Экс-замминистра экономики Литвы: Сегодня встает вопрос о будущем госсектора в Беларуси

Так, как хотят власти, все равно не получится.

Гедиминас Райнис, глава Ассоциации торгово-промышленных и ремесленных палат Литвы и в бывший заместитель министра экономики (2000-2009 г.г.), рассказал «Салідарнасці» о ситуации в его стране и сравнил ее с белорусской.

– Хоть Литва и граничит с Беларусью, о вашей стране у нас многие знают довольно мало. Какие основные этапы развития литовской экономики с 1991 года вы можете выделить?

– Начало 90-х литовская экономика прошла довольно радикально, были осуществлены приватизация и переход к рынку. Многие советские предприятия пережили коллапс, оставшись без связей и продемонстрировав неконкурентоспособность.

1999 год был отмечен переживанием последствий экономического кризиса в России. Ориентация литовской экономики на Восток оставалась еще очень высокой. Обесценивание российского рубля в несколько раз больно ударило по нашим предприятиям. После 1999 года они переориентировались на западноевропейский рынок. Сегодня даже можно удивляться, как быстро это произошло.

В 2004-м Литва вступила в Евросоюз, и в этом году исполняется 15 лет работы литовской экономики в новых условиях. Чтобы оценить проделанный путь приведу лишь одну цифру Евростата.

В 2004 году внутренний валовый продукт (ВВП) Литвы на душу населения составлял всего 40% от среднего по ЕС. Сегодня он составляет 80%.

Разумеется, на этот показатель повлияло и уменьшение населения. Но все-таки рост экономики был большим. Конкурентоспособность предприятий существенно выросла.

Пока показатель ВВП на душу населения составлял меньше 75% от среднеевропейского, мы получали больший объем дотаций, которым могли распоряжаться довольно свободно. Например, мы строили заводы. Теперь дотации уменьшились и больше направляются на социальную сферу.

Очень трудным выдался для литовской экономики 2009 год, когда ВВП упал почти на 15%. Это было последствием мирового кризиса, но нужно признать, что мы могли быть подготовлены лучше. При быстром росте экономики, рос и госдолг, при этом мы не накапливали резервы.

Но оправились от этого падения относительно быстро. Вот уже десять лет, как отмечается ежегодный прирост ВВП – причем он выше, чем в среднем по ЕС.

И в целом мы с уверенностью смотрим в будущее. Намечается дальнейший рост экономики, хотя в силу ситуации в мировой экономике не такой быстрый, как ранее.

Приведу пример. Многие литовские предприятия поставляют комплектующие для «Мерседеса», «Скании» и «Вольво». Их руководители предполагают, что в ближайшие годы вместо дальнейшего роста заказов наступит стагнация, что, безусловно, скажется на наших предприятиях.

Но наша подготовленность к кризисам значительно выше, чем десять лет назад. Если раньше двигателем экономического развития был только экспорт, то в последние годы экономика растет за счет внутреннего потребления. Хотя стоит признать, что в этом помогают и переводы наших соотечественников.

– Если смотреть из Беларуси, средняя зарплата в Литве впечатляет. «Грязными» – 1289 евро, «чистыми» – 817 евро. А как к размеру средней зарплаты относятся в самой Литве?

Zhyzhemsky 14:17

– Отвечу на этот вопрос, касаясь темы эмиграции из страны.

Что там говорить, вы знаете, что из Литвы ежегодно уезжало много людей, с начала 90-х – почти миллион. По разным причинам, но в основном все-таки экономическим. Когда ты за ту же работу можешь получать на Западе в несколько раз больше, трудно удержаться от этого соблазна. Хотя нужно учитывать не только доходы, но и расходы – а они в западноевропейских странах совершенно другого уровня.

Так вот в этом году впервые с начала 90-х фиксируется превышение количества приехавших в Литву над количеством уехавших.

Хотя зарплата в Литве еще далека от уровня в Великобритании и Ирландии, куда любят уезжать наши граждане, но она быстро растет. За год средняя зарплата выросла на 6%.

– Какая основная проблема сегодня стоит перед экономикой Литвы?

– Если судить по высказываниям промышленников, то это недостаток квалифицированной рабочей силы. И проблема не только в заработке и эмиграции (скажем, местные сварщики из судостроения отправляются в Норвегию и Данию).

Много молодежи выбирало для себя не профессиональные училища, инженерные специальности, а гуманитарные.

Отсюда рост количества приглашаемых на работу из-за рубежа.

Литва знаменита своими предприятиями по грузоперевозкам, ее автомобили работают по всей Европе и Азии. И в некоторых фирмах украинские водители занимают уже абсолютно доминирующие позиции.

Приезжают по многим специальностям и работники из Беларуси, но их значительно меньше. Все же у Украины есть соглашение об ассоциации с ЕС, что значительно упрощает трудоустройство ее граждан.

– По данным Евростата уровень безработицы в Литве составляет 5,8%. Как оцениваете эту цифру?

– Согласно экономической теории 4% безработных – это нормально. Есть же «техническая» безработица: болеешь, находишься в поиске нового рабочего места, один из супругов ведет домашнее хозяйство, поскольку другой много зарабатывает…

Безработица свыше 4% как раз относится к проблеме квалифицированных работников. Многие из них не потерпевшие от экономических трудностей, а в некоторой степени сами виноваты в том, что не принимают запросов рынка. Скажем, сегодня чрезвычайно трудно найти рабочих, которые качественно сделают ремонт в квартире.

Думаю, в Литве не много тех, кто очень хочет работать, но не может устроиться.

– В Беларуси приватизация госпредприятий до сих пор откладывается. Одна часть из них тихо умирает, другая технологически отстала от зарубежных конкурентов и держится на закупках из России. Что вы посоветуете с учетом литовского опыта – как стоило бы проводить приватизацию?

– Думаю, единого рецепта нет. В Литве приватизацию проводили быстро и радикально. И в этом есть своя логика: зачем отрубать кошке хвост по частям? Но конечно, когда видишь, как прекрасные в прошлом предприятия закрываются, как тысячи людей теряют работу и оказываются на улице, – сжимается сердце.

И все же мое мнение: умирающий завод, скорее всего, уже не спасти. Этапы жизни предприятия можно сравнить с этапами жизни человека: рождение, рост, зрелость, но до 100 лет мало кто доживает. А если и доживает, то скорее всего это уже не прежнее производство, а только торговая марка, бренд.

Убыточное предприятие можно реструктуризировать, раздробить на несколько эффективных. Не следует думать, что если оно стало банкротом, то приедет техника и сравняет все с землей. Например, в Литве на месте бывшего огромного художественного комбината теперь работает около десяти мелких предприятий.

Лучше все деньги бросить не на спасение старого, а на создание нового производства. И не ставить ему искусственных препятствий.

– В Беларуси некоторые считают, что если провести приватизацию, то найдутся зарубежные инвесторы, которые придут и вложат в ныне убыточные предприятия деньги. А что показал опыт Литвы?

– Такого почти не встречалось. Нужно понимать, что капиталистов интересует прибыль, а не славная история предприятия. Не стоит рассчитывать, что удастся приватизировать весь убыточный сектор.

У нас почти не получалось продать предприятие за символический лит и при этом обеспечить ему светлое будущее. Например, надежды по поводу Литовской авиакомпании провалились. Она была раздроблена на недвижимое имущество, самолеты и т.д.

С другой стороны, встречались и обратные примеры. В 2000 году один из молочных комбинатов был юридически признан банкротом. Долги списали, а за счет аукциона получили инвестора, вдохнувшего в предприятие новую жизнь.

Но что я понял из своего опыта: прежде всего, нужно создавать условия для новой активности в экономике. И необязательно ждать, когда предприятие пойдет вниз, чтобы начать приватизацию.

– Как думаете, что произошло бы с МАЗом, если бы белорусские власти решили его приватизировать?

– Трудный вопрос. Конечно, большущий плюс для этого завода, что он занимается конечной сборкой. Потенциал прибыли у сборочных производств намного выше, чем у производителей комплектующих.

Наверное, стоило бы ориентироваться на пример «Шкоды». Было бы очень хорошо найти такого партнера как «Фольксваген», с которым можно было бы оговорить ряд условий, в том числе, по сохранению бренда.

– Как вы думаете, чья экономика более успешна – Литвы или Беларуси?

– Не знаю, можно ли взвесить их на чашах весов. На сегодня они очень разные.

Думаю, что в Литве сейчас очень хорошая экономика. Но мы заплатили за это большую цену. Эмиграция и уменьшение рождаемости на протяжении почти 30 лет – это очень большая цена.

Когда в 2009 году наш ВВП составил минус 15%, то можно было любоваться белорусской экономикой. Но теперь все изменилось. Сегодня встает вопрос о будущем неэффективного госсектора в Беларуси. Многое будет зависеть от того, какие решения будут приняты по нему.