Экономист: Перед Лукашенко замаячил дефолт

Cколько веревочке не виться…

Государственный долг Беларуси в 2020 году вырастет примерно на 20% и достигнет 54,4 миллиардов рублей, так как будет учтен российский кредит на строительство БелАЭС.

Таким образом, для нашей страны размеры госдолга станут рекордными в ее истории.

Какие это может иметь последствия для экономики?

На вопросы Charter97 отвечает экономист Леонид Злотников.

— Некоторые экономисты считают, что расходы на обслуживание рекордного госдол-га приведут к росту спроса на валюту и ослаблению белорусского рубля. Насколько вероятен подобный сцена-рий?

— Уже сейчас многие белорусские предприятия приходят к банкротству. Так что вполне может быть, что платить по долгам будет нечем и придется передоговариваться с кредиторами.

Трудно сказать, можно ли вообще выпутаться из этой ситуацию и к чему она в итоге приведет. Я сам задавал такие вопросы в некоторых аудиториях, где были очень квалифицированные лю-ди. И прямого ответа не было.

Но понятно одно: сколько веревочке не виться, должен быть конец. Слишком долго белорус-ская экономика не увеличивает эффективность, слишком долго растут долги.

Поэтому вывод напрашивается такой: в целом, с большой долей вероятности, возможен дефолт.

Возможен для страны, а не только для предприятий, которые и так не могут отдавать долги и банкротятся. И он будет не таким, как для предприятий. Если предприятие можно продать из-за долгов, то для страны дефолт – это более серьезная проблема.

Так что ситуация в общем-то критическая — это правда, и я не буду опровергать это.

— Итак: дефолт… А как он скажется на самых важных показателях уровня жизни для обыч-ных граждан — курсу рубля, уровню зарплат и так далее?

— Естественно это приведет к понижению уровня жизни. Насколько это почувствуется — очень сильно или нет — зависит от договоренности правительства с кредиторами.

А ситуация у нас действительно обостряется. Я всегда говорю о таком показательном явлении: предприятия берут взаймы у банков, чтобы выдавать зарплату. А потом, когда должны вернуть, возвращают не за счет прибыли или из каких-то доходов, а за счет привлечения новых банков-ских средств — то есть, у них не остается оборотки.

И таких предприятий сейчас много, и они действительно идут к дефолту. Не государство пока, а предприятия, но и государство оказывается в непонятном положении.

Трудно сейчас предсказывать, но то, что мы действительно идем к какому-то нехорошему со-стоянию, это факт. Остается определить, где и когда это закончится. Действительно, если Рос-сия потребует сейчас возвращать в течение 10 лет по миллиарду за атомную станцию, то в об-щем-то рассчитываться будет нечем. Перед теми, кто брал эти долги, замаячил дефолт.

– Вот так… А ведь, кроме реструктуризации кредита за АЭС, Россия, еще не хочет догова-риваться по возможным компенсациям за нефтяной налоговый маневр…

— Вы понимаете, тут надо оговорку сделать — почему она должна компенсировать?

Ведь когда мы имеем доходы от нефти, доходы эти мы берем от России, эту экспортную по-шлину, понимаете? Это же не мы заработали. Это российская пошлина.

Получается, что наши власти не могут сами себя обеспечить и требуют от чужого государства: «Кормите нас!»

Тут надо вопрос поставить по-другому. А почему страна не может жить без подачек в принци-пе? Другие страны не имеют той же нефти — и ничего, живут, как, например, Япония.

У них ресурсов практически нет ни топливных, ни других каких-то ископаемых — а живут. В то же время есть страны, типа Венесуэлы, которые, имея все – не могут жить. И Беларусь при этой власти не может жить. Когда-то мы придем к очевидному концу, что мы сейчас — как Венесуэ-ла, мы не можем жить сами без подачек. Вот надо обязательно найти тетушку или дядюшку, которые будут кормить эту приживалку. Понимаете?

Но так не надо ставить вопрос. Надо ставить так: а как сделать, чтобы экономика в стане была другой, эффективной — а она может быть эффективной. Но для этого надо решать другие, бо-лее комплексные, проблемы и по-другому страной управлять. Вот при той системе управления, которая сейчас есть, мы попадем в такую ситуацию, что мы не сможем рассчитываться по дол-гам.

При этой власти мы все время утопаем и утопаем потихонечку.

Так получилось, что практически все 25 последних лет очень сильно кормились от России. Так же было и в СССР, когда мы получали сырье по ценам в два раз ниже рыночных, а готовую продукцию продавали в два раза дороже, чем на рынке.

И Россия, конечно, сыграла роль ужасную, потому что она, как говорится, сварила лягушку. Знаете, если бы страна сразу после независимости оказалась без поддержки России, может быть, какие-то реформы прошли — и так далее. Но нас сделали лягушкой, которая сидит в кот-ле, поставленном на медленный огонь: вода нагревается, уютно, кормят и никто не выпрыгивает из этого котла. А теперь, как становится по-настоящему жарко, выпрыгнуть уже невозможно.

– Трудно с вами не согласиться… Вы упомянули эти нерентабельные госпредприятия, пе-ред которыми уже маячит дефолт...

— Не только нерентабельные, но и низкорентабельные. Таких предприятий где-то около 60% сейчас. Понимаете? Они не могут развиваться. Они проедают все, что можно.

Имеется в виду то, что амортизацию проедают, потом обормотку проедают, а потом еще хуже будет. Давайте посмотрим на машиностроение – это главное, что у нас было. Эти крупные за-воды потихонечку снижают производство в последние 5 лет. Они теряют, так сказать, не то что жирок — теряют даже мясо на костях. То есть, мы совсем не туда идем, надо где-то остано-виться опомниться, осознать.

– Есть огромное сомнение, что власти, в частности Лукашенко, пойдут на реформы это гос-сектора. Эксперты отмечают, что для Лукашенко эти госпредприятия – «священная корова», которую он не хочет трогать. К чему этот путь может привести? Не забодает ли эта «священная корова» всю экономику?

Лукашенко — убежденный коммунист. Он думает что, как и в Советском союзе, государство должно командовать: «нечего, чтобы эти бизнесмены все разворовывали». Он убежденный сто-ронник социализма.

Но не это даже главное. А главное то, что он понимает: если сейчас сделать эффективную эко-номику – она будет только рыночной. И нет в мире такого чуда, чтобы она была эффективная и не было рыночной. Это и теория, и практика. Но тогда в этом случае он не должен вмешиваться в дела экономики, не иметь реальной власти, а быть, как английская королева: принимать гос-тей, послов и так далее — но не более. На это он никогда не согласится. Никогда. Поэтому пока у власти Лукашенко – никакого выхода не будет.

– Лукашенко сказал о том, что 2020 год будет годом вакханалии, имея в виду политическую составляющую — выборы президента. Может ли быть, что и экономика приготовит сюрпризы и год 2020-й станет и годом экономической вакханалии?

— Ну какие еще сюрпризы? Она уже показала все свои сюрпризы: предприятия создают мень-ше, чем они проедают. И все, что создают, то они и проедают. И таких предприятий 60%, прежде всего крупные, прежде всего предприятия машиностроения, химической отрасли и так далее. Но куда уже дальше?

Это уже произошло. Что такое 60% предприятий, у которых рентабельность не выше 5%? Эти предприятия не могут увеличить зарплату, не могут обновить свои фонды, у них стареют тех-нологии, стареет оборудование, они теряют конкурентоспособность на мировом рынке . Пони-маете? А мы малая страна, открытая. Мы должны, чтобы жить, много потреблять с мирового рынка и много туда поставлять. Как любая малая страна. Мы просто не можем нормально су-ществовать уже сегодня, что там завтра ждать. За счет долгов живем и долгами латаем свои дыры.

– То есть, мы уже пришли в «светлое завтра» луканомики?

— Да. Дефицит бюджета очень мощный. Сейчас нашей власти не очень-то и кредиты дают. Да-же китайцы отказываются.

Власть рассчитывает в этом году на китайский кредит. Но уже разговоры идут, что мы много не займем у Китая.

При обсуждении бюджета на будущий год власти делают упор на займы. Это — займы на рынке долговых облигаций. Будут занимать и у своего населения немного, около 10%, потому что 90% хотят занимать на внешнем рынке.

И вот получается замкнутый круг: страна будет занимать — дальше и дальше. Конечно, Мин-фин заявлял, что после 2020 года мы должны сокращать наши займы. Но это, наверное, просто декларация: как сокращать, если проценты по кредитам около 7,5%, а рентабельность предпри-ятий меньше этих 7%?

Это значит, что большинство госпредприятий будут проедать кредиты.

— Понятно, картина ясна. Может быть, что-то оптимистичное в этой картине может выри-соваться? Какой может быть выход из этого положения?

— Ну, сама по себе экономика не убиенна, как бы власти ни старались. Все равно люди будут картошечку растить, кабанчика, будут грибки собирать, будут зарабатывать где-то у соседей: в Польше, в России. Таких людей становится с каждым годом все больше. Как-то люди будут кормиться, будут зарабатывать.

У нас еще есть отрасли, которые торгуют — химическая, минеральные удобрения. Будут круп-ные предприятия и целые отрасли, которые власти на металлолом будут сдавать. Металлолом дорогой. Еще протянем.