Невзоров о дне народного единства: Мясник Минин шел в Москву с алкоголиком Пожарским

Заварилось все это дело народного единства.

Известный публицист Александр Невзоров в интервью на Эхе Москвы рассказал об истории происхождения Дня народного единства в России.

«Вот существует этот официозный, нудный конструкт: Пожарский, Минин, Гермоген, какое-то спасение от поляков, штурм Кремля… На самом деле никто ничего освобождать не собирался, потому что этот Козьма Минин, он кем был? Мясником. Он услышал, что в Москве голод. У него было свиное и коровье стадо. И он решил съездить туда заработать. Но нельзя было тогда мяснику просто передвигаться по стране без какого-то должного покровительства.

И был только один человек в Нижегородской области, который не находился ни на чьей стороне: ни на польской, ни на казачьей, ни на стороне самозванца. Не находился только по той причине, что был абсолютным алкоголиком и вообще никогда не просыхал. Это был князь Пожарский.

Его повезли аккуратненько туда, в Москву. Причем, как вы сами понимаете, никакой Москвы поляки не захватывали.

Они были официально приглашены. Это была польская делегация.

Они были в Кремле. Более того, они назначили официального коменданта Гонсевского. Это была законная официальная власть. Уже штамповались монеты. «Владислав Жигимонтыч» они назывались – первые русско-польские монеты. И вдруг, значит, кто-то решил этих польских туристов начать мочить. С какого перепугу их начали мочить? И вот тут, действительно, заварилось все это дело народного единства. Все настолько увлеклись этим месиловом, что случайно съели патриарха Ермогена. Там было очень плохо…

Там, действительно, было очень плохо со снабжением, потому что стадо отобрали где-то еще в начале пути. Но, кстати говоря, Минин там все-таки употребил тоже, поскольку все ели друг друга… Там было вот такое грязно-средневековое, копошащееся месиво, в котором каждый убивал друг друга, не понимая, кто за кого. И там же, кстати, родились эти знаменитыми позже ставшие котлеты «Пожарские». Первые трофеи проспавшегося немного князя Пожарского – это было несколько поляков, из которых мясник Минин наделал котлет и бегал, регистрировал товарный бренд. Ну, вот в этот момент как раз съели Ермогена. Все обвинили, что съели Ермогена поляки. Поляки обвинили казаков. Казаки тут же убили и съели Прокопия Петровича Ляпунова, который возглавлял часть земского ополчения. А его брат Захарий Ляпунов съел парочку казачьих атаманов.

И поляки, надо сказать, тихо свалили из этого ада. Им никто не мешал. О них все забыли. Они просто ушли вместе со своим комендантом.

Но ополченцы заняли Кремль. Но другая часть ополченцев не знала, что Кремль занят ополченцами и на всякий случай перебила ту часть ополченцев. То есть все друг друга ели, убивали, месили, предавали. И если цель достичь такого единства, то, в общем, есть все основания предполагать, что все, наверное, получится в России».