Путинское «цап-царап» в Союзе приводило к «бу-бух!»

Советским шпионам подсовывали дорогостоящие разработки, но с небольшими дефектами.

На прошлой неделе президент государства Российского уже по обыкновению шутил на бизнес-форуме в Москве: «Давайте мы подождем, когда американцы истратят деньги на новые технологии по добыче сланцевой нефти, а потом у них… цап-царап… задешево купим».

Что такое «задешево» или «купим», известно только самому автору этих слов. А вот с «цап-царап» — все более понятно. Примерно с 1940-х, когда советские спецслужбы украли у тех же американцев технологию первого якобы своего ядерного оружия. За что и поплатилась жизнью чета Розенбергов.

Это в 1920−30-х все выглядело более-менее честно. Сталинскую индустриализацию провели ведь нанятые американские и немецкие инженеры. Но — задорого. Украинцы знают ее цену по 1933-му.

Но после Второй мировой, когда в руки Союза, как одного их победителей, попали технические разработки Третьего рейха, стартовала новая программа «цап-царапания» зарубежных инноваций.

В начале 1970-х советские спецслужбы принялись за создание агентурной сети, через которую в Союз поступали западные технологии. За десять лет КГБ удалось опутать своей шпионской паутиной 15 стран. Под дипломатическим прикрытием в ней работало около 500 сотрудников.

Но крест на этом участке «цап-царапания» поставил подполковник Владимир Ветров. В 1965 году он как советский агент начал работать в Париже под видом торгового представителя.

Советским шпионам подсовывали дорогостоящие разработки, но с небольшими дефектами

Как-то на торговой выставке во французской столице Ветров сошелся с Жаком Прево, сотрудником представительства американской компании Thomson-CSF. Она выпускала электронику, причем ее использовали и в военных целях. Но о последнем знали лишь люди вроде Ветрова.

Прево на тот момент уже сотрудничал с французской контрразведкой DST. Но пока в Париже раздумывали, как завербовать Ветрова, его перевели в канадский Монреаль. Хотя не прошло и года, как шпиона отозвали уже и оттуда — «за аморальное поведение».

Шел 1975 год. СССР вступил в пору брежневского «развитого» социализма. Правда, об этом знали только читатели советских газет. А вот в Государственную комиссии по военно-промышленным вопросам неустанно шли заявки из министерств на новые технологии. Исходя из заявок, каждый год составлялся разведывательный план. Его реализацией занималось управление Т (научно-техническая разведка) Первого главного управления КГБ. Российский историк и публицист Владимир Абаринов утверждает, что ежегодный бюджет госкомиссии составлял 12 млрд французских франков. Да и вообще, на военную промышленность вместе со шпионажем уже тогда СССР тратил 40 % ВВП.

Заграничные приключения Ветрова обошлись ему внутренними разбирательствами и дальнейшим невыездным статусом. Однако в КГБ его оставили — в том же управлении Т. Хотя Ветров и занимался анализом технической документации, поступавшей с Запада, он имел доступ к информации о советской агентуре за рубежом.

Бывший глава DST Марсель Шале позже рассказывал, что Ветров сам предложил свои услуги. В феврале 1981 года на Международной промышленной выставке в Москве он встретил старого парижского знакомого Александра де Поля, представителя нефтесервисной компании Schlumberger. Через него связался с Жаком Прево.

Французские контрразведчики быстро решились на сотрудничество с Ветровым. Причем, за свою работу он не просил особого вознаграждения. А до начала 1982 года фактически на добровольных началах передал в Париж без малого от трех до пяти тысячи страниц совершенно секретных документов.

В 1981 году Франсуа Миттеран, новоизбранный президент Франции, решил залатать брешь, давно образовавшуюся в отношениях с США. На саммите G7 в Оттаве при личной встрече с американским коллегой Рональдом Рейганом он передал копию одного из документов, полученных от Ветрова. А уже через две недели в американскую столицу прибыл Марсель Шале с полной папкой бумаг от агента, которого французы назвали по-английски Farewell (Прощай!).

Американцы давно заметили, что от СССР стало поступать значительно меньше заказов на технику. Из папки Farewell стало понятно почему: Москва попросту ворует результаты научно-исследовательских работ. Главным объектом интереса Кремля были военные технологии.

Томас Рид, советник президента Рональда Рейгана, в своих мемуарах написал, что в Вашингтоне быстро сообразили, как изменить минус на плюс. Советским шпионам просто подсовывали дорогостоящие разработки, но с небольшими дефектами.

К примеру, советы стремились заполучить системы компьютерного управления газопроводом, который в СССР тянули через всю Сибирь к своим западным границам — Москва собиралась подсаживать Европу на энергетическую иглу. Но им помогли украсть разработку, которая устанавливала завышенную скорость прокачки газа. Таким образом, в газопроводе возникало давление, превосходящее предел прочности стыков и сварных швов.

А летом 1982 года из-за этого на магистрали Уренгой — Сургут — Челябинск произошел мощнейший взрыв. Американский политолог Питер Швайцер, нынешний глава Государственного института статистики США, утверждает, что его мощность составила 3 тыс. кт, и его наблюдали даже из космоса.

При этом СССР напрочь отрицал сам факт взрыва. Нынешние эксперты по таким катастрофам, в частности, киевлянин Владимир Захматов, утверждают, что такой диверсии не могло быть в принципе. В то время строители газопроводов, якобы, обходились без компьютеров.

На сайте ЦРУ, однако, размещена информация о том, что по подложной документации на газопроводе были установлены дефектные турбины, была нарушена работа химических предприятий в СССР и некоего тракторного завода. Пентагон также предоставил вводящие в заблуждение данные о самолетах-невидимках, разработки в космической обороне и строительстве тактических самолетов.

Но таков удел воров. И очень немногие из них постигают истину, язвительно высказанную Оскаром Уальдом: «Красть не стоит уже хотя бы потому, что укравший никогда не знает, какой сюрприз может таить в себе украденная вещь».

Олег Шама, «Новое время»