Николай Козлов: Экс-боец СОБРа повествует подробности, которые легко проверить, и это о многом говорит

Подполковник милиции в отставке прокомментировал признания Юрия Гаравского.

Подполковник милиции в отставке Николай Козлов прокомментировал «Радыё Свабода» признания экс-бойца СОБРа Юрия Гаравского.

- Николай, вы посмотрели ролик «Немецкой волны» - интервью с Юрием Гаравского, почитали интервью с ним - какое у вас, как у специалиста правоохранительных органов, впечатление, имеете сомнения в правдивости и правдоподобия того, о чем Горавский говорит? Можно ли ему верить?

- Я думаю, что да. Он повествует подробности, которые легко проверить, и это о многом говорит. Если человек говорит, что трупы закопали, что машину закопали, и он готов показать место, называя фамилии, и можно проверить, действительно ли такие люди служили в соответствующем подразделении.

Это все легко проверить. И есть основания все это проверить пристально.

- Его язык, его описания должностных взаимоотношений - насколько они соответствуют вашему опыту работы в правоохранительных органах?

- В разных подразделениях они складываются по-разному. Но его описание должностных взаимоотношений у меня не вызывает недоверия. Что были по службе совместные шашлыки, походы в баню - я полностью это допускаю. Там, в СОБРе, не так много людей было, и могли быть особенно доверительные отношения.

- А как вы оцениваете тот факт, что человек только сейчас рассказал о событиях 20-летней давности? Его объяснение вас устраивает?

- В жизни бывают разные странные случаи. Расскажу историю из своей практики. Был случай грабежа. Я как раз дежурил и снимал показания потерпевших и свидетелей.

Прошло года 3-4, и пришел человек, который признался в этом грабеже. А не было никаких зацепок, дело было абсолютный «глухарь».

Бывают разные обстоятельства. Может, он захотел остаться на Западе, может, он чувствовал себя в опасности даже на Западе.

Ведь в этой ситуации европейские правоохранительные органы должны провести расследование и обеспечить его охрану.

Убийство политика - это тяжкое преступление. Это фактически террор.

Разумеется, не хватает деталей. Мне бы хотелось поговорить с ним, потому что здесь важны мелочи. Но некоторые мелочи он сообщает.

Например, о стельке в обуви Гончара. Наверное, родня или близкие знакомые могут сказать, была ли такая стелька у Гончара.

- Насколько для подобных структур характерно, что человек может в них отслужить, а потом фактически из них уйти? Если он говорит правду, то похоже, что его просто бросили, никакого надзора за ним не было. Но при этом он был носителем очень взрывной политической тайны. Как же эта система так сработало?

- Трудно сказать. Но, зная нашу безалаберность, вполне можно допустить. Я бы не делал окончательных выводов и хотел бы, чтобы все, сказанное им, было проверено. Не знаю про СОБР, но знаю много людей, которые уходили из милиции. И никого это не волновало.

Я обратил внимание, что Гаравский говорит очень спокойно. Думаю, что люди вроде Павличенко также очень спокойные.

Мы от спецслужб ожидаем каких-то мер сверхосторожности, планирования, стратегий. Но зачастую всего этого нет.

Я не знаю Павличенко, но, знаю людей нашей правоохранительной системы, я не удивлен, что не присматривали за таким человеком.