Дрезденский агент

Кремль придумал абсурдный закон неслучайно.

На днях правозащитники и деятели культуры попросили президента России не подписывать закон о признании физических лиц иностранными агентами. Письмо подписали Андрей Макаревич, Дмитрий Быков, Людмила Улицкая, Виктор Шендерович, — всего 60 человек. Не помогло, Путин-таки закон подписал.

Новый продукт с Охотного ряда и Большой Дмитровки для борьбы с так называемыми «иностранными агентами» написан плохо даже по меркам российских законов. Формулировки занимают много строк, состоят из множества придаточных предложений и настолько расплывчаты, что требуется немало сил, чтобы просто через них прорваться, еще больше — чтобы попробовать понять.

Для признания некоммерческой организации «выполняющей функции иностранного агента» по закону 2012 года требовалось наличие двух условий: иностранное финансирование и участие в политической деятельности. Оба критерия толковались расширительно и в пользу Министерства юстиции. Так, отказ «Голоса» от иностранного финансирования был признан... получением иностранного финансирования (ведь отказавшийся от денег определяет их судьбу, как если бы он был собственником, решил Мосгорсуд), собственные деньги в иностранной валюте тоже рассматриваются как иностранные (Фонд «Династия»). Политическим признавался любой текст на сайте, в том числе ежегодные отчеты о деятельности, которые НКО обязаны публиковать под угрозой штрафа. От доказывания связи между иностранными деньгами и деятельностью государственные органы также себя освободили: зарубежные средства уходят на «неполитическую деятельность», а «политическая» ведется на президентский грант? Добро пожаловать в реестр.

В 2017 году закон о признании иностранных СМИ «выполняющими функции иностранного агента» освободился от критерия «политическая деятельность»: поскольку «политическая деятельность» — это публикация текстов, а СМИ как раз и создают тексты на своих сайтах, то упоминание «политической деятельности» просто излишне. По закону 2017 года любое СМИ с финансированием из-за рубежа, сколь бы малым оно ни было, может быть признано иностранным агентом. Критериям закона, безусловно, удовлетворяют и Первый канал, и МИА «Россия сегодня», поскольку иностранные компании размещают там рекламу, но в реестр пока попали девять редакций или проектов «Радио Свобода» и Голос Америки. Девять из десяти записей в реестре появились 5 декабря 2017 года — в отместку за действия властей США в отношении Russia Today.

Но ограничений против двух сравнительно небольших в России СМИ оказалось мало. Новый закон содержит сразу два определения граждан, которые будут «выполнять функции иностранного агента». В новой версии ч. 3 ст. 6 Закона РФ «О средствах массовой информации» говорится о физических и юридических лицах, которые распространяют в интернете информацию для неопределенного круга лиц и получают иностранные средства. Но в новой ч. 7 той же статьи уточняется, что вместе с получением денег из-за рубежа надо распространять информацию, созданную «СМИ-агентами», или участвовать в ее создании.

Само существование двух несовпадающих определений свидетельствует о полном отсутствии контроля качества законодательных продуктов. При этом оба определения исключительно широки. Как показывает практика толкования норм об иностранном финансировании НКО, к ресурсам из-за рубежа может быть отнесен и доход за подержанный диван, купленный у россиянина белорусом, и даже собственные наличные доллары или евро из-под подушки. Можно самоцензурно не лайкать в соцсетях материалы Голоса Америки или «Радио Свобода», не давать им интервью, но остается и общее определение, которое позволит записывать в «агенты» за любой твит или статус.

Вместе с местом в списке «иностранных агентов» на сайте Министерства юстиции придут и обязанности. Абсурдная необходимость ставить объявление «я иностранный агент» на любой статус в соцсетях, даже на короткий твит или милую фотографию котика, бледнеет на фоне обязанности гражданина создать юридическое лицо, чтобы оно могло подавать отчетность «агента». Конкретная организационно-правовая форма такого юридического лица не предусмотрена. В чем смысл создавать юрлицо, у которого не будет ни доходов, ни деятельности, не разъясняется, но на отчетность придется потратиться.

Помимо отчетов о (не)деятельности раз в полгода и налоговой отчетности раз в квартал такому юрлицу, а на самом деле — гражданину, придется проходить и ежегодный аудит даже пустых счетов. Таким образом, расходы на эту организацию-пустышку могут легко достичь или даже превысить 100 тысяч рублей в год. Такие требования стали причиной ликвидации многих небольших НКО, записанных в «агенты»: если у больших организаций и так были и аудит, и средства на него, то при трех-пяти сотрудниках и годовом бюджете в полмиллиона рублей тратить до половины на аудит и отчетность просто не имеет смысла.

В сферу действия закона попадают миллионы россиян. Неконституционно ограничить их участие в общественной жизни и стремятся депутаты Думы и члены Совета Федерации. Поскольку несколько миллионов человек в реестр внести нельзя, как нельзя и сколько-нибудь разумно проверять их отчетность, закон со всей очевидностью будет применяться выборочно, в соответствии с текущими капризами исполнительной власти, то есть произвольно, перед ним не будут равны все. Но ничто не ограничивает сферу применения закона только Алексеем Навальным и его соратникам по ФБК и политическому движению. Как показывает статья КоАП РФ об «оскорблении власти», штрафы выписывают вовсе не лютейшим врагам президента, а тем, кто ругал местного губернатора или мэра, или выступал против мусорной свалки…

Советские стереотипы об иностранных агентах были высмеяны Высоцким в песне о несоветском человеке под английским псевдонимом Джон Ланкастер Пек. В этой «Пародии на плохой детектив» заставляют нас жить сегодняшние российские законодатели. Вместо принятия законов, необходимых обществу, они стремятся унизить часть сограждан, исключить их из общественного обсуждения, задушить бюрократическими требованиями. Никакого отношения к повышению прозрачности СМИ эти нормы не имеют. Страх перед политическими дебатами и демократической подотчетностью приводит к нормам, которые в представлении их авторов позволят власть имущим в ответ на легитимные претензии сограждан ограничиться реакцией «что вам отвечать — вы же иностранный агент».

Но раз действующее парламентское большинство в России видит своих критиков шпионами, результат законодательной деятельности нельзя воспринимать иначе, чем пародию. Перед наднациональным судебным контролем, к которому придется обращаться, если российские суды не решат правильно применять Конституцию РФ и международное право, такой закон не устоит.

Аристотель определял пародию через произведения основателя жанра Гегемона Фасосского, изображавшего своих героев худшими, чем они есть (Поэтика II, 5). Принятый российским парламентом закон, который позволит признавать граждан иностранными агентами, — пародия дважды. Он представляет граждан хуже, чем они есть, и самого законодателя — тоже хуже, чем он есть, ведь этим же парламентариям, например, принимать закон о борьбе с домашним насилием.

Кирилл Коротеев, theins.ru