Директор школы из региона: Как я могу забрать у учеников телефоны?
Школьники теперь выполняют задания в Google-формах.
Алла Николаевна выходит на крыльцо, извиняется, что плохо себя чувствует: сегодня так некстати поднялась температура, а вчера пришлось почти что ночевать в школе. Начало учебного года — это всегда куча бумажной волокиты, когда непрямые обязанности отбирают больше сил, чем дети. Но вместо жалоб на зарплату и неправильных детей мы поговорили о медиаграмотности, фактчекинге и обращении с техникой. Эта история — о том, как стремиться быть на уровне лучших, даже если ты работаешь в маленьком городе на юге Беларуси, пишет onliner.by.
Рассказ можно было бы начать со штампов: Столин — маленькое провинциальное место с 10,5 тыс. жителей, в котором из интересного только синагога XVIII века и местная кафешка. Ну и о каком уровне образования здесь можно вести речь? Дерзнете такое сказать — приготовьтесь встретиться с Аллой Николаевной. Она быстро напомнит простую истину: место делают люди.
Всего в этом городе три школы: гимназия, вторая и третья. Мы идем во вторую.
— Все у нас спрашивают сейчас: а как мы после того случая с гомельской учительницей? Да нормально, в штатном режиме. Околоучительские круги это обсуждают, а мы понимаем: на все нужно смотреть системно, — начинает говорить Алла Николаевна, когда мы ищем место, где будет потише.
Останавливаемся на библиотеке, но и здесь не остаемся без случайных слушателей. Дети забегают на перемене сдать книжки, улыбаются Алле Николаевне, сидящей за партой, как ученица, а нас, неопределенны субъектов, с подозрением обходят стороной.
«Выпускники в школе были старше меня»
— Как попала в учителя? Я вообще не думала, что может быть по-другому. У меня была учительница русского языка и литературы, сначала я влюбилась в нее, а потом в предмет. С пятого класса уже была уверена, кем буду. Выбирала между литературой и математикой. Победил язык. В первый год я не поступила, но пошла на работу вожатой в деревню Рубель. Получилось, что выпускники в школе были даже старше меня! Через год поступила и нечаянно окончила вуз с красным дипломом, хотя в школе я медалисткой не была. Потом попала в Столин. С 2001 года была здесь замом по воспитательной работе, в 2008 году стала директором.
Алла Николаевна рассказывает, педагоги хотя и считаются самыми мобильными в обществе, но консервативными — не меньше. Однако директор уверена: всегда можно показать на своем примере, что любая локальная проблема решаема. Например, в прошлом году услышала, что японское посольство проводит конкурс для учреждений образования: проект-победитель должен как-то помочь населению чернобыльской зоны.
— А у меня была мечта — сделать уличный спортивный комплекс. И я написала проектную заявку, доработала. Дальше — вот: к нам приехали представители посольства, все изучили и пригласили на подписание гранта-контракта. Теперь у нас все есть, — говорит Алла Николаевна.
«Нам предлагали телефоны собирать — но мы отказались. Мы с ними работаем»
Директорство не мешает ей готовить детей к олимпиадам и конференциям, а еще вводить на уроках медиаобразование и фактчекинг. Рассказывает, откуда взяла идею:
— С темой медиаобразования я работаю давно. Мы должны научить ребенка жить по правилам информационного общества, а это можно сделать через любой предмет. Вот, например, есть учебники, а есть интернет-ресурсы. И я спрашиваю детей: кому можно верить? Дети отвечают: «Наверное, учебнику». А на каком основании? В «Википедии» есть ссылка на источник. А авторы книги — современники детей, они что, жили и знали того же Островского? Учеников это сразу цепляет, и они идут к конечному источнику, смотрят, откуда взялась информация. И здесь даже со списыванием не нужно бороться, они сами понимают, что это не комильфо.
— Это определенная культура, которую нужно прививать с самого начала. Если дети пишут сочинение в пятом классе, я не поленюсь пробить в поисковике каждую строку и выписать на полях, по какой ссылке они это взяли. И дети понимают, что такое воровство. Такая привычка прививается, но со временем. Что касается фактчекинга, вот вам пример «Ревизора». Детям это произведение неинтересно читать — оно про другие проблемы и время. Но когда начинаешь с ними выяснять, а кто про его приезд первый сказал, кто передал и по какому поводу, они понимают: всегда есть люди, у которых будет такое занятие — передавать непроверенную информацию.
Уточняем, как все это быстро можно проверить без смартфонов — их же не приветствуют на уроке. Алла Николаевна рассказывает как раз об их использовании:
— Мы уже много раз учились тому, что запретительные меры не работают. Если мы дали детям технику в руки, но не научили ею правильно пользоваться, а потом ее же запретили... Как можно научить ребенка ориентироваться в лесу, не показав ему лес?
— В школе мы работаем со справочной литературой. Вместо того чтобы отправлять детей в соседний кабинет за словарем, у моих учеников есть все словари в электронном варианте. Нам нужно слово, мы быстро его нашли — работаем дальше. А многие учителя у нас используют облачные сервисы: не в каждом классе есть оборудование, где можно что-то вывести на экран, — приходится использовать телефоны. Да, и нам предлагали в прошлом году их собирать — но мы отказались просто потому, что работаем с детьми по перевернутому обучению. Они задания выполняют в Google-формах, мне нужно вместе с ними его проанализировать, дальше отрабатывать. Как я могу забрать у них телефоны?
— А как же распространенное мнение про клиповое мышление?
— Это проблема не только смартфонов. Просто таков новый способ восприятия информации — у взрослых все это тоже развивается. У ребенка такое восприятие начинает формироваться с двух месяцев: мама включает движущуюся картинку — и идет готовить есть. У малыша формируется тип мышления картинками и звуком, поэтому наши дети плохо читают. Но время требует изменить образовательное отношение в принципе. Учитель сейчас не единственный и не самый важный источник знаний: это раньше он был ходячей энциклопедией. А теперь информации — море, миссия учителя — это тьюторство, коучинг. А для этого нужно доверие.
«У меня тоже есть принцип: никогда никого не трогать руками и не ругаться матом»
— История с учительницей из Гомеля — про его отсутствие?
— Я бы не хотела это оценивать. Все мы очень эмоциональны и выгораем. Я представляю состояние, когда человек отработал одну смену, пришел во вторую, а ученики не настроены работать. Потому что атмосфера не создана. Значит, люди живут в жестких рамках, и, когда они чуть-чуть расширяются, лавина вытекает — она неуправляемая. Чтобы этого не было, нужно создать доброжелательную атмосферу. У нас в учительской никогда не бывает так, что дети не могут зайти. Мой кабинет всегда открыт. Дети идут мимо: «Здрасьте, можно, я спрошу?» В таких отношениях я не представляю ситуации, чтобы у меня на уроке кто-то начал себя вести как на видео. Если правила игры другие, то человек в принципе не подумает, что он может вот это делать.
Но у меня тоже есть принцип: никогда никого не трогать руками и не ругаться матом. Хотя повторюсь: учителя выгорают очень сильно. Когда мы шли в институт, мы мечтали, что будем нести доброе и вечное. А оказывается, должны делать и многое, кроме этого. Думаю, в таких условиях нужно, чтобы была возможность как-то отблагодарить и человека за труд. Мы за любые действия, которые выходят за учебный процесс, стараемся поощрять. Конечно, всем хотелось бы просто прийти в школу и учить. Но вот вопрос: все ли учителя готовы к новой миссии — быть тьютором?
— Я три года назад окончила школу, хорошо помню: у тебя есть один предмет, на котором ты более-менее расслаблен, на остальных все равно сидишь и боишься — а вдруг что-то забыл выучить. Что делать, если по стране в целом происходит та же ситуация — тебя оценивают по способности воспроизводить информацию?
— Это нужно менять. Существует пирамида Бенджамина Блума — в основе ее лежит знание. Человек должен освоить информацию. но что мешает учителю наполнить вот эту тему другим контентом? Во-первых, проще прийти, пересказать тему и спросить ее у детей. Но детям умение пересказывать материал не понадобится — есть устройства, которые умеют воспроизводить ее лучше, чем мы. Нужно, чтобы они умели ее анализировать и интегрировать. Когда приходят дети с распечатанной на принтере бумагой и начинают читать, что мы в это время формируем? Умение копировать и обрабатывать текст? Учителю папка не нужна, файлы тоже. Сейчас все говорят про образовательную модель 4С — нужно сформировать у ребенка на выходе коммуникацию, креатив, критическое мышление и умение работать в команде. Если с 5-го класса все это начать внедрять, можно даже локально многое изменить.
«Ученики присылают в половину первого сообщения. И я им пишу: всем спать!»
— Обычно всех олимпиадников называют «одаренными». Как таких детей рассмотреть?
— Одаренные — это громко сказано. Есть талантливые дети, одаренных же только 1 процент. Я считаю, что у учителя вообще не должно быть такой цели — найти одаренного ребенка. Нужно давать детям возможность попробовать себя во всем. И в этот момент важно не просмотреть, когда человеку что-то интересно.
— Мне кажется, это мнение не настолько распространено среди учителей. Вот я в 11-м классе хотела сходить на олимпиаду по астрономии. Все говорили, что я гуманитарий, но не технарь. И вот: пара слов — а у человека уже личная трагедия.
— Я за то, чтобы, когда говорят: «А давайте», отвечать: «Давайте», — а потом смотреть, что из этого получится. В жизни же важно вовремя ввязаться в драку, а мы очень во многом консерваторы. Я за то, чтобы детей слушать: мы почему-то думаем, что знаем, как им лучше, ничего не спрашиваем. А для обратной ситуации нужно доверие. Мне в половину первого булькают сообщения — ученики среди ночи спорят, вот это слово — это мифологема или еще что-то? Я им пишу: «Всем спать!», а они мне — «Щас». Не боятся, что директор напишет им в час ночи, это нормальная штатная ситуация. Я против, чтобы ребенок так поздно делал уроки, но им же интересно! Вот ты тоже могла пойти на русский язык, но для тебя это уже пройденная тропа. А если заинтересовала астрономия, учитель должен с тобой пройти и посмотреть, далеко ли ты пойдешь. Мало ли — вдруг в тебе уснул великий исследователь.
— Могут ли дети из регионов конкурировать на одинаковом уровне с ребятами из крупных городов?
— Могут, вполне. Но это зависит от среды, которая создана в школе. Если педагог видит в этом ценность, он будет искать способы помочь заинтересованным детям.
— Я помню ситуацию, когда учителя на просьбу помочь с олимпиадой отвечали: «Нам же за это не платят». Как они могут найти какую-то ценность?
— Всем хотелось бы получать больше — не только учителям, но это не должно быть для них мотиватором номер 1. Если мы считаем, что у нас что-то не так, давайте воспитаем того, кто сделает как нужно.
«Петя мечтал написать на 9, но написал на 7. Спросил: почему? Ему ответили: нормы оценки»
— Многие молодые идут в педагогический просто потому, что не набирают баллы, а потом приходят на минимальную зарплату. У них может не быть никакой заинтересованности помочь будущим поколениям.
— К молодым специалистам нужно подходить как к ученикам. Нужно, когда им трудно, чтобы они шли к завучу или директору и не боялись, что им скажут: «Получил диплом, а справиться не можешь!» Вообще, что касается и молодых специалистов, и школьников, интерес человека угасает по мере угасания внимания к нему. Вспомните: если в начальных классах учитель каждому даст обратную связь, то в старшей школе этого нет. И вот получается: один раз Петя мечтал написать на 9, но написал на 7. другой раз — то же самое. Спросил: почему, а ему ответили, что есть нормы оценки. И никто не сказал, что, чтобы он дошел до высокого уровня, ему нужно почитать вот то и то. Или приходит молодой человек отвести урок — а его сидит и официально с листком оценивает завуч. Ну и где здесь взяться доверию?
«А сейчас люди прагматичные — и это хорошо. Им нельзя просто сказать: читай, потому что это классика»
— Я разговаривала со школьниками. Кажется, их сегодняшняя мечта — поступить в вуз, а если на бюджет, так вообще будет супер. Это значит, дети разучились мечтать?
— Существуют стереотипы, которые трудно разрушить, и они идут от родителей: высшее образование должно быть обязательным, и если ты не можешь попасть в столичный вуз, то иди хотя бы в провинциальный. Мы это навязываем, а нужно разрушать.
— Давайте вопрос, на который отрицательно ответят мои родители: есть ли в новом поколении что-то положительное?
— У них все положительное: они классные, живые, общительные! Просто их надо уметь слушать. Мы думаем, что наш опыт ценен, и не делаем скидку, что вы существуете совершенно в другом контексте. Я не хочу идеализировать, что мое поколение было в юности все такое идеальное. Да, мы в то время книжки читали. Но послушайте, да если бы дали смартфон или ноутбук — я вас умоляю, мы все бы в них сидели. Просто книги тогда были одним из наших немногих развлечений. А сейчас люди прагматичные — и это хорошо. Им нельзя просто сказать: читай, потому что это классика. Им должно быть интересно что-то личное. У меня ученики прочитали «Войну и мир», посмотрели Бондарчука — и у них такая дискуссия завязалась! Один мальчик подошел, спросил: «Алла Николаевна, скажите мне как женщина, чего хочет эта Наташа Ростова?» Для него было важно понять, почему она со всеми кавалерами крутит: даже замуж пообещала — аморалка сплошная! Везде же написано, что она положительная героиня. И тогда ты просто объясняешь: «А давай вспомним, сколько ей тогда было лет?»
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]