Чего Кремль хочет от Украины?

Москва стремиться минимизировать свои расходы на поддержание донбасского режима.

Вполне возможно, что Зеленский действительно закончит войну, что будет большим достижением. Но никак не радикальным прорывом.

В этой ситуации ничего не может стать прорывом. Я это говорил пять лет назад, и повторю сейчас — сюжеты такого рода заканчиваются одинаково. Так, как это было на примере Приднестровья, Нагорного Карабаха, Абхазии, Южной Осетии или Северного Кипра. То есть формируются какие-то промежуточные территориальные структуры, непризнанные международным сообществом, с не очень понятным правовым статусом, которые одна сторона не хочет отдать, а другая — не может или не хочет завоевать.

Насколько я понимаю, сейчас для России вопрос заключается в том, чтобы впихнуть «ЛДНР» назад в украинское политическое пространство, но с тем, чтобы реальный политический процесс контролировался из Москвы. То есть там должны остаться московские ставленники, а, следовательно, и подконтрольное избирательное право — чтобы, не дай Бог, не выбрали кого не надо. Да и с другой стороны — граница уже сформировалась, и с обеих сторон подперта силовиками. И здесь можно лишь чуть-чуть улучшить ситуацию, например, прекратив обмен боевыми ударами. Решить ее ко взаимному удовлетворению нельзя в принципе — это уже Приднестровье-2.

Нельзя ведь сказать, что таким статусом сегодня довольна Молдова или сами приднестровцы. России хватает средств поддерживать этот маленький кусочек Молдовы, но не хватает то ли желания, то ли ресурсов его как-то присоединить. Поставить там действующую военную бригаду и держать в страхе Молдову или Украину. То же произойдет и с Донбассом. Такой себе подмороженный, вялотекущий, холодный мир. Хотя и это лучше горячей войны — гробов меньше.

Потому «формула Штайнмайера» — не решение. Во-первых, она даже понимается сторонами по-разному — свидетельством тому является подписание отдельных то ли документов, то ли писем. Во-вторых, бесконечное передергивание взаимными обвинениями по поводу того, что за чем должно следовать. Ну а потом — удалось провести честные выборы с точки зрения ОБСЕ или БДИПЧ или нет. Конечно, «ЛДНР» будет говорить, что выборы служили образцом демократии, а украинская сторона — возражать этому. И для этого наверняка найдется масса обоснованных причин: в таких режимах как «ЛДНР» свободные выборы невозможны по определению. Да и Россия, конечно, не захочет отдать Украине границу. Потому что если граница закрыта, то как перебрасывать туда силовиков и оружие?

Обменяться пленными и прекратить систематический обстрел территорий — думаю, это максимум, чего возможно добиться на Донбассе. И это уже было бы огромным достижением для Зеленского. Ведь если Порошенко был — да и просто вынужден был стать — «президентом войны», то Зеленский, естественно, старается занимать позицию голубиную. Такой уже у него мандат — он шел на президентский пост с обещанием закончить войну. И вполне возможно, что он ее закончит, и это действительно будет большим достижением. Но никак не радикальным прорывом.

Да, спорить по этому поводу можно сколько угодно, но вот тот же ЕС не позволит возобновления военных действий. Ему это надо меньше всего. Так же, как и США. Да и России, впрочем. Кремлю просто необходимо минимизировать свои расходы на поддержание донбасского режима, а за разбитые чашки заставить платить Украину. Конечно, всегда найдется где-то треть украинских избирателей — особенно тех, кто воевал — которые захотят «добить» Донбасс. Им кажется, что это возможно. Но чем больше Украина будет давить, тем больше профессиональных военных будет перебрасывать Россия. Поэтому военного решения нет. Да и политического, я бы сказал — тоже.

Возьмем снова Приднестровье. Понятно, что это черная дыра — там, как и в «ЛДНР», никто жить не будет. Но на то, чтобы всерьёз уступить эту территорию Киеву, Москва не пойдет. А вот гибридный расклад очень даже ее устраивает. Стратегическая цель понятна — про Крым забудьте, эта тема даже не обсуждается, а вот вокруг «ЛДНР» можно поиграть в дипломатию, политику. Обвинять партнеров в том, что они не понимают, не подписывают, торпедируют. Ровно то же будет говорить украинская сторона — и у обеих сторон будут убедительные доводы. Точно так же, как они есть вокруг Северного Кипра. Никто эту территорию не признал: греческая сторона считает ее аннексированной Турцией, а турецкая — независимым государством, где народ имеет право на суверенитет. Примерно такую же логику будет поддерживать и Москва.

А Киев что? Там тоже разные люди: кто-то считает так, а кто-то эдак. Но ведь я говорю не о том, что хорошо, плохо, правильно или неправильно, а о том, что обычно в таких случаях бывает. А бывает именно так, как в Приднестровье или Нагорном Карабахе. Ни мира, ни войны. Донбасс видится эдакой прокладкой, прокси, зоной в теле Украины, куда можно в случае чего подбросить керосина. Да так, чтобы загорелось, и Киеву слишком хорошо не было. И чтобы успехи правительства минимизировать, если вдруг в Украине начнется экономический рост.

Дмитрий Орешкин, «Новое время»