Станция студенческая
Чего добиваются и против чего протестуют студенты России.
«Новая газета» опубликовала статью о студенческих протестах в РФ.
Архангельск
Массовые протесты против строительства свалки на границе Архангельской области и Коми охватили весь Север — и разбудили молодежь. О том, насколько велика активность молодых архангелогородцев сейчас, можно судить по состоявшимся 7 апреля в областном центре митинге и шествии. Власти не согласовали мероприятие, но люди не только пришли, но и поставили рекорд по численности. Организаторы насчитали около 10 тысяч участников, сильно занизить эту цифру не смогли и официальные счетчики. Полиция по сей день вылавливает и штрафует демонстрантов, но градус протеста это не снижает. А «бессрочка» в защиту Шиеса, демонстративно расположившаяся на главной площади Архангельска, аккурат напротив администрации, ежевечерне собирает новых и новых сторонников. И ранее пассивное студенчество теперь активно участвует в публичной политике.
Марья Вершинина, третьекурсница журфака, говорит, до Шиеса попытки объединить архенгелогородцев предпринимали только сторонники Навального, но особых успехов не достигли.
— Шиес идет параллельно с темами, важными для всей страны, поэтому становится важно не быть в стороне, — говорит Марья. — Сейчас я вижу знакомых на митингах, кто-то стоит в пикетах. Многие действуют на уровне личной инициативы: раздельный сбор мусора, посты в социальных сетях, осознанное потребление.
— Экологические проблемы просто не могут не интересовать молодежь. Если проект по строительству «ЭкоТехноПарка» (так официально называется будущая свалка на Шиесе — Т.Б.) будет реализован, пострадают все социальные группы — и молодежь в том числе. Большинство моих сверстников это понимает и выступает против строительства мусорного полигона, — подтверждает второкурсница журфака Дарья Порядина. — История с Шиесом объединила многих людей, в том числе, и студентов.
Прошедший год полностью изменил настрой студенчества в Архангельске. И когда в Москве задержали Ивана Голунова, студентки 4 курса журфака организовали одиночные пикеты, в которых приняли участие и преподаватели университета.
Дарья Порядина считает, что чем больше давит репрессивная машина, тем меньше страха:
— Из круга моего общения большинство сверстников имеют оппозиционные взгляды, они недовольны существующей в современной России политической системой.
Я чувствую себя социально незащищённой. Невозможно доверять власти, когда за участие в мирном протесте тебе дают многотысячный штраф. Когда любая позиция, идущая вразрез официальной, преследуется.
Политикой в широком смысле интересуются, разумеется, не все, гораздо больше молодежи вовлечено в протесты конкретные и понятные. А также в волонтерство — оно в регионе развито больше, чем где бы то ни было на Северо-Западе страны. По мнению Даши, помогать конкретным обездоленным важно, нужно — но это капля в море:
— Многие учащиеся занимаются активизмом в студенческих советах. Знаю, что есть волонтёрские движения, которые занимаются помощью старикам и детям-сиротам. Но мне больше интересны другие вещи — политика, экология, защита прав человека. Я считаю, что многие проблемы в России, в том числе социальные и экологические, имеют политическое начало, и с ними можно бороться на законодательном уровне. Конечно, полезно помочь бабушке-одиночке, которой не хватает пенсии на хлеб. Но это капля в море, которая не повлияет на проблему в целом.
— Политикой интересуются меньше, — подтверждает Марья. — Но я лично слежу за делом 212, московские протесты очень обострили ситуацию с отношением молодёжи к власти. Но, как обычно бывает, пока это не касается именно нас, мы молчим. Я молчать не хочу. Подписываю петиции, распространяю информацию, слежу на сводками ОВД Инфо и Медиазоны, элементарно читаю новости.
Протестное движение растёт, но одновременно становится страшно: чем злее народ, тем хуже будут последствия.
Пока нас не слышат. СМИ регулируют абсурдными законами, признание физических лиц иностранными агентами — очередной шаг к тотальной несвободе. Непонятно, как жить дальше.
Владивосток
Во Владивостоке университетов хватает. На материковой части города расположились Тихоокеанский медицинский университет, Таможенная академия, Владивостокский университет экономики и сервиса, Академия искусств, три морских вуза (выпускающие кадры для военно-морского и торгового флота, рыбного хозяйства). На Русский остров с 2013 года переехал один из десяти федеральных университетов России — Дальневосточный. Но события в Москве в сердцах молодежи откликаются не настолько, чтобы выходить с плакатами и поддерживать сверстников из далекой столицы. Мы поговорили с более чем 20 студентами разных специальностей, и ребята в лучшем случае «что-то слышали» о так называемом московском деле.
Отметим, что политическая активность среди молодежи во Владивостоке все же наблюдается: 10 августа на центральной площади города проходил полуторачасовой пикет троих молодых членов Либертарианской партии в поддержку Михаила Светова. Ранее журналисты и «навальнисты» (среди которых были и студенты) митинговали в поддержку Ивана Голунова. Но пикетов в октябре и ноябре никто не проводил — об акциях протестов не слышали ни опрошенные студенты, ни представители вузовского актива, ни преподаватели. Нет информации и в профильных вузовских группах в социальных сетях.
Студенты на острове в последний раз выходили на более или менее заметные пикеты в апреле-мае — против стройки театрально-образовательного комплекса около общежитий кампуса (шумные работы долго проводила по ночам компания «Стройгазмонтаж» Аркадия Ротенберга). Сейчас, судя по нарастающему недовольству ребят в соцсетях, может пройти митинг против урезания городских автобусных маршрутов, с которыми и до этого были проблемы. В целом же темы для активного массового недовольства во Владивостоке лежат скорее в утилитарной плоскости.
— Думаю, дело в том, что Владивосток — отдельная, очень своеобразная территория с точки зрения политической конъюнктуры и политической повестки. «Московское дело» для обычного жителя Владивостока, тем более студента, — что-то абсолютно чуждое.
Студенческая среда в стране очень неоднородна. Если в центре ребята живут какой-то единой повесткой, то мы оторваны и своеобразны в воззрениях на политическую конъюнктуру.
Не стоит ждать от Дальнего Востока следования общероссийским и столичным трендам. Поэтому, думаю, происходящее в Москве, последние протесты на нас практически не отражались и не влияли на политическую ситуацию. У нас свой протест, он очень регионален, очень обособлен и по-своему структурирован. Возможно, если бы речь шла об общероссийских историях, для нас это было бы тоже важно. Но сугубо московские темы для дальневосточника (а тем более для радикально настроенного дальневосточного студента) могут быть даже условной противоположностью тому, что надо было бы отстаивать. Мы настолько противопоставлены столице, что защищать права столичных жителей — это точно не про Владивосток.
Урал
Уральские студенты исторически активны в протестах. Но если раньше они бунтовали за себя, то в последние полтора года бунтуют за город, «За Любовь» и за своих родителей.
— Когда стало известно, что в сквере появился забор, я сразу понял, что город выйдет. Не было еще никаких призывов, никаких приглашений «на прогулку». Просто Екатеринбург такой: если горожане девять лет выходили за свой город (первый митинг против строительства храма Святой Екатерины прошел на площади Труда в апреле 2010 года — И.Ж.), то разве можно думать, что не вышли бы сейчас? — Евгений, студент 4-го курса Уральского государственного экономического университета, провел в сквере у драмтеатра все пять протестных ночей с 13 по 18 мая. Был, признается, в первых рядах. «Но насилия к Росгвардии не применял. И забор не трогал».
Студенты составляли не менее трети протестующих в сквере. И были самыми активными. Вечерами, когда народ в сквер только подтягивался, они собирали его вокруг себя мини-концертами: исполняли все — от «Люмена» до классической музыки. А потом вставали в первые ряды перед ОМОНом и первыми принимали на себя удары дубинок.
— На второй день противостояния какие-то парни начали дергать забор. Полицейские сначала тянули его на себя, а потом сами повалили его на землю и бросились на толпу. Какой-то человек в черном костюме подбежал ко мне и просто повалил на асфальт. Меня начали пинать по лицу, по затылку, по спине. После этого закинули в «уазик» и увезли в отделение полиции, — вспоминает несовершеннолетний участник акции, студент 1-го курса одного из екатеринбургских вузов Дмитрий Н.
По факту применения силы к Дмитрию сейчас возбуждено уголовное дело, но найти человека, его ударившего, полицейские не могут.
Участие в протестах обернулось для екатеринбургских студентов и проблемами в учебе: 19 мая, на следующий же день после окончания противостояния в сквере, в Сети оказалась запись разговора студента Уральского государственного университета путей сообщения Антона Савельева с замдекана Юрием Могильниковым. Тот говорил учащемуся, что история со сквером — это «подготовка очередного Майдана», а участие Савельева в протестах называл черным пятном на его биографии. «Мы тебя отчислим. Ты попробуй сложи вот это все», — говорил замдекана, требуя рассказать, кто еще из студентов вуза выходил в сквер. Савельев «выдавать других» отказался.
Впрочем, не сквером единым. Екатеринбургские студенты поддерживают даже те повестки, которые их, на первый взгляд, напрямую не касаются. Например, в августе этого года они составили костяк митинга за допуск Любови Соболь на выборы в Мосгордуму. Акция прошла в Екатеринбурге на улице Большакова.
— Для меня это важно. Да, сегодня выборы не у нас, но завтра будут у нас, — говорил мне тогда студент 3-го курса УрФУ Антон Меньшаков. — Если не отстоим выборы в Москве, то и нам подсунут список «правильных» кандидатов.
В сентябре прошлого года в Екатеринбурге более тысячи человек вышло на митинг против пенсионной реформы. А его заявителем был… студент первого курса Уральского государственного медицинского университета Яков Лысенко. Мероприятие, правда, не согласовали, и сотрудники ФСБ заставили Лысенко отозвать заявку. Позже он принес протестующим свои извинения. Но и на том митинге было много студентов.
Один из них объяснял: «Не за себя пришел — маме оставалось три года до пенсии, а теперь — восемь».
Примечательно, что редко от екатеринбургских студентов услышишь, что они пришли на акцию «ради тусовки». Ради нее, безусловно, тоже. Но позиция есть практически у каждого.
А еще есть корни. Уральские студенты исторически активно реагируют на несправедливость. Правда, раньше они защищали преимущественно самих себя. Так, в марте 2005 года несколько сотен студентов вышли на митинг против монетизации льгот, из-за которой стоимость проездного для учащихся вузов выросла на 80%. И добились своего: мэрия Екатеринбурга пошла на компромисс, согласившись закупать 1200 бесплатных проездных для нуждающихся студентов, а остальным сделать существенную скидку.
А в 1998 году в Екатеринбурге полторы тысячи студентов перекрыли проспект Ленина, требуя отмены реформы образования. Акция закончилась столкновениями демонстрантов с полицией и… возбуждением уголовного дела по факту применения силовиками спецсредств. Представители власти тогда извинились перед учащимися.
И в этом — ключевое отличие студентов 2019 года от студентов 1998-го. Извиняться теперь никто не спешит. А протест студенчества в ответ становится только шире.
Петропавловск-Камчатский
На Камчатке основные должности во власти давно и прочно заняли представители «Единой России». Эта стабильность длится больше 10 лет и нравится, конечно, не всем. Несогласные регулярно выходят на митинги, но они, как правило, не собирают много людей, а среди участников акций протеста чаще можно встретить пенсионеров, чем молодежь.
Хотя так было не всегда. В 2017 году, например, в Петропавловске-Камчатском заявили о себе сторонники Алексея Навального. На праздновании Дня России у них даже произошла стычка с кикбоксерами из «Молодой гвардии». Когда оппозиционеры несли транспарант «Камчатка против коррупции», им преградила путь группа коротко стриженных парней, укутанных в российские триколоры. Началась толкотня, антикоррупционный плакат порвали. Оппозиционеров стала задерживать полиция. Им вменили нарушение установленного порядка проведения митинга. Одну из студенток отправили на общественные работы. С тех пор навальновцы из студенческой среды, пожалуй, ничем себя не проявили. Чего не скажешь о молодогвардейцах. Лидеры МГЕР, правда, уже не ходят по городу с флагами, они заседают в городской думе и региональном заксобрании, возглавляют муниципальные предприятия, делают бизнес на бюджетных подрядах.
Власти тем временем придумали для молодежи еще один социальный лифт. С подачи регионального правительства и, вероятно, на деньги камчатского бюджета в крае заработала фабрика троллей.
Юноши и девушки с липовых аккаунтов льют грязь на оппонентов губернатора Владимира Илюхина, пытаются манипулировать интернет-опросами.
Иногда, впрочем, полиция регистрирует и уличную активность учащейся молодежи. Она теперь носит не политический, а сугубо бытовой характер и сводится к выяснению отношений между жителями разных районов. Здесь тоже бывают задержанные и пострадавшие. Но пока акции обходились без серьезных травм и уголовных дел.
Красноярск
Краевое правительство за 760 тыс. рублей заказало тюменскому НТЦ «Перспектива» оценку роста протестных настроений у молодежи и ее готовности к противоправным действиям. Итоги тендера подведены 29 октября. Сроки исследования — ноябрь-декабрь, объект — учащиеся красноярских вузов, техникумов, колледжей и старшеклассники, среди задач научного исследования — не только анализ причин роста протестных настроений, но и выявление источников информации о протестных акциях и их организаторов, анализ медиаресурсов, формирующих протестные настроения.
Красноярский тендер объявили 1 октября, а 14 октября и президент поручил премьеру (Пр. № 2132) до 1 декабря не только обеспечить регулярные исследования особенностей поведения молодежи в интернете (в целях повышения информированности органов госвласти о влиянии информационной среды на формирование взглядов подрастающего поколения), но и создать «центр по организации производства контента, направленного на духовно-нравственное воспитание молодежи», и его распространения в интернете. Здесь, судя по проекту бюджета, направленному на днях из Госдумы в Совфед, суммы на четыре порядка выше — ведь это не оценка, а производство духоподъемного контента.
Пока обходятся запугиванием. «Учти, не вся политика полезна для студента.
Оппозиционная политическая активность в нашей стране может довести до исключения из вуза. Так что выбирай проекты, одобренные вузом».
Это газета «Горизонт» Сибирского госуниверситета науки и технологий имени академика М.Ф. Решетнева. Оцените изящество плеоназма «университет науки» и подумайте, может ли его многотиражка печатать иное — тем более после напутственных речей губернатора и мэра (передовиц номера).
А в Сибирском федуниверситете (СФУ) постят памятки «Как выразить свое мнение, чтобы его услышали?». Пунктуация и капслок оригинала: «Часто желая воспользоваться неопытностью и эмоциональностью молодежи, инициаторы массового мероприятия ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в своих целях призывают студентов «ВЫЙТИ на ПЛОЩАДЬ», размещая в соцсетях лозунги: «Нам отказали в проведении мероприятия, но НАС должны услышать», «Хватит терпеть беспредел» и другие. А часто и призывают взять в руки оружие, не объясняя какая ответственность ГРОЗИТ участникам, ИМ нужно собрать «толпу». НО: важно помнить, что главный принцип наказания — НЕОТВРАТИМОСТЬ!» Далее студентам поясняют статьи Административного и Уголовного кодексов. «До 8 лет».
Кто, интересно, помимо агентов спецслужб, и когда тут после 1917-го призывал студентов выходить с оружием на площадь? Памятку-пугалку администрация вуза вдалбливает студентам даже через их сугубо развлекательные порталы; а исходит она из студотряда охраны правопорядка «Бастион». Эту «сотню бойцов» можно было бы счесть реинкарнацией советской ДНД, но ребята все в черном, и «они достаточно угрожающе выглядят и ведут себя», «репутация у них — как у Росгвардии» (отзывы студентов). Целями отряда названы профилактика правонарушений в общежитиях СФУ, воспитание у молодого поколения гражданской позиции и патриотизма.
Иногородний ученый, с кем мы встретились в кампусе СФУ, озираясь на забор с контрольно-пропускным пунктом, заметил: «Очень напоминает колонию-поселение. Были бы вышки — была бы колония общего режима».
Дирекция вуза периодически демонстрирует студентам, что такое гражданская позиция, увольняя то одного препода — за то, что тот в соцсетях возмутился агитацией за Путина на лекции московского профессора (дело было перед выборами), то другого — он, чтобы объяснить, почему в аудиториях крупнейшего университета большей, восточной части России на рассохшихся оконных рамах натянут защищающий от холода полиэтилен, показал студентам фильм Навального о главе попечительского совета СФУ премьере Медведеве.
Галина Васильева-Шляпина, доктор искусствоведения, профессор (СФУ):
— Первокурсники политикой совсем не интересуются, заглянуть возможно только окольными путями, через эстетическую призму. Например, я им предлагаю изложить свои впечатления от некоторых произведений искусства. Вот, смотрите, мнения о картине Нормана Роквелла «День выборов», 1948 (за столом возбужденные муж и жена, у них в руках портреты разных президентов; не обращая внимания на плачущего ребенка, они ссорятся).
Игорь, химик: «Непонимание и неприятие друг друга — главная проблема. Эта ссора до слез и истерик вызвана спором о людях, которые этой семье никто! Мы же все прекрасно знаем, что политика уже давно на нашем мнении о кандидатах не строится». Люба, экономист: «В кругу семьи люди не должны обращать внимание на такие мелочи, как политические взгляды». Альгис, химик: «Патриоты — это хорошо, но быть родителями — важнее». Лиза, экономист: «У кота и собаки взгляды куда более осмысленные, чем у людей».
Если о литературе, то не терпят сцен насилия; Достоевский — не кумир. Кому-то и «Оно» Стивена Кинга показалось слишком жестоким. «Котлован» Платонова пугает, нет сопереживания, как у взрослых, открывших Платонова. Студенты не хотят ужасов предыдущего времени и просто пугаются. Нет тех шедевров, которые бы они не переосмыслили.
Санкт-Петербург
— Я вижу, что происходит с теми, кто публикуется открыто, поэтому прошу об анонимности, — предупреждает первокурсница СПбГУ Елена.
Остаться неназванным пожелал каждый второй из петербургских студентов, согласившихся поговорить с «Новой» о волнующих темах и настроениях в молодежной среде. Но опасаются за себя не все. В значительной степени свобода мыслей и действий студентов зависит от отношения преподавателей и ректората: обеспечивают ли те учащемуся safe space (безопасное пространство для самовыражения) или при первом же случае сдадут со всеми потрохами.
— Скрывать недовольство сложно: оно с каждым месяцем распространяется на всё новые и новые сферы жизни, — объясняет первокурсник авиастроительного вуза Андрей Мишуловин. — Мы не молчим: кто-то на акции ходит, кто-то зубами по вечерам скрипит, читая очередной выпуск новостей. Руководство вуза лояльно к взглядам студентов. Но проблемы будут, если спросят сверху, тогда итог неизвестен.
Кричать на всех углах о бедах в стране — глупо, сидеть в своем углу — тошно. Я считаю, что нужно искать середину. Следить за языком, но не бояться говорить.
— Нас беспокоит многое из того, что мы наблюдаем, — говорит первокурсница СПбГУ Екатерина. — Но самое отвратительное — уголовные дела против тех, кто пытается восстановить справедливость. Десятки людей оказываются в тюрьме, такие же невиновные, как я, и даже более невиновные, потому что не боятся. Мы боимся. Читаем о новых политических заключенных, злимся, но боимся оказаться на их месте… К руководству вуза относимся с подозрением и не ждем от него поддержки.
— Я, как и мои друзья, часто подписываю различные петиции и хожу на митинги, — не скрывает третьекурсник СПб ГЭТУ «ЛЭТИ» Алексей. — Не могу сказать, что у нас в институте приветствуются подобные действия, но пока проблем не было.
— Например, недавно мы высказывались в поддержку Егора Жукова, и никаких карательных мер не последовало, — добавляет однокурсница Алексея Елена.
— Принцип моего вуза — «университет вне политики», — рассказывает первокурсница НИУ ВШЭ (СПб) Анастасия. — Любое проявление активной гражданской позиции воспринимается как втягивание вуза в политику. Я не готова разделять те взгляды администрации (вуза, города, страны), с которыми не согласна, но не могу гарантировать, что буду отстаивать свою точку зрения независимо от последствий для себя. Последствия важны. Если они будут слишком серьезными — скорее всего, умолкну.
Около половины студентов в Петербурге — коренные жители города, остальные — приезжие. Это нередко сказывается на поведении. У людей, не имеющих тыла в Северной столице, меньше уверенности в своей защищенности, в будущем. А именно это в первую очередь заботит молодежь. И, размышляя о будущем, питерские студенты сходятся в одном: все они без исключения не готовы жить в такой стране, как сейчас.
Многие (более 75% опрошенных) уже сегодня готовятся к отъезду за рубеж. Остальные либо пока не определились, либо еще не потеряли надежду.
Болевые точки для молодежи Северной столицы — экология и политика.
Почти 60% опрошенных студентов следят за событиями на Шиесе и по мере сил участвуют в борьбе против строительства мусорного полигона; около 50% активно настаивают на раздельном сборе мусора и его надлежащей утилизации; каждый третий требует не закрывать подвалы для бездомных собак и кошек; каждый пятый выступает против уничтожения парков и вырубки лесов.
Отсутствие сменяемости власти и честных выборов в России считают главными бедами все студенты, участвовавшие в опросе «Новой». Молодые люди видят в них корень зла, из которого произрастают другие пороки: тесное сотрудничество государства с РПЦ, аннексия Крыма, деятельность наших спецслужб на территории других стран, поддержка Северной Кореи, ухудшение отношений с Западом, коррупция, полицейский произвол, разгон мирных шествий и митингов, политические аресты, пытки в тюрьмах, отсутствие нормальной судебной системы, нарушения прав человека, гендерное неравенство, обязательный призыв в армию, тотальная пропаганда по телевизору, низкий уровень зарплат.
Часто грядущие необходимые преобразования в России студенты связывают не с собственными амбициями и возможностями, а с именами тех, на кого делают ставку: Илья Яшин, Алексей Навальный, Михаил Ходорковский.
Москва
С середины осени журфак МГУ то и дело становится инфоповодом для публикаций в СМИ. Образ факультета и в целом университета складывается из статей о том, как студентку журфака вывела с выступления ректора охрана или как лекции студентам-журналистам читали Дмитрий Киселев и прокурор «московского дела» Анастасия Зверева.
На первом курсе журфака лекции по «Основам журналистики» начинаются с констатации: «Журналистика должна быть объективной». Самое и, наверное, единственно объективное, что может донести до аудитории любой мыслящий человек, — это цифры и статистические данные. Поэтому есть предложение оценить обстановку на факультете при помощи типичной математической задачки обычного школьного уровня: «Дано — найти — решение».
Дано. Анонимный опрос 100 человек. Среди опрошенных — студенты разных факультетов МГУ: по одному — с географического, химического, геологического, психологического, исторического, с факультета мировой политики, с факультета биоинженерии и биоинформатики, 93 человека — с факультета журналистики. Это студенты разных курсов, а также недавние выпускники, разных форм обучения, разных политических взглядов, разных убеждений, интересов, разного отношения к университету. Репрезентативность опроса равна переменной (каждый решает сам для себя), но стоит иметь в виду, что все опрошенные — люди, много времени проводящие в стенах вуза и небезразличные к происходящим в нем и вокруг него событиям. Каждому из 100 дано 4 вопроса.
Отношение к митингам в целом. Это первый вопрос, который был задан участникам. 50% твердо ответили, что митинги поддерживают, если:
это акция запланированная и согласованная;
она на самом деле выражает волю митингующих;
целью акции не является унижение или ущемление прав групп населения или социальных слоев;
это не хайп.
Мнение половины опрошенных сводится примерно к следующему: «Митинги — это священное право, данное нам 31-й статьей Конституции. Это просто политическое явление, инструмент коммуникации народа с властью (в здоровом государстве)».
40% ответили, что относятся к митингам нейтрально: либо сами их не посещают, но не против их проведения, либо считают себя людьми вообще аполитичными. 10% сказали, что митинги не одобряют, и объяснили свою позицию по-разному.
Самый распространенный ответ: «В нашей стране это далеко не самый действенный способ что-то изменить».
При этом 70% всех опрошенных, включая тех, кто поддерживает протестные акции в принципе, к пикетам в стенах факультета относятся негативно: «Пикеты — странный способ выразить свою позицию. Табличку подержать может каждый, это не решит проблему». «Если студенты хотят, чтобы преподаватели не навязывали им свои взгляды (у нас их никто не навязывает), то и они, в свою очередь, тоже не должны этого делать. Если ты стоишь в пикете на территории учебного заведения, можно ожидать к себе соответствующего отношения, так как таким образом ты противопоставляешь себя системе». «Университет — это место для учебы. Если есть желание митинговать — давайте сделаем это на Тверской».
Второе. Отношение к изменению закона о полномочиях ректора.
20 ноября Госдума одобрила поправку, которая позволит президенту бессрочно продлевать полномочия ректоров МГУ и СПбГУ неограниченное число раз. Среди сотни опрошенных студентов 85% относятся к этой поправке отрицательно, остальные — нейтрально: «Ректора должны выбирать люди, которые являются экспертами в научных делах, тогда выбор будет справедливым. Все «бессрочное» напоминает об эпохе застоя» (студент психфака).
Третий вопрос: «Испытываете ли вы давление со стороны преподавательского состава, пытается ли кто-то изменить вашу политическую позицию?»
97 человек из 100 утверждают, что никогда никакого давления не чувствовали.
Четвертый вопрос: как ощущается атмосфера на факультете?
Половина опрошенных чувствуют себя абсолютно спокойно и изменений обстановки не заметили вообще. 40% утверждают, что с возрастанием напряженности в городе и в стране жизнь на факультетах стала более политизированной, но студенты не боятся высказывать свою точку зрения. 10% считают, что студенты за последние два года стали гораздо осторожнее высказываться о политике и делают это с оглядкой на возможные последствия.
Примерно так выглядит картина студенческих настроений на сегодняшний день (опять же с поправкой на репрезентативность опроса). И поскольку сама я тоже являюсь студентом Московского университета, позволю себе высказать собственное мнение.
Многие СМИ писали о том, что Ольгу Мисик вывели с лекции ректора с охраной, Фаризу Дударову и Марину Ким обвинили в подделке документов и всех троих хотели отчислить по политическим мотивам. Но, кажется, ни одно СМИ не обмолвилось о том, что все три девушки не только продолжают учебу, но и вошли в состав студенческого совета журфака.
Мы можем стоять в пикетах «против всего плохого». А можем определить круг оппозиционных СМИ, где будем проходить практику и стажироваться от факультета, и писать то, что думаем. Можем идти в толпе и выкрикивать пустые лозунги, а можем выйти на согласованную акцию, предварительно четко определив для себя, ради чего мы выходим. Потому что если мы не определимся со своими установками, то и все остальное не будет иметь никакого смысла.
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]