Нас большинство, и Калиновский с нами

Считайте, что это он шепнул нам слово «Площадь».

Вторую неделю мы слышим ожесточенные споры на тему, где должен возможного перезахоронения праха Кастуся Калиновского. Но неважно, кто считает необходимым вернуть останки на Родину, а кто убежден, что от места захоронения место в нашей истории и памяти не зависит.

Важно другое: Кастусь Калиновский спустя сто пятьдесят лет снова – духовный лидер белорусов. Это о нем говорят, а не о Лукашенко; его, Калиновского, а не цены в магазинах, обсуждают вторую неделю; о нем, а не о зарплатах и ЖКХ, пишут статьи и дают интервью. И это почему-то успокаивает. Неравнодушие к могиле героя подтверждает: с нами все в порядке, мы не утратили историческую память, мы не отказываемся от своих духовных лидеров, мы свято чтим их память. С живыми все сложнее. 

Мертвых лидеров нам мало. Мы хотим живых - таких, как Калиновский. Мы готовы «воспитать Бабу-Ягу в своем коллективе». Мы щедро раздаем авансы, легко прощаем ошибки, восхищенно внимаем каждому слову и передаем эти слова дальше - друзьям, родственникам, подписчикам в социальных сетях. Мы придаем чуть больше значимости каждому их слову, воспринимаем каждую реплику чуть более восторженно, реагируем на каждое публичное высказывание чуть более эмоционально. А потом начинаем требовать невыполнимого: хотим, чтобы они указывали нам путь, а у них на этот счет, как правило, совершенно другие планы. Суровые ожидания общества их несколько напрягают. А нас потом их несоответствие героическому образу напрягает еще больше: мы вам доверились, а вы вероломно не оправдали наших ожиданий. И что нам теперь, в потемках бродить? 

Вспомните, как мы усиленно лепили духовного лидера из Сергея Михалка. После того как он спел «Грай», стал ясно: вот он, духовный отец и почти Мессия. И мы начали относиться к нему именно так. Принимали его компромиссы - это же все ради нас, он должен вернуться в Беларусь и выступать на белорусской сцене. Принимали отказ от наших любимых песен - это ведь условие получения гастрольного удостоверения. Это тоже ради нас, чтобы выйти перед нами на сцену и прокричать «спасибо, черти!».

А потом вдруг увидели, что Михалок вовсе и не стремится петь нам «Грай», а вполне благополучно живет и выступает в обмен на отказ от наших любимых песен, и смертельно обиделись: мы ему этого не позволяли! И когда он обхамил журналистов после невинного вопроса, почему в Киеве «Грай» поет, а в Минске нет, решили: ну все, прощай, Михалок. Пой в своей Белавии хоть гимн СССР. Тем более что пьедестал пустым не остался: духовным лидером выбрали Светлану Алексиевич.

А ведь до Нобелевской премии никто ее на пьедестал не ставил. Наоборот, только ленивый не успел упрекнуть Алексиевич в том, что она пишет по-русски. Но когда за те русскоязычные произведения вручили Нобелевскую премию - мы тут же стали ловить каждое ее слово. Что Светлана скажет об оппозиции? О народе? О текущем моменте? О том, как нам с диктатурой бороться? Светлана, мысленно призывали мы ее, ну скажите, пусть тихо, - «Площадь». Хотя бы прошепчите, и мы пойдем. А она все никак не говорит. Разочаровывает, однако.

И глубоко безразлично нам, что премия та - по литературе, а не за гражданскую позицию и общественную деятельность. С тем же успехом можно было из Жореса Алферова сделать духовного лидера и ждать, когда он укажет нам путь. В том-то и штука, что и Михалок, и Алексиевич - профессионалы. Каждый в своем деле. И сделали для Беларуси столько, что требовать от них еще и идти впереди с фонариком, освещая дорогу, как минимум невежливо. Михалок поет, Алексиевич пишет, а мы все по привычке чего-то требуем от них. Хватит. Пусть занимаются своим делом. Мы уже взрослые, пора справляться самим. 

Тем более что мертвые нам все равно помогают. И споры вокруг захоронения Калиновского - не показатель раскола в обществе, а свидетельство того, что Беларусь жива. И этот спор, в сущности, не о том, где должен лежать Калиновский, а как лучше почтить его память. Только официальная сторона ни разу не высказалась. Потому что Калиновский - не их. Они оккупанты. Они свою родословную ведут от Ленина-Сталина. Они скорбят по Мугабе. Они сажают в Куропатах кустики, чтобы замаскировать захоронения и спрятать преступления сталинского режима. Типичные наследники самого гнусного и подлого, что творилось на нашей территории, насильственно включенной в тоталитарную империю. Оккупанты засвидетельствовали свою сущность.

Споря о возможном перезахоронении, мы ответили на его вопрос:

— Каго любіш?

— Люблю Беларусь!

— То ўзаемна!

Они тоже ответили:

— Люблю деньги, люблю власть, ненавижу Беларусь, продам ее за деньги и власть.

Так что вопроса об их захоронении не будет. Их просто закопают.

А Беларусь жива, и мы живы, и нас большинство, и Калиновский с нами. Считайте, что это он шепнул нам слово «Площадь».

Ирина Халип, специально для Charter97