплательщиком. Конечно, все эти списки не всегда показывают настоящую картину и больше основаны на цифрах, о которых горожане могут и не догадываться. Мы решаем спросить о реальном положении дел у местного нефтяника, который всю жизнь прожил в этом городе — очевидно, что статистику Мозырю делает именно НПЗ.

С представителем завода мы встречаемся на берегу Припяти. Мужчина признается, что ежегодно подписывает бумаги о неразглашении, поэтому «на камеру» может сказать только в общих словах. Мы прячем фотоаппарат и предлагаем поговорить по душам.

— НПЗ вытягивает статистику, но этих денег город, по-моему, не видит. Все утекает в Минск, а у нас после «Дожинок» вообще ничего не делалось, — наш собеседник делится своими ощущениями и искренне жалеет о том, что порой в нашей стране все делается не так, как хотелось бы людям. Мы сразу переходим к зарплатам.

— Обычный рабочий без всяких квалификаций может получать 1500, кто-то больше. «По пятьсот» у нас только уборщица какая-нибудь имеет без квалификаций, все остальные больше. И условия хорошие. Не конфетная фабрика, конечно, но достойно.

— А пробиться к вам можно? Или для этого надо быть не просто человеком с улицы?

— Я пробился. Может, где-то блат и есть, но это точно не массово. Мне лично кажется, что наш директор на своем месте на 100%. За пьянку или еще какие-то нарушения — сразу увольнение, без разговоров.

Парень говорит, что на других крупных предприятиях и у подрядчиков НПЗ условия тоже сладкие — как минимум платят везде.

Дело движется к обеду. Мы пережидаем ливень в приличной кафешке с обедами по 6—7 рублей, берем капучино из рук улыбчивых девушек в милой кофейне и пытаемся нащупать душу этого города вкусовыми рецепторами (глаза все еще подводят). Фастфуд и рестораны перемежевываются с синими металлическими киосками, где продают расчески, карты и китайские наушники с известным из детства запахом дешевой пластмассы.

Нам то и дело говорят о том, что Мозырь невероятно консервативный город и молодежь бежит отсюда в Минск так же активно, как и из любого другого белорусского города. В связи с этим в районе была сформирована небольшая группировка, которой поставили простую и понятную задачу: расшевелить народ.

Паста

Оля говорит, шатать Мозырь непросто, но некоторые все же поддаются и проглатывают наживку в виде итальянской пасты или крафтового сыра, который она делает прямо в своей квартире.

История Оли не столь прозаична, как у Вероники, с которой они давно знакомы: женщина просто сидела в декрете и заскучала. Говорит, чувствовала себя оторванной от мира, бесполезной и безучастной. Вместе с еще одной скучающей мозырянкой Оля решила попробовать новый для города бизнес и заняться подбором подарков. Перед 23 Февраля от клиентов не было отбоя, но уже к 8 Марта маленький бизнес начал затухать и вскоре умер. Гендер во плоти.

Оля решила не тыкать в труп своего начинания палкой и пошла дальше. На этот раз женщина попробовала себя в кулинарной сфере и начала производство итальянской пасты и хорошего сыра — ни того, ни другого в городе не достать.

Мозырянка фотографировала результаты своего творчества и выкладывала в Instagram. Оказалось, желающих попробовать в городе не так уж мало.

— По закону, я не могу продавать сыр: это очень сложно в правовом смысле. А вот с пастой все понятнее: после упрощения законодательства я могу оформиться как ремесленник и готовить ее у себя дома. Я уже в ближайшие дни начну оформлять документы и попробую продавать все это через интернет. У нас народ очень зажатый, консервативный — даже на необычные прически все еще неоднозначно реагируют. Но я поняла, что у нас все же есть люди, которым все это интересно, — рассуждает Оля и показывает, как происходит тонкий процесс приготовления.

Называть девушку бизнесменом пока рано: она только планирует вступать в эту армию. Но желание вести город вперед у нее есть, а это важно.

Об Олиных начинаниях мы рассказываем, пожалуй, одному из самых заметных людей в городе — бизнесмену Александру Баранову, которого знают по романтическому проекту, который многие до сих пор не могут понять. Александр воодушевляется и просит поделиться контактами: «Мы все должны вместе держаться», — говорит человек, зачем-то купивший старый монастырь.

Монастырь

Вложение Александра многим покажется странным, но назвать его наивным мальчиком было бы нечестно: бизнесмен с самого начала понимал, что не сможет отреставрировать пять тысяч «квадратов» за пару-тройку лет, а потом еще и заработать на этом. Тем более что в его кармане и тогда не было миллионов долларов, а сегодня и подавно.

Об Александре и его покупке мы рассказывали несколько лет назад. Уроженец Мозыря вместе с единомышленниками задумал удивительное дело — дать городу место для души и сердца, восстановив исторический комплекс зданий на берегу Припяти. Что-то вроде улицы Октябрьской в Минске, только с меньшим уклоном в хипстерство, скорее в культуру и историю.

Костел и монастырь ордена цистерцианцев долгое время разваливался и не приносил городу никакой пользы. Александру было грустно, а потом вдруг стало весело: здания продали и разрешили привести в чувства. Предприниматель собрал группу единомышленников и начал делать то, что получается: помаленьку преображать важные для города стены.

Многие работы Александр проводит за свои средства — буквально достает из кармана то, что заработал на других проектах. Говорит, семейные его понимают и поддерживают. Зачем он это делает? Чтобы после него осталось что-то действительно стоящее и важное.

— Иногда накатывает, начинаешь думать, зачем все это затеял. Я же человек! Мне, например, машину новую хочется! Но я эти мысли отгоняю, потому что то, чем я занимаюсь, важно. Сколько вложил, даже считать не хочу: от этого только грустно станет.

Хочется, чтобы молодежь оставалась дома и что-то делала, а не убегала в Минск за возможностями — Александр ведет нас по монастырским коридорам и показывает, что получилось сделать за эти годы. Со стороны может показаться, что сделано не так уж много и пока помещения мало похожи на культурное пространство, но, если посмотреть повнимательнее, становится виден реальный результат, и он впечатляет. Одни лишь отопление и стеклопакеты дорогого стоят.

Бизнесмен говорит, что уже в октябре сюда приедут представители немецкого посольства, с которыми воскресители монастыря планируют провести совместное культурное мероприятие. Александр говорит, будет душевно.

Мы идем по территории, на которой прямо сейчас трудится несколько добровольцев. Александр рассказывает об успехах и рассуждает о городе в целом.

— Первое, что мы услышали в городе, было «Мозырь — невероятно консервативный город». Согласны?

— Да, у нас очень тяжело с этим.

— Почему?

— Наверное, не было в свое время сделано широкого жеста — типа «Идите и делайте».

— И кто же должен был так сказать?

— Думаю, что исполком. Возьмите Гродно или Брест — там все проще. Взмахнул рукой — и началось. А у нас с кем ни разговариваешь, все ищут преграды и сложности. Люди боятся. Их в свое время напугали, а потом не успокоили.

Начинается что-то интересное, но пока слабо. В основном что-то примитивное — пуховики продать или сока коробки. Хотя сейчас люди показывают, что можно делать что-то свое. Кто-то видит и начинает повторять. Нужны примеры.

— Но у людей ведь деньги есть, это видно.

— Есть-есть. Мне такую шутку парни рассказали: у каждого энпэзовца есть дешевая машина для поездок и дорогая машина в гараже. Очень правдиво.

— У вас есть на ком зарабатывать. Думаете, людей нужно просто легонечко пнуть?

— Да, просто пнуть и показать, что не все так страшно, что жить можно. Иначе Полесье и дальше будет выглядывать из норы, чтобы посмотреть, не подохли ли все.

Хлеб

Мы едем по городу и видим достойные дома. На современной высотке, где несколько лет назад мозырянам предлагали квартиры по $500 за «метр», все еще висит огромная рекламная растяжка — пока не продали. На окраине города стоят солидные коттеджи, есть даже намеки на современную архитектуру. Но на улицах все еще мрачно.

За светом снова едем на рынок, но теперь на другой. Там нас уже ждет фургон с самым приятным запахом, какой только можно представить.

Этот фургон принадлежит еще одному успешному бизнесмену, который нашел себя одновременно в очень простом и очень сложном бизнесе — Денис печет хлеб.

Мы встречаемся у его машины с брендовыми вывесками «Свой хлеб». Денис снимает очки с желтыми линзами, через которые город наверняка выглядит чуть веселее. У задних дверей выстраивается очередь из совершенно разных людей. «Наташа, тут хлебушек по три с половиной, — звонит самодостаточный белорусский мужик своей половинке. — Говорят, из русской печи. Брать?»

Та, наверное, сказала «Брать», потому что хлеб действительно из печи, да к тому же из натуральной закваски: мраморный, чиабатта с прованскими травами, «Бородинский» по древнему рецепту — на любой вкус.

Хлебом Денис занимается уже года четыре. Когда-то делал просто для себя, а сразу после «ремесленного декрета» вышел в свет и моментально покорил город. Хлеб едят во все времена.

Профессиональный путь Дениса начался давным-давно — он всегда хотел работать на себя и начал при первой возможности. Сначала засадил небольшой участок земли виноградом, из которого делал все, что до этого придумало человечество. Потом решил расширяться и арендовал несколько десятков гектаров земли, которую засеял кукурузой. Это был серьезный бизнес на сотни тысяч долларов, который рухнул совершенно неожиданно и бесповоротно.

Денис говорит, что из-за ошибки то ли государства, то ли отдельных его представителей у него вымерз весь урожай — мужчина остался буквально ни с чем. Продолжать это дело не было ни сил, ни желания, поэтому пришлось искать что-то новое.

Сперва мозырянин испек хлеб для себя — врачи запретили есть обычный магазинный из-за проблем с пищеварением. Получилось вкусно. Потом еще вкуснее. Со временем скромные порции превратились в две русские печи и ежедневную, чуть ли не круглосуточную работу.

— С ночи делаю закваску. Как она взойдет, один бог знает, вообще не угадаешь. С утра начинаю печь сразу несколько хлебов. Это очень сложный процесс, отвлечься даже на минуту не получается. К вечеру заканчиваю и сразу везу на рынок продавать. Люди меня уже знают, ждут. Это же совсем не то, что в магазине продают, на 100% чистый продукт, какой даже у вас в Минске не найдешь. Насколько я знаю, такого, как у меня, нигде в Беларуси нет, — довольно улыбается предприниматель.

Вопросы о заработке Денис старается обходить стороной и только отшучивается, мол, на масло к хлебу хватает. В ближайшие несколько месяцев он планирует сдать в эксплуатацию помещение на 1300 «квадратов», поставить там 12—15 печей и запустить большую и толстую пекарню.

— Первым делом хочу пойти в Солигорск. Там шахтеры, город хороший, богатый. Потом, наверное, пойдем в Минск, где вообще все помешаны на здоровье и будут наш хлебушек покупать с удовольствием. Тем более я цену совсем невысокую поставил — 3,5 рубля. Такой хлеб и по 15 рублей покупают, а у нас вообще по-человечески, — говорит мужчина о честном и максимально понятном бизнесе, какой только можно придумать.

Мы сидим за столиком небольшого кафе и долго говорим о Мозыре и его жителях. В зал заходит тот самый пацан с синяком и предлагает свой рэп. Денис внимательно смотрит на него и достает из кармана монету с напутствием слушать мамку. Кажется, что Денис увидел в нем что-то, чего не видят остальные. Может, смелость в глазах, которой так не хватает большинству местных?

В зеркальном небе, отражающем серость, начинают появляться дыры, сквозь которые бьет свет. На дырявом асфальте блестят ручейки, которые переступают десятки горожан, идущих в сторону рынка после работы. Маленькие, но смелые бизнесмены сегодня наверняка заработают на нефтяниках еще немного, а может, даже дадут пример кому-то еще.