Инстинктивное шараханье

Белорусское руководство ввязалось в рискованную игру.

Хорошо информированная московская газета «Коммерсантъ» 9 октября опубликовала статью под символическим названием «Судьба Союзного государства поставлена на карты». Из нее следует, что несмотря на уверения белорусских официальных лиц в незыблемости суверенитета государства, процесс «углубления интеграции» под диктовку России идет полным ходом.

Оказывается, в глубокой тайне от общества правительства России и Беларуси согласовали 16 из 31 запланированных «дорожных карт» экономической интеграции. Они касаются унификации валютного регулирования, бухучета, формирования единой аграрной и промышленной политики и пр. Все спорные проблемы должны быть урегулированы на заседании так называемого совета министров союзного государства 19 ноября. К таким нерешенным вопросам относятся сельское хозяйство и энергетика, унификация налогового законодательства.

Самое удивительное во всем этом процессе унификации экономического законодательства и макроэкономической политики состоит в том, что ни одна из сторон даже не пытается объяснить, зачем и кому это нужно. Экономического смысла в этом немного. Как, например, согласование валютного регулирования с РФ поможет белорусской экономике? Или какие выгоды получат наши субъекты хозяйствования от унификации бухучета? Зачем нужно формирование единой аграрной политики?

Единственный смысл для Минска идти на такую интеграцию состоит в том, что в обмен возобновится российская экономическая помощь. Но здесь возникает один фундаментальный вопрос о способности политического руководства Беларуси разумно соизмерять цели и средства.

Беларусь ведет переговоры о вступлении во Всемирную торговую организацию (ВТО) с 1993 года. Уже 26 лет — мировой рекорд. И все безрезультатно. До сих пор Беларусь остается одной из немногих стран мира, не являющейся членом ВТО. Ибо белорусское руководство опасается всякого внешнего контроля за экономической политикой государства.

А теперь с упорством, достойным лучшего применения, наши власти проявляют странную и удивительную готовность подстраиваться под экономическую политику большого соседнего государства. Не окажется ли ущерб, нанесенный белорусской экономике от такого прогибания, большим, чем обещанная российская экономическая помощь? Создается впечатление, что так вопрос никто не ставил и не подсчитывал плюсы и минусы.

Есть вопрос и о том, зачем это нужно России. Первоначально Москва рассчитывала принудить Минск к политическому объединению, дабы решить для В. Путина «проблему 2024 года». Но, поскольку Беларусь отказалась, то стороны сошлись на редуцированном варианте интеграции, предусматривающем только унификацию экономической политики. Но что дает России эта бюрократическая возня с согласованием законодательства?

Так вот газета «Коммерсантъ» дает ответ на этот вопрос. По словам информированного источника в российском руководстве, замысел состоит в том, «чтобы потом двигаться в политическую сторону». То есть, когда будет унифицировано экономическое законодательство, возникнет вопрос о создании наднациональных органов управления, а вслед за этим — и политического объединения. Это было очевидно с самого начала. Ибо никакого иного смысла для России в согласовании экономической политики нет.

Иначе говоря, «углубление экономической интеграции», модель «две страны — один рынок» — это ловушка, в которую РФ пытается затянуть Беларусь. Официальный Минск, смутно осознавая опасность, пытается как-то перехитрить Москву. Подписывая документы декларативного содержания, старается не брать на себя конкретных обязательств, надеясь на возобновление экономической помощи. Но хотелось бы знать содержание тех 16 «дорожных карт», которые уже согласованы.

В любом случае белорусское руководство ввязалось в рискованную игру. И есть большая опасность, что оно ее проиграет. Ограничивая свободу рук в проведении собственной экономической политики, Беларусь может не получить соответствующей компенсации. Но удастся ли потом включить задний ход?

Почему Минск ничему не научила история с договором о создании так называемого союзного государства? Именно апеллируя к нему, Москва принуждает Минск к формированию наднациональных органов, политическому объединению. Ведь А. Лукашенко 20 лет назад добровольно подписал этот документ, более того, был его инициатором. А теперь Кремль использует его для шантажа. Сейчас история может повториться.

Любопытно, что этот процесс углубления экономической интеграции проходит на фоне небольшой информационной войны, которая разгорелась между Минском и Москвой.

В последние три недели Александр Лукашенко два раза высказал мысль, что в многочисленных войнах, затронувших Беларусь, наша страна участвовала помимо своей воли, «это не наши были войны, мы тем не менее горя хлебнули». Российский премьер-министр Дмитрий Медведев назвал подобное высказывание странным. На это заявление быстро отреагировала пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт. А затем сюжеты с критикой Д. Медведева появились на телеканале ОНТ и СТВ.

В сюжете на ОНТ на Россию возлагается вина за войну 1812 года и первую мировую войну. Осталось сделать следующий шаг, признать, что пакт Молотова—Риббентропа был одним из факторов развязывания второй мировой войны.

Понятно, что искать логику в политических мифологемах — дело неблагодарное. Тем не менее новая установка в отношении Великой Отечественной войны (ВОВ) создает ряд парадоксов и противоречий, из которых должны как-то выкручиваться работники белорусского идеологического фронта.

Если прошлая война для Беларуси чужая, то белорусы — ее невинные жертвы. Но постулат о народе-жертве разрушает героический миф, который уже более 70 лет культивировался в общественном сознании. Народ-жертва и народ-герой — это разные образы. Как их совместить? И понятие «подвиг» в отношении чужой войны звучит определенным диссонансом.

Следующий парадокс. Если ВОВ — не наше, то почему Октябрьская революция — наша? При том, что минувшая война сохранилась в исторической памяти народа, а большевистская революция — нет. То есть сказав «А», надо говорить «Б», делать следующие шаги, избавляться от колониального наследия, искать в истории корни белорусской идентичности.

В любом случае тезис о «не нашей войне» можно рассматривать как мягкую попытку освободиться, дистанцироваться от российского идеологического дискурса. В этом же ряду можно рассматривать появление на кинофестивале «Лістапад» фильма «Свидетели Путина», весьма критического в отношении президента России.

Попытка белорусского руководства освободиться от российского влияния в идеологии, стать более независимым во внешней политике (визит А. Лукашенко в Австрию) и политика углубления экономической интеграции с Россией — это противоположные тренды. Они противоречат друг другу. Это не балансирование или маневрирование, а инстинктивное шараханье из стороны в сторону, импульсивное дерганье за разные рычаги.

Валерий Карбалевич, «Свободные новости»