«Когда Путин сбежит, россияне увидят, что в стране нет золота»

Кремлевская власть выскребывает остатки ресурсов.

«Русский монитор» опубликовал интервью с известным блогером и политическим комментатором Анатолием Несмияном.

России долго придется оставаться сырьевым государством, даже после Путина.

- Анатолий, у вас очень интересный и не совпадающий со многими взгляд на “Северный поток-2”, на ситуацию, которая происходит с ним и вокруг него. Вы утверждаете, в отличии от многих, что Германия вовсе не идет на поводу у Путина, в желании заполучить дешевый газ, а наоборот, сейчас подводит к тому, что отхапает в итоге, если я правильно поняла, основные акции этого самого газопровода путинского.

- Это один из вариантов, который возможен, скажем так. Потому, что “Газпром” сейчас находится в чрезвычайно тяжелом положении. Он исчерпал все возможные ресурсы, он находится в гигантских долгах за счет строительства этих в общем-то по большому счету ненужных дополнительных магистралей. И естественно, что с точки зрения бизнеса он очень уязвим и можно перехватить управление через не обязательно банкротство, но во всяком случае через создание для него долговых обязательств. Он “в долгах как в шелках”. Он сам загнал себя в такую ситуацию… Ну не сам конечно. Это же политическая компания. Т.е. они выполняют политические распоряжения Путина. Но во всяком случае ситуация сейчас достаточно сложная и вполне возможно, что таким положением вещей воспользуются. Почему бы и нет? А у немцев на самом деле политика очень простая – они заинтересованы в максимальном заполнении Европы дешевым газом. И чем больше будет газа – тем дешевле будут цены. Поэтому, с одной стороны, они конечно очень сильно заинтересованы, и в американском газе, и в российском газе, и в турецком газе (ну точнее в азербайджанском через Турцию). Но при этом, они естественно заинтересованы и в устойчивости этих поставок. А Северный и Турецкий поток – они эту устойчивость не обеспечивают без украинского транзита, потому, что у Украины есть огромные подземные газовые хранилища, с помощью которых можно регулировать пиковое потребление. Т.е. если зима будет холодной, то текущие поставки газа не справятся с запросом потребителя. Поэтому нужно пускать дополнительные объемы газа, а они как раз накапливаются в этих украинских подземных газовых хранилищах. Поэтому украинский транзит для Европы очень важен именно с точки зрения устойчивости. Поэтому они и за Северный поток и за украинский транзит. И с этой точки зрения у них возникают определенные сложности – они не могут остановиться на каком-то одном из проектов. И поэтому пытаются создать баланс. А Путин – да, он хочет полностью отказаться от украинского транзита, но европейцы на это не идут.

- Думаете получится у них? Потому, что ради чего тогда Путин все это строил, если не отказываться от украинского транзита?

- Он не откажется, он не сможет этого сделать. Ему создадут условия, в которых он не сможет. Здесь же не только экономические методы давления на Кремль идут. Там же и чисто политические – через создание вот этого Третьего энергопакета, через судебные иски, через просто прямые политические решения. Т.е. Кремль вынудят все равно делать так как нужно европейцам. Покупатель всегда прав – это закон бизнеса. И в данном случае Европа, я являясь покупателем, будет диктовать свои условия “Газпрому”. И это даже нет смысла обсуждать.

- Но в таком случае, кто бы не пришел после этого режима, он же может оказаться вообще ни с чем. Т.е. он придет, а ресурсы страны все собственно говоря распроданы.

- Ну а как вы хотели? Мы все окажемся в такой же ситуации, как были после революции 1917 года, когда в стране просто не было никаких ресурсов и приходилось очень серьезным образом эти ресурсы изыскивать. Я думаю, что когда Путин сбежит, или там его друзья сбегут в конечном итоге, мы вдруг обнаружим, что у нас нет ни золотовалютных резервов, и что все банки наши давным-давно перевели все деньги куда-нибудь на Запад, и что все запасы на самом деле фиктивны, и мы окажемся просто перед пустой кубышкой. Скорее всего так и будет. Нужно исходить видимо из такого варианта.

- А скажите, как Вы относитесь к нынешней оппозиции? Я не говорю о системной, хотя о ней у Вас тоже наверняка мнение есть о ней.

- Но у нас нет оппозиции. У нас нет политики, поэтому у нас нет оппозиции. У нас политическая деятельность на настоящий момент сведена к ее имитации, поэтому и оппозиция во многом имитационная. Как системная, так и не системная. Не может быть при диктатуре, пусть даже такой странной как у нас, не может быть оппозиции в принципе. Есть некие люди, которые нечто высказывают. Но к политической деятельности это не имеет никакого отношения. Политика – это всегда борьба за власть. И только в этом контексте можно рассматривать ту или иную партию или движение, являются ли она вообще реально политической, являются ли оппозиционной. Если партия или движение стремится к власти, если она делает все, что бы прийти к власти – значит она – оппозиция. Значит занимается политикой. А вот тот же Навальный – это чистый профсоюз, причем в непонятной форме. Он не борется за власть. Он декларирует приверженность к такой борьбе, но реальной борьбой он конечно не занимается. И это не потому, что он плохой, а потому, что у нас нет условий для политической борьбы. А вот когда трансферт власти начнется, и когда он предсказуемо рухнет, потому, что конечно они не смогут его в проектном режиме провести, просто потому, что управляемость страной на нуле – вот тогда у нас появится шанс на некую политическую деятельность, тогда и появится оппозиция, появятся какие-то политические партии. Сейчас – нет. Сейчас это исключено.

- Т.е. мы ориентируемся сейчас, что вся реальная политическая жизнь начнется где-то с 2021 года и не ранее?

- Ну может и ранее немного, потому, что ситуация уже на грани. Откровенно говоря протестные явления только нарастают. Власть пока удерживает ситуацию только потому, что пока еще эти протесты носят локальный характер. В Шиесе, в Москве, иногда в Петербурге, иногда в Екатеринбурге – они успевают реагировать. Но если уже эти протесты начнутся по всей стране по самым разным поводам, то конечно власть уже физически не будет успевать реагировать на них и тогда ситуация пойдет в разнос, вне желания и возможностей этой самой власти. Ну и второй момент, то, что все эти протесты пока не организованы. Именно потому, что у нас нет оппозиции политической. И пока, именно за счет этой неорганизованности, эти протесты удается каким-то образом где-то подавить, где-то обмануть людей, где-то пообещать что-то. Но мы должны понимать, что все это нарастает. Причем нарастает достаточно быстро.

- Анатолий, а вот Вы произнесли фразу “странная диктатура”. Вы сказали: “Пусть у нас даже такая странная диктатура”. Это что такое? В чем ее странность?

- Потому, что реальная диктатура возможна только при режиме, который обладает серьезной управляемостью. А как правило в коррупционных режимах диктатуру установить достаточно сложно, потому, что все продается и покупается. Вот Венесуэла для нас самый наглядный и лучший пример. Т.е. там реальная диктатура, реальное наркогосударство, но они не могут установить прямой фашистский режим, просто потому, что они коррумпированны до предела. Там все продается и все покупается. Тоже самое и у нас. Для того, что бы установить такой полноценный фашистский режим нужна идеократия. Нужна система, которая привержена ну хоть какой-то ценности, хоть какой-то идее. Фашистская диктатура в Германии была идеократической. Она исповедовала некую идеологию нацизма. Поэтому они смогли установить полноценную диктатуру. Путин не может установить диктатуру, потому, что весь режим насквозь воровской. Они реально – воры. Они реально криминальные уголовные элементы. Поэтому они не могут вытянуть никакую идею, вокруг которой создать такой настоящий диктаторский полноценный режим.

- Ну они сейчас много говорят про испанского диктатора Франко. Им он нравится, как пример.

- Ну им нравился раньше Пиночет, теперь Франко, потом еще кто-то. У них нет собственных идей, нет собственных проектов, поэтому они шарахаются из одной крайности в другую.

- Да, еще и Китай им очень нравится.

- Ну Китай они вообще даже теоретически не смогут повторить. Это совершенно другой даже цивилизационный проект. Они не вытянут это.

- Но при том, как Вы, Анатолий, разъясняете ситуацию, получается, что Западу на самом деле вообще не выгодна смена нынешнего режима в России на самом деле?

- Не существует же некоего Единого Запада. Существуют же группировки. Существуют отдельные страны, и в этих странах есть свои группировки. Есть несколько глобальных проектов, каждый из которых относится к существующей в России ситуации существенно по-разному.

- Но может в двух словах расскажите, какие Вы имеете ввиду глобальные проекты, которые по разному относятся к Путину?

- Есть проект условной финансовой олигархии, который основан на мировой долларовой системе. Ну вот Обама предлагал, в рамках этой истории, создать два огромных партнерства – Транстихоокеанское и Трансатлантическое. Т.е. эти два партнерства должны были конкурировать между собой, создавая некий потенциал. А Россия, в этом случае становилась неким буфером между ними. И должна была быть попросту разорвана между этими партнерствами. Поэтому демократы и глобалисты заинтересованы в том, что бы Россия прошла через процедуру распада на мелкие государства. А имперцы условные, за которыми Трамп стоит, точнее, которые стоят за Трампом, заинтересованы в том, что бы Россия оставалась в том же виде, в котором и сейчас. Т.е. не важно диктатура ли или еще что-то, важно, что бы она была обычным сырьевым придатком, без каких – либо претензий на политическую субъектность. Поэтому их на данном этапе Путин вполне устраивает, потому, что он как раз ведет страну именно в этом направлении.

- Мне кажется он как раз пытается показать, что он политически субъектен.

- Он пытается шантажировать и выторговывать условия, на которых он будет этим самым сырьевым придатком. Он ведь не для страны торгуется. Он торгуется для себя, для своего окружения. Ему на страну давно наплевать.

- Ну как, а Сирия, а Африка, вот эти все глобальные проекты?

- В той же Африке он же идет фактически по объедкам. Центрально Африканская республика, ее французы просто до дна уже выскребли. Они пытаются захватить и пытаются работать там на золотых рудниках, которые французы еще в ХХ веке просто досуха выскребли. Они идут по уже ограбленным территориям. Как падальщики.