Что будет со свободной покупкой валюты в Беларуси?

Подобное уже происходило в 2011 и 2014 годах.

На днях написала мне читательница: мол, правильно вы все пишете, белорусы действительно ненавидят режим и хотят перемен, и цифру вы называете правильную, таких в стране 95 процентов, но все эти люди связывают надежды на будущие перемены совсем не с оппозицией, так что шансов у вас никаких нет, с уважением, Марья Ивановна.

Это не первое письмо подобного содержания, которое я получаю. Да, соглашаются их авторы, так жить нельзя. Да, пишут они, мы хотим перемен. Только оппозиция ваша ни на что не способна, она нам перемены не принесет, утверждают они в конце концов. И мне кажется, именно это становится причиной столь долгого и иногда кажущегося безнадежным пути к тем самым переменам, - ожидания, связанные с кем-то и почти непременно ведущие к разочарованиям.

Скажу честно: лично я надежды на перемены не связываю ни с кем, кроме себя. Это я, а не условный оппозиционер, должна продолжать писать тексты, рассказывать о ситуации тем, кто не знает, тормошить знакомых, общаться с незнакомыми, помогать репрессированным, распространять информацию – словом, все, что могу профессионально и человечески. И, конечно, выходить на Площадь. Потому что без протестов здесь не изменится ничего и никогда.

В 2006 году, когда молодые активисты поставили палатки на Площади и смогли продержаться этим палаточным лагерем почти пять суток, они вряд ли связывали свои надежды на перемены с Александром Милинкевичем или Алксандром Козулиным. Когда мы с друзьями вечером после работы мчались туда же, на площадь, чтобы привезти ребятам еду и теплую одежду и постоять с ними, - поверьте, мы не думали ни о Милинкевиче, ни о Козулине. Каждый ехал и шел на Площадь исключительно ради себя самого. Потому что по-другому не получалось. И когда палаточный лагерь разгромили, эти смелые ребята шли в тюрьмы не за Козулина, а за себя. Точно так же, как в 2010 году те десятки тысяч, что вышли на улицы, делали это не ради Некляева, Санникова или Статкевича. Скажу по секрету: я тоже не ради Санникова была на той площади. Если бы мой муж и не был кандидатом в президенты, мы все равно оба были бы на той площади, а возможно, и в той тюрьме. Так что не стоит с кем-то, кроме себя и собственного желания изменить ситуацию, связывать надежды на перемены. Это инфантилизм.

Конечно, позиция инфантилов очень удобна. «Вы нам не нравитесь. Вас было слишком мало на митинге. Вы хотите смены власти и ничего позитивного не предлагаете. Вы уже двадцать пять лет боретесь, но так и не смогли победить. Вы всем надоели. Вы не смогли заинтересовать народные массы. Дайте нам других лидеров – молодых, но опытных, с харизмой и умением играть на музыкальных инструментах. За вами народ не пойдет». Народ при этом должен играть роль недееспособной массы, которую можно увлечь только дискотекой, стриптизерами и лозунгами «каждой бабе – по мужику».

Почему-то так и представляется советский кагэбэшник образца 1968 года, который внушает арестованной на Красной Площади Ларисе Богораз: «Да, Лариса Иосифовна, не смогли вы увлечь многомиллионный советский народ идеей осуждения вторжения в Чехословакию! Не пойдет за вами народ. Всего-то восемь человек на Красной Площади – это свидетельство низкого рейтинга. И шансов быть избранными в Верховный Совет СССР у вас тоже нет!» Или, к примеру, можно представить себе западных журналистов, которые, встретившись с бежавшим из северокорейского концлагеря, пишут с ленцой: «История побега, конечно, захватывающая, но сама личность не вызывает интереса, ведь он мог создать мощную северокорейскую оппозицию, а вместо этого всего лишь бежал через колючую проволоку». Реплики, которые я упоминала выше, - из той же серии.

Конечно, я понимаю, как это невыносимо тяжело – видеть, как невероятные усилия многих людей годами уходят в песок. Как беснуются от злорадства – нет, не власть даже, а так, человеческие недоразумения: «Ага, снова у них не получилось!» Как покрываются рыбьей чешуей равнодушия те, кто устал. Мне тоже часто хочется то под подушку спрятаться, то в глянцевый журнал уйти. Мы ведь всего лишь обычные человеческие единицы. Маленькие человеческие единицы. Но арифметику ведь никто не отменял. И таких единиц в стране – миллионы. Да, многие рассыпались и забились в щели, как те счетные палочки, которые покупают каждому первокласснику. Так и мы – рассыпались, потерялись, некоторые просто переломились. Но давайте найдемся. Соберемся. Склеимся. Проблема не в том, что нас мало, а в том, что мы никак не можем найти друг друга.

Выхожу тебя искать. Кодовое слово – «баста!».

Ирина Халип, специально для Charter97