«Признания экс-бойца СОБРа Гаравского означают только одно»

О букве и духе закона в деле о пропавших политиках.

— Интересным оказалось наблюдать за реакцией прогрессивной общественности в комментариях, в фэйсбуке и на других площадках, на фильм DW и признания бывшего спецназовца, — рассуждает основатель «Сильных новостей» Петр Кузнецов. — В основной своей массе реакции можно разделить на два типа. И оба они, сказать по правде, вызывают у меня недоумение.

Первый тип: «Да там ничего нового!». Я не знаю, как называть людей, которые в своей оценке событий исходят из этого: наивными или глупыми.

А что вы хотели нового увидеть? Это дело было раскрыто давно, раскрыто полностью и досконально. Павличенко сидел в изоляторе и давал показания, генпрокурор и начальник КГБ пошли к Лукашенко за санкцией на арест Шеймана, откуда вышли, правда, уже не совсем генпрокурором и начальником КГБ.

Для того, чтобы пойти на такие меры, какая у них должна была быть доказательная база? Железобетонная должна была быть доказательная база.

Впоследствии мы все ознакомились с ней после откровений Алкаева, рапорта Лопатика, свидетельств сбежавших следователей. Что могло быть еще нового? Тела? Ну это вряд ли...

На самом деле, новое здесь есть то, что появился человек, который утверждает, что являлся участником тех событий, готов говорить об этом в суде и называет другие имена и фамилии. Даже если он врет, это все как минимум повод для следственных действий, допросов названных, очных ставок и т. д. — всего того, что сделано не будет. На сегодняшний день это единственное новое, что вообще возможно.

Еще одно новое, что может быть — чистосердечное признание Павличенко, Шеймана, членов их группы и заказчика. Но этого, думаю, не надо объяснять, не дождется никто и никогда.

Второй тип реакции: «Это сделала Москва, потому что ей выгодно, теперь нас интегрируют».

За этими заклинаниями всегда косвенно просматривается стремление и желание закрыть на новые обстоятельства глаза, «не ворошить старое», дабы не мешать Лукашенко обороняться от Москвы. По факту, стремление оставить все, как есть, и запихать дело обратно под сукно.

Странная это позиция, непонятная мне. Я понимаю, что это дело делает Лукашенко более уязвимым. Но еще я понимаю, что если сегодня общество придет к консенсусу, что дело нужно положить под сукно, это будет означать, что оттуда оно не будет извлечено больше никогда.

Это будет означать легитимизацию принципа «кто старое помянет» в обмен на готовность Лукашенко несмотря ни на что защищать суверенитет.

Но здесь есть маленькая изюминка. В существующих раскладах суверенитет фактически тождественное понятие безграничной власти руководителя, а ее он будет защищать и так, с вами или без, с нами или без. Угроза независимости существует с момента прихода этого человека к власти, он ее создал, и сколько он будет жить, она будет существовать — для него она жизненно важна.

Для него жизненно важна ситуация, в которой суверенитет является разменной монетой и эта монета находится в его руках. В этой ситуации он является хозяином страны. Он может торговать ей, целиком или по кусочкам, с Россией, а может торговаться ей с белорусским обществом.

Обе позиции мне непонятны, обе логики — чужды.

Я не мальчик и понимаю, что сегодня голос гражданского общества в таких вопросах значит чуть меньше, чем ноль. Что, однако, не снимает с нас ответственности и не дает права рассуждать безответственно, а вести себя — легкомысленно.

Сегодняшнее положение дел в Беларуси лично я не считаю суверенитетом, поскольку народ сувереном не является. Сувереном здесь является руководитель государства, далее властные полномочия распределяются по модели, очень близкой к феодальной. Я не считаю, что защищать Лукашенко = защищать «независимое государство». Я считаю, что мириться с существующим положением дел означает прятать голову в песок, отдавать ответственность и, следовательно, всю власть Лукашенко — вполне осознанно.

Я считаю, что вне зависимости от того, инспирировала ли это Москва или нет; есть ли в деле что-то новое или нет; является Гаравский человеком, которому можно верить или нет; а также вне зависимости от множества других факторов, любой ответственный человек в Беларуси сегодня должен говорить о том, что следственные действия по факту исчезновения Гончара, Захаренко, Красовского должны быть возобновлены с участием независимых международных экспертов, с учетом вновь открывшихся обстоятельств и с проверкой всех показаний конкретного лица в отношении конкретных лиц.

Так велит буква и дух закона. А выполнение своих законов на своей земле — это суверенитет и есть.