«Последние годы диктатор пребывал в глубоком маразме»

В Киеве показали интересный фильм.

В Киеве начинается прокат документального фильма "Свидетели Путина", посвященного приходу Путина к власти в 1999-2000 гг. Режиссер фильма - россиянин украинского происхождения (родился во Львове) Виталий Манский - в 2001-м выпустил вполне комплиментарную работу «Путин. Високосный год". Некоторые материалы из нее есть и в "Свидетелях", которые по интонации и подаче материала, напротив, являются безжалостным и вдумчивым анализом того, как и кто приводил нынешнего президента России к власти.

Собственно, разговор издания Деловая столица с режиссером в основном и сосредоточился не столько на фильме, сколько на этой, увы, злободневной теме отношений власти и народа в соседней стране.

- Виталий, вы исследовали феномен Путина достаточно глубоко. В чем все-таки его причины, по-вашему?

- Сначала было создание недемократичной и непрозрачной ситуации демократическими, казалось бы, выборами. К сожалению, осознание этого пришло слишком поздно. Помните предвыборную кампанию Ельцина в 1996 году под лозунгом "Голосуй сердцем"? Итогом стало то, что лидер КПРФ Зюганов, выигравший, по сути, те выборы, проиграл их. И та победа демократии, которую мы праздновали в 1996 году, оказалась пирровой.

- Почему?

- Потому что если бы тогда выиграл Зюганов, электорат которого совершенно очевидно старел и вымирал, он бы в лучшем случае смог бы продержать власть две каденции. До 2004-го. И тем самым ушла бы "Семья" Ельцина, а с ней достаточно кондовые элиты, корнями тоже уходящие в советскую партократию. Параллельно за эти восемь лет возникло бы новое поколение здоровой демократической оппозиции, которая самое позднее к 2004-му пришла бы к власти. Не было бы ни Донбасса, ни Крыма. И, может, Украина уже была бы в Евросоюзе. Так что для меня "Свидетели Путина" - это история о том, что нельзя спасать демократию недемократическим путем. В "Семье" было два крыла, воевавших между собой: силовики и демократы. Победили демократы. Именно они и посадили на московский трон Путина во спасение демократии.

- В фильме есть эпизод, где Ельцин реагирует на возрождение Путиным советской символики презрительным словом "красненькое". Почему левацкая идея до сих пор доминирует и в России, и у нас?

- Меня в Мексике недавно удивили вопросом "Путин - правый или левый?". Вопрос на самом деле тупиковый. Путин, когда надо - правый, когда надо - левый, когда надо - центрист. Он использует все электоральные рычаги для удержания власти. И этой безликостью, этим отсутствием собственной позиции он наносит наибольший вред обществу. Потому что тот же Зюганов, если бы пришел к власти, повел бы страну четким ясным путем, страна могла бы оказать этому курсу какое-то сопротивление. А Путину сложно сопротивляться, потому что он слишком гуттаперчевый. Поэтому говорить, что он созвучен левой идее, не приходится. Парадокс его доктрины в том, что в России напротив памятника Чапаеву стоит памятник Колчаку. И пионеры сначала салютуют одному, а потом другому. И когда так выглядит твой фундамент, ты вообще не понимаешь, что строишь.

- В 2000 году вы сняли о Путине вполне апологетическую картину. Скажите, у вас было, хотя бы некоторое время, очарование им?

- Когда его назначили премьер-министром в конце августа 1999-го, я считал, что он промежуточный премьер, прокладка перед настоящим преемником. Когда его объявили исполняющим обязанности, то есть, по сути, будущим президентом, у меня было определенное разочарование, потому что он - не моей крови человек.

Но когда мы в первый раз встретились, Путин на меня произвел неожиданно приятное впечатление. Встреча проходила по его инициативе, он пригласил меня к себе в кабинет, уже будучи и. о. Я, кстати, впервые оказался в президентском кабинете. Он как-то очень доверительно и спокойно общался, хотел узнать, что за фильм мы снимаем. Надо же - президент интересуется! Когда мы сняли его учительницу, я передал ему кассету с этим интервью. Она ярко о нем рассказывала, я видел, как небогато она живет, и просто подумал, почему бы нет, может он ей как-то поможет. Путин спрашивал, что к чему, дал контакты людей, которых посоветовал снять. Как-то очень по-человечески мягкий, приятный и честный разговор. Я тогда ему предложил: "Давайте я сниму фильм, расскажем зрителям о вас". Я делаю главному человеку в стране предложение, а он отвечает: "Мне надо посоветоваться, спросить у товарищей". Думаю: "Ничего себе. А ты тогда кто?".

Очарования не было, я за него не голосовал, но сама возможность поговорить по-человечески вызывала определенную симпатию. После выборов все это оказалось каретой, которая превратилась в тыкву прямо в полночь, с боем курантов. Кардинальное и моментальное изменение всего. Мне даже казалось, что перестелили ковры в коридорах, хотя они остались прежними. Воздух поменялся. Люди, до того абсолютно незаметные, даже прячущиеся от камеры, какой-нибудь Сечин, который где-то топтался с папочками и выглядывал из-за колонны, вдруг сидит в первой приемной с чуть ли не ногами на столе. Просто фантастика. И вот с этого момента просто как холодным душем обдало. А дальше все пошло очень быстро. Путина выбрали 7 мая, и всего за четыре месяца он уничтожил самый рейтинговый телеканал страны, хотя НТВ казалось столпом, который невозможно сдвинуть с места.

- В фильме вы вывозите Путина на место теракта в Москве, когда из-за взрыва в жилых домах погибло 106 человек. Зачем?

- Это ключевая точка в его политической карьере - он стал там президентом (теракт произошел в сентябре 1999-го. - "ДС"). Я его еще плохо знал, мы туда поехали на третью или четвертую встречу. Он был такой нераскрываемый, а режиссеру всегда хочется открыть персонажа. Мне казалось, что поездка туда станет катализатором для проявления его чувств. Но по факту он закрылся еще больше. Особенно при вопросе о цели, оправдывающей средства, - полностью сымпровизированном, не прописанном в сценарии. Хотелось его расшевелить, но Путин был ошарашен.

- Когда вы снимали "Путин. Високосный год", могли представить, что может быть такой разворот - войны, победобесие, "вставание с колен»?

- Стопроцентно нет. В советские годы был такой прекрасный анекдот: "Ночь на российско-украинской границе прошла без происшествий". Мы над ним искренне смеялись. Потому что это было смешно своей невозможностью. И даже в 2014-м, когда стала набухать ситуация в Украине, я до последнего не мог себе представить это. Поэтому, кстати, наш с женой отъезд из России был мгновенным (с 2015-го Манский живет в Риге. - "ДС"). Мы приняли решение в течение 60 секунд, а уехали в течение трех дней. Эти 60 секунд - когда я увидел голосование Совета Федерации об использовании войск за пределами России - абсолютная предтеча аннексии Крыма.

- Сколько еще Путин продержится? И кто сейчас нужен России?

- Человек, который находится под длительным воздействием наркотических средств, становится от них зависимым. Человеку, крепко пьющему, трудно бросить алкоголь. Поэтому для России сегодня вероятность самостоятельно отказаться от этого состояния находится, пожалуй, в диапазоне от "сложно" до "невозможно". Тут скорее необходима внешняя работа с этим серьезным заболеванием общества. Вроде того, как людям помогают соскочить со всяких зависимостей. Тем более, когда вместо излечения в общество только вбрасывают все новые бациллы.

Что касается Путина, то его власть будет тождественна сроку его физического существования. Хотя мы знаем и другие примеры. Тот же Салазар правил в Португалии 36 лет, при этом последние годы пребывал в глубоком маразме, для него даже печатали отдельный номер газеты. Он тоже, кстати, строил мосты, но сейчас в Португалии о нем мало кто помнит, он вычеркнут из истории.

Какой будет форма правления Путина - вопрос. Будут ли это изменение Конституции или территориальные перемены - создание надроссийской структуры с включением в состав России Абхазии либо Беларуси, или казахский вариант с техническим президентом и властью у Назарбаева - неведомо. Я сомневаюсь в варианте с преемником, потому что он один раз его уже назначал. Самого безвольного, слабого, несформировавшегося человека, очень подчиненного ему. Но даже за четыре года вокруг Медведева собралась компания людей, начавших работать против Путина. И тот, явно планировавший посадить Медведева на два срока, изменил конструкцию, вернулся. Так что Медведева еще раз - это слишком пародийно, а все, что там готовятся как запасные варианты, - очень зависимые и подчиненные, охранники, которых он двигает, уже губернаторы или министры.

- Но почему общество избирает Путина? Что может излечить этих избирателей?

- Моя бабушка во время войны служила на госпитальном поезде, вывозившем людей из блокадного Ленинграда. И была очень сложная задача: оградить пациентов от резкого перехода на здоровое питание после переезда на большую землю. Но за всеми невозможно было уследить: люди ели и умирали.

Я был достаточно долго в Северной Корее и много раз в Южной. Так вот, для беженцев из КНДР есть специальные программы адаптации к другому способу существования. С ними работают психологи, их селят в специальных пансионатах, и все равно очень высокий процент самоубийств среди них. Если произойдет когда-нибудь объединение Корей, самым сложным будет адаптация людей к нормальному существованию. Опять же вспомним, когда рухнул СССР, наши первые выезды за границу - какой это был шок. Все очень сложно. И процесс для России очень сложный.

И роль Украины здесь очень велика. Я знаю, что здесь очень распространено настроение, что надо от такого соседа забором отгородиться, тряпкой накрыть. Накрыть можно, но тряпка ни от чего не спасет. И если Украина не поймет своей функции, будут печальные последствия.

- В чем функция Украины - спасать Россию? У нас ведь свои проблемы.

- Россия все равно останется вашей проблемой. Сколько бы не разгребли других проблем, она никуда не денется. Как, впрочем, Германия разгребала проблемы ГДР, как вся Европа разгребала проблемы бывшего Восточного блока. Латвия та же, где я живу, ее проблемами тоже занимается ЕС. И потом, если в России загорится - здесь тоже брови обгорят.

- Чем закончились ваши попытки организовать прокат "Свидетелей Путина" в России? Вы, вроде, допускали такую вероятность…

- Я был слишком наивен. Это все нереально. Не то что прокатное удостоверение - мы не нашли ни единой возможности показать фильм ни на одной площадке в РФ.

- Вам напрямую запретили?

- Тут невозможно ответить. Я прохожу в России по статьям по экстремизму, разжиганию межнациональной розни и т. п. Другой вопрос - все мои фильмы имеют определенный резонанс в мире, но не являются российскими. Я уехал из России, все. Но медиа России иногда пишут "российский фильм получил приз там-то". Вот в эти дни - "Свидетелей Путина" включили в шорт-лист "Еврооскара". И что пишут в России? Русский фильм будет номинироваться на "Еврооскар" - актриса такая-то из фильма "Дылда". Никаких ссылок на "Свидетелей Путина". А чего я хотел? Умерла, так умерла. С другой стороны, казалось - вроде как умерла, но не совсем. Нет, все. Конец.