Как белорусскую экономику колошматило последние 10 лет

История повторяется?

Если оглядываться на прошедшую «десятку», кажется, что все это происходило не с нами. Словно не мы стояли в очередях за телевизорами, холодильниками и сметали с прилавков гречку, кто-то другой, несмотря на риск попасть в милицию, покупал несчастные $100 по черному курсу на сайте prokopovi.ch. Запрет на слово «кризис», исторические фразы Петра Прокоповича и самая большая в мире девальвация — все это как будто проходило в зазеркалье. Но не обольщайтесь: если Netflix вдруг захочет снять сериал про то время, каждый из нас может быть его главным героем, пишет onliner.by.

Предисловие. «Белорусское экономическое чудо»

Десятилетию с кризисами и пертурбациями предшествовали «медовые годы». Да-да, было недолгое время, когда экономика страны росла как на дрожжах.

Начиная с 2004 года ВВП Беларуси прибавлял по 20%, а то и по 30%. Зарплаты увеличивались на 11—20%. Если в январе 2004-го средняя начисленная заработная плата составляла 299 859 рублей ($139 по тогдашнему курсу), то в декабре 2008-го получки белорусов выросли втрое и перевалили за миллион рублей ($464 в эквиваленте).

Инфляция замедлялась, а в 2006 году и вовсе достигла рекордно низких показателей в 6,6%. Уже тогда стояла цель достичь зарплаты в $500, в середине «медовых лет» озвучивали цифры в $700 и даже $1000 к 2015 году.

Курс доллара тогда был великолепно стабилен и находился в районе 2100—2180 неденоминированных рублей (сейчас это была бы 21 копейка). По своим темпам роста в те времена мы опережали Китай. Наши соседи заговорили о «белорусском экономическом чуде».

Одной из причин этого чуда были цены на нефть. В пиковые годы баррель пробивал $140. Мы зарабатывали на перетаможке черного золота, закупая его у России по внутренним ценам и продавая по мировым. Вдобавок сама Россия богатела на нефтедолларах, поэтому давала нам кредиты и растущий рынок сбыта.

«Белорусское экономическое чудо» начало шататься в конце 2008 года, когда в США лопнул ипотечный мыльный пузырь и мир охватил финансовый кризис. Наша страна попросила кредит у МВФ, на что фонд выставил требование о девальвации национальной валюты. Белорусские власти говорили, что это необязательное условие, да и не называли его сильно важным. 31 декабря стало известно: МВФ выделил кредит.

Утром 1 января 2009 года едва отошедших от шампанского и оливье нас всех огорошила новость от Нацбанка. Регулятор объявил о повышении курса доллара с 2189 рублей до 2650. Планировалось, что валютная корзина будет стабильной, а колебания не будут превышать 5%.

Это был совершенно непредсказуемый для простых белорусов шаг. Наступила новая реальность. Мы все резко потеряли 20% от своих рублевых заначек, а по уровню зарплат в долларовом эквиваленте откатились на год назад.

«Обвалить белорусский рубль на 20% нужно было еще в середине 2008 года»

Не дожидаясь нового скачка, люди бросились в круглосуточные обменники, чтобы успеть купить доллары по старому курсу. Доллары и евро искали везде, даже у нас на форуме.

А потом белорусы побежали в магазины, чтобы спасти рублевые накопления и закупиться товарами до того, как их переоценят. В первую неделю 2009 года в стране продали в 3,4 раза больше телевизоров «Витязь» и DVD-проигрывателей, чем за весь 2007-й.

Вслед за ростом доллара подорожали импортные товары, стала копиться белорусская продукция на складах, начались проблемы у тех, кто взял валютные кредиты (тогда по ним были неплохие, более выгодные ставки), выросли цены на аренду жилья и так далее.

Очереди в обменниках и паника привели к тому, что Лукашенко во время поздравления православных христиан с Рождеством заявил:

«Мы не должны опустить руки, как это делают в других государствах, ссылаясь на кризис. Кризиса в стране нет».

Спустя пару дней Лукашенко объяснил разовую девальвацию кризисом в России и требованием МВФ, выделившим стране кредит.

«Скажу откровенно: девальвация национальной валюты на 20% произошла по двум причинам. Во-первых, Россия — наш крупный торговый партнер, и наши экспортеры при сильном белорусском рубле начали нести большие потери при торговле на ее рынках. Поэтому нам пришлось пойти на этот шаг. И лучше было произвести девальвацию одномоментно», — сказал он.

«Во-вторых, Международный валютный фонд предложил Беларуси хороший кредит, даже лучше, чем дала Россия. Но было два требования: не повышать заработную плату, не раздавать белорусские рубли, потому что народ пойдет менять их на доллары в обменниках (хотя мы не совсем согласились, но нашли компромисс), и второе — чтобы мы на 20% разово девальвировали рубль. Это было требование МВФ.

И почти за $3 млрд, которые они нам предложили, на это надо было идти. Тем более что девальвацию нам надо было и так осуществлять в силу нашей экспортоориентированной экономики».

Лукашенко также заявил, что «обвалить белорусский рубль на 20% нужно было еще в середине 2008 года», но «это была моя железная позиция: удержать в 2008 году соответствующий коридор. И мы удержали его».

Позже ходили слухи о переходе на российский рубль, печати новых денег и деноминации. В сети даже стали появляться фотографии якобы новых образцов.

Как мы узнали уже потом, слухи о деноминации были не совсем слухами. Нынешние банкноты и монеты на тот момент уже были готовы и вот-вот должны были выйти в обращение. И если бы не кризис, то их бы ввели.

2011 год. «Пока я являюсь председателем правления Нацбанка, никакой разовой одномоментной девальвации никогда не будет»

Сейчас уже сложно представить, что в 2010 году доллар можно было купить за 3000 старых рублей, или 30 копеек на нынешние деньги — почти в 7 раз дешевле! Сейчас это кажется невероятным, а на тот момент цифры выглядели пугающе.

Петр Петрович, возглавлявший тогда Нацбанк на протяжении уже 12 лет, уверенно заявлял: девальвация 2009 года — это вынужденная мера. Никакой необходимости дальше девальвировать белорусский рубль нет. Ох, зря мы ему верили.

Слухи о грядущем резком одномоментном повышении курса доллара начали витать в конце февраля 2011 года. Они не были беспочвенными: критический госдолг, включение печатного станка и совет от МВФ ужесточить монетарную политику. Из уст в уста белорусы передавали различные даты обвала: 9, 14 и 16 марта. Начались проблемы с покупкой валюты. В обменниках пропали доллары, евро, а потом и российские рубли. На форуме Onliner появились ветки с обсуждениями, где бы разжиться хоть какой-нибудь валютой, кроме «зайчика».

17 марта глава Нацбанка Петр Прокопович пожаловался Лукашенко на скупающих валюту белорусов и призвал не верить в провокации. Как раз тогда Петр Петрович сказал свою знаменитую фразу: «Пока я являюсь председателем правления Нацбанка, никакой разовой одномоментной девальвации никогда не будет».

«У нас достаточно опыта, который мы накопили за 15 лет, и этот опыт говорит о том, что это плохое решение для белорусов. Раз плохое решение, мы его выполнять не будем», — говорил он и уверенно заявлял, что обвала не то что на 20—30%, но даже на 5% не будет.

Ровно через пять дней регулятор приостановил продажу валюты банкам, чтобы те продавали ее населению через обменники.

Ажиотаж усилился: люди стояли в очередях у обменников, вели учет очереди, устанавливали правила вроде «больше $200 в одни руки не брать» и чуть не дрались за вожделенную «сотку» за 3155 старых рублей.

Как птица Феникс из пепла, из девяностых возродились валютчики. Они начали стоять возле обменников, куда приходили за долларами и евро горемычные белорусы. Народ начал менять доллары по-черному, несмотря на грозивший штраф до 100 базовых.

Не зря мы стали IT-страной. Как раз в это время появился символ кризиса в Беларуси — сайт prokopovi.ch, названный в честь тогдашнего главы Нацбанка. На сайте можно было оставлять заявки на покупку и продажу. Черный курс, естественно, был выше официального в 3155 рублей. Сначала разница была не очень большой — 3500—3900.

Не кризис, а «определенные трудности временного характера»

23 мая, вопреки всем обещаниям Прокоповича, Нацбанк объявил о разовой девальвации. Курс доллара за один день вырос с 3155 рублей до 4930. Белорусские вкладчики за один день потеряли более $1,35 млрд.

Правда, даже по новому курсу купить валюту в обменнике было нельзя. На черном рынке доллар пополз вверх — курс доходил до 6000—7000 рублей, а за границей — и вовсе до 6500—9000. Снять деньги за рубежом или расплатиться карточкой стало невозможно, появились проблемы с выдачей валютных депозитов. Предприятия уходили на сокращенный рабочий день, бизнес терпел баснословные убытки. Началась паника.

Чтобы сохранить накопленное, белорусы стали скупать технику и другие крупные товары в магазинах по старым ценам. Затем бросились за продуктами: сахаром, подсолнечным маслом, гречкой. Дошло до того, что продукты скупали и вывозили за границу, чтобы перепродать. Тогда власти ввели «экспортные» пошлины на вывоз товаров.

Огромные очереди, толпы народу возле торговых центров — такое страна видела только в девяностые. И было отчего переживать: частники переписывали цены каждый день по несколько раз. Практически все закладывали космические курсы доллара для страховки. 9000, 10 000 — казалось, это не остановить.

Особенно сильно выросло в цене топливо — практически на 40%. В июне белорусские автомобилисты устроили акцию «Стоп-бензин», которая закончилась тем, что рост цен затормозился.

Лукашенко высказал уверенность, что ситуация с валютой решится в ближайшие пару недель. Но проблемы продолжались до сентября. Всем было понятно, что страна попала в кризис. Правда, официальные лица избегали этого слова. Рекомендовалось пользоваться словосочетанием «определенные трудности временного характера». На эту тему, кстати, появилось огромное количество шуток.

«Курс математически выверен и оправдан экономически»

Между тем на смену Петру Прокоповичу, который слег в больницу, пришла Надежда Ермакова. Она призналась: проблемы есть, большая инфляция неизбежна — она составит 120%. При этом Надежда Андреевна искренне удивлялась, зачем белорусам доллар.

«Ну вот у меня его нет, и я не иду в обменник, он мне просто не нужен, — говорила она. — У меня и в девяностые его не было, и сегодня нет. Да, обувь завозится импортная, да, она станет чуть дороже. Ну, ничего страшного: сносим вместо двух туфель одни».

Постепенно официальный курс доллара достиг 5000 рублей. Он был ниже курса черного рынка на 50—70%. Тогда заместитель председателя правления Нацбанка Тарас Надольный заявил, что официальный курс «математически выверен и оправдан экономически».

Фраза ушла в народ и трансформировалась в «мацемацічэскі выверэнный».

В середине сентября на Белорусской валютно-фондовой бирже впервые прошли дополнительные торги по доллару, чтобы определить его реальный рыночный курс (официальный на тот момент составлял 5700 рублей). Биржевые торги закончились на отметке в 8600, что было в полтора раза выше «математически выверенного».

С 21 ноября на бирже стали проводиться единые торги. Доллар для всех стал стоить 8680 рублей. В ноябре средняя зарплата в долларовом эквиваленте составила $280. По итогам года она вышла на уровень $380. Меньше этой суммы белорусы получали только в 2016-м.

Всемирный банк тогда назвал ту белорусскую девальвацию самой масштабной в мире за последние 20 лет. К слову, в тот же год с ноября белорусов обязали покупать валюту по паспорту. Отменили этот закон не так давно — 1 июня 2017 года.

2014 год. «Самолеты с валютой уже на подлете»

В октябре 2014 года глава Нацбанка Надежда Ермакова заявила, что обменный курс, заложенный в бюджет, составит 10 800 — 10 900 рублей, но может быть и иначе.

Ермакова отмечала, что значимое влияние на ценовую конкурентоспособность белорусских товаров может оказать лишь значительная девальвация курса российского рубля к иностранным валютам. Как в воду глядела.

15 декабря 2014 года Россия переживала «черный понедельник» — одномоментный обвал российского рубля. На следующий день был «черный вторник» — еще большее падение соседней валюты. За эти дни доллар вырос с 58 российских рублей до 80.

18 декабря правитель Беларуси заявил, что страна не будет «бежать за Россией и девальвировать национальный рубль».

19 декабря вице-премьер Петр Прокопович практически повторил сказанное в 2011 году.

«Вопрос о девальвации — не ко мне. Но если вы мне верите, то ее не будет», — сказал он.

А буквально через пару часов Национальный банк заявил о введении 30-процентного сбора на покупку валюты с 20 декабря. По сути, это была девальвация.

На тот момент курс доллара был на уровне 10 900 рублей, а при покупке в обменниках он вырастал до 14 170. Белорусы, помня прошлый кризис, бросились в обменники. Долларов и евро снова стало не хватать. Народ опять отправился в магазины: телевизоры, холодильники, микроволновки — как и в 2011-м, люди скупали все.

В этот же день первый заместитель главы Нацбанка Тарас Надольный заявил, что регулятор решает вопрос с нехваткой валюты.

«Многие жалуются, что в обменниках не хватает валюты. Сейчас мы эти вопросы решаем, она заказана в иностранных банках, ее станет больше, — сказал Надольный. — Самолеты с валютой уже на подлете».

Эта фраза Надольного снова ушла в народ. Похоже, тогда родился второй главный мем года.

В декабре 2014-го официальный курс составил 11 900 рублей, а фактический достиг 15 470. На черном рынке курс был ниже, поэтому валютчики снова вернулись, как и сайт имени Петра Прокоповича.

2015—2016 годы. «Никакого кризиса нет, кризис у нас в голове!»

Валютный ажиотаж продлился и в 2015 году. Пресловутые самолеты от Надольного прибыли только после Нового года. Сбор отменили 9 января, но курс не упал. За два дня торгов после отмены курс сразу же подскочил до 14 060 рублей. Потом у доллара была аритмия: через неделю он стоил 14 900 рублей, а затем перевалил за 15 000. До августа американская валюта колебалась на этом уровне. А потом рубль стало снова лихорадить.

24—25 августа доллар перевалил за отметку в 17 000 рублей и до конца года уже только рос. При этом цены снова поползли вверх, предприятия вышли на четырехдневку и массово не продлевали контракты с ненужными работниками.

В ноябре этого же 2015 года как гром среди ясного неба появилась новость о деноминации (третьей в истории страны) и введении новых денег с июня 2016-го. Но главное — появление в стране монет.

Такой была бы сейчас средняя зарплата белоруса, если бы не было деноминаций

Люди перепутали деноминацию и девальвацию, на всякий случай сгоняли в обменники. Новый год мы встречали с американской валютой в 18 569 рублей. За шесть лет курс доллара вырос ровно в шесть раз.

Но и в 2016 году доллар все никак не останавливался. В феврале он перевалил за 22 000 рублей. Очереди в обменниках появились снова. Правда, небольшие: денег у людей стало значительно меньше.

В этот год Лукашенко произнес еще одну из крылатых фраз, которая очень быстро ушла в народ.

«При этом хочу подчеркнуть: всякие разговоры, извините меня, превратившиеся в болтовню, по поводу некоего кризиса неприемлемы! Никакого кризиса нет, кризис у нас в голове! Изменились условия, по отдельным направлениям изменились существенно. Ну и что? Это что, впервые в нашей истории?!» — сказал он.

«И не только в нашей. Мы знаем, как работать в этих условиях, как на них реагировать. И мне ваши реформы совсем не нужны, те, которые вы предлагаете! Мы должны создать нормальную жизнь для людей, функционирования государства и нашего общества — вот что нужно. А то вместо хлеба хотите людям дать некую реформу!»

Так на свет родился текст, который позже талантливые белорусы положили на музыку.

Но тем не менее экономическое положение в стране ухудшилось: нарастал внутренний долг, предприятия теряли прибыль, сокращали людей, впервые даже зарегистрированная безработица выросла почти вдвое. Этот кризис отличался от двух предыдущих тем, что больше пострадали бедные белорусы.

Послесловие. Дежавю

Три последних года этого десятилетия мы вынуждены сражаться с последствиями всех кризисов, которые перенесли. Новой команде Нацбанка во главе с Павлом Каллауром удалось окончательно отпустить доллар в свободное плавание. За это время ставка рефинансирования уменьшилась с 17% до исторического минимума в 9%, подешевели кредиты, инфляция снова стала однозначной и тоже упала до исторического минимума, а печатный станок решили больше не включать.

Кажется, можно немного выдохнуть и расслабиться. Однако в последнее время экономисты снова предрекают мировой финансовый кризис. Мол, экономика не может бесконечно расти, как делала это последние 10 лет. У белорусов от этих прогнозов наступает стойкое дежавю.

— Если сравнивать ситуацию в белорусской экономике 2009-го с нынешним годом, то безусловным достижением стали окончательный выход на плавающий курс после 2015 года, а также стремление к макроэкономической стабилизации, — считает старший аналитик «Альпари» Вадим Иосуб. — Иными словами, такие сильные девальвации, которые происходили у нас в 2011 году или даже в конце 2014-го, невозможны в принципе. Не в том смысле, что девальвация невозможна совсем, а в том смысле, что невозможна сильная девальвация в короткие сроки.

Основная причина такой сильной девальвации была в том, что белорусские власти искусственно занижали курс валют и искусственно сдерживали его, насколько могли, тратя на это золотовалютные резервы. А когда не было сил и резервов удерживать, курс приотпускали — и он выстреливал, как сжатая пружина.

Сейчас курс никто не сдерживает. Поэтому, когда возникают какие-то причины белорусскому рублю укрепляться, он укрепляется, если есть причины дешеветь, он дешевеет. Мы наблюдаем это последние три недели на валютном рынке.

Среди позитивных изменений эксперт называет сокращение эмиссии денег и выключение печатного станка, а также уменьшение помощи госпредприятиям, послабления для бизнеса и другие вещи.

— У нас не изменилось отношение к реформам на самом высоком политическом уровне, не изменилось доминирование госсобственности в экономике, разные права и разные возможности для частных и государственных предприятий, — говорит аналитик. — Отдельные моменты за эти 10 лет у нас даже ухудшились: увеличился государственный внешний долг, выросли «плохие» долги, накопленные госпредприятиями, и так далее.

Остались нерешенными самые кардинальные задачи. Нужно всерьез делать что-то с неэффективной госэкономикой, но пока никаких решительных мер не принимается. Неэффективные госпредприятия, включая промышленные и сельскохозяйственные, а также государственная помощь, которая оказывается им в самом разном виде, — все это ложится бременем на нашу и без того не сильную экономику.