О «трудоголиках» идеологической вертикали

За какие стахановские «подвиги» идеологам платят больше, чем рабочим?

Стахановцы. Картина Александра Дейнеки, 1937 год

Вирулентная пыль, поднятая очередными «элегантными выборами», постепенно оседает и прибивается к земле. Хотя один маленький плюс эти «выборы» все же имеют: для народа это единственная возможность узнать, сколько получают его «слуги» – начальники-чиновники, вынужденные декларировать свои доходы при регистрации кандидатами. Странно, конечно, что эта опция все еще включена в избирательный механизм – учитывая, как не любят «слуги народа» афишировать все, что нажито непосильным трудом.

Я, правда, не любитель считать чужие деньги. Даже если их заработали не в шахте или у станка, а раздавая приказы из кабинета или «торгуя фейсом» в телеэфире. Если твой труд приносит обществу пользу, если плоды его востребованы людьми, то хоть миллион получай, я за тебя буду только рад. Не рад я буду только за тех, кто гребет деньгу, непонятно за какие заслуги.

Есть в Беларуси категория служащих, чьи трудовые достижения я никак не могу взять в толк. Речь идет о бойцах идеологического фронта. Когда эти бойцы декларируют ежегодный доход в 43 тысячи рублей – то есть, более 3 тысяч в месяц – слегка обалдеваешь: за какие такие стахановские подвиги?

Ведь более половины белорусов сегодня мыкаются на зарплату менее 500 рублей, хотя и вкалывают на совесть, и пользу приносят обществу. А деятельность идеологов не производит впечатления полезной, сколько за ней ни наблюдай.

Впервые с «трудоголиками» идеологической вертикали мне улыбнулось столкнуться в 2005 году. До этого я много лет жил в Москве, и московская вольница (в то время она еще была) научила меня, что свобода слова – звук не пустой. Вернувшись в Беларусь, я устроился в небольшую региональную газету, и понял, что с вольницей здесь большие проблемы.

Той осенью, накануне избирательной кампании, в наш город приехал Александр Милинкевич. Ничего из ряда вон: походил по улицам, заглянул на рынок, пообщался с предпринимателями, перед отъездом зарулил в местный штаб оппозиции – утлую хатку на выселках, где после его прихода какие-то тайные электрики вырубили свет, так что пришлось общаться при свечах.

Вернувшись в редакцию, я быстренько набросал небольшой репортаж, причем, совершенно не политизированный – просто рассказал с юмором, как на заре высокотехнологичного XXI века белорусской оппозиции помогли обычные дедовские свечи.

Материал уже был готов к верстке, но тут раздался звонок из горисполкома. «Вы что, собираетесь писать об этом?» – сурово поинтересовался у главного редактора исполкомовский идеолог. В любой другой европейской стране, ему бы дали увесистый отлуп, но Беларусь есть Беларусь – репортаж мой так и не вышел в газете.

Второй раз идеология перешла дорогу моей работе в 2008 году. Тогда по всей стране митинговали предприниматели, возмущенные изменениями в указе №285. В Бобруйске около сотни ипэшников вышли на главную площадь, протестуя против новых правил ведения бизнеса.

Естественно, мы с редакционным фотографом помчались туда. Исполкомовский идеолог был уже там. Завидев нас, он принялся кому-то звонить и что-то выяснять на повышенных тонах. Оказалось – снова нашему редактору. «Что ваши журналисты делают на площади? Быстро уберите их отсюда!» – негодовал он.

Короче, статья о митинге в номер тоже не попала.

Личной «вишенкой на торте» стал инцидент в октябре 2010 года. Учредителя газеты, где я работал, в исполком вызвал чиновник, курирующий идеологию, показал ему распечатки моих постов в ЖЖ и велел «разобраться», после чего из штатного корреспондента мне пришлось переквалифицироваться во фрилансера. (Кстати, похожая история недавно стряслась с ди-джеями местного радио, уволенными после того, как городскому идеологу не понравилось, что они рассказали в эфире о рейтинге белорусских городов, где Бобруйск оказался вторым с конца).

А вообще, за годы журналисткой работы мне довелось повидать многое со стороны идеологических капониров: и как людей загоняли на концерты «правильных» артистов, и как сгоняли детей на хоккейные матчи в разгар эпидемии гриппа, и как во время выборов мешали независимым кандидатам вести агитацию, а то и вовсе мутили на встречах с избирателями чудесатые «перформансы».

И вот что, разве все это – работа на благо общества? Хоть кем-нибудь плоды такого «труда» востребованы? Кроме идейно обанкротившегося режима, которому эти «трудяги» помогают искусственно удерживаться на плаву, сжав белорусское общество в узде отупляющей пропаганды?

Нет, я могу допустить, что это лишь мне так «повезло» с идеологами, что только в моем городе они такие, а в остальной Беларуси эти милые люди плодотворно отрабатывают свои 43 тысячи, принося обществу реальную пользу, помогая ему стать лучше, свободнее, демократичнее.

Допустить могу – но убедить себя в этом как-то не удается.

Дмитрий Растаев, «Солидарность»