Оранжевое настроение

В наступившем году мы добьемся того, о чем мечтали десятилетия.

Все эти годы мандарины горчили, шампанское не искрилось и отдавало кислятиной, поздравления звучали натужно, а надежды не было. Каждый раз в декабре приходилось по-мюнхгаузеновски вытаскивать себя за волосы из океана безнадежности, чтобы сказать или написать что-нибудь оптимистичное.

У каждого из нас был свой собственный тяжкий период неверия в возможность перемен и даже недоверия – к собственным силам, к собственному народу, к собственным знаниям. Каждый переживал адские декабри за последние годы. Новый год в тюрьме. Новый год в колонии. Новый год в эмиграции. Новый год в одиночестве. Новый год в чужой стране. Новый год в безденежье. Новый год в болезни и неуверенности. Новый год после похорон. Новый год без веры в лучшее. У каждого из нас был свой собственный невыносимый Новый год, а у многих – и не один. У меня тоже. Но приходилось быть оптимисткой, потому что многим было намного хуже. Я привыкла, жить можно.

Но в этом году у меня впервые не было чувства горечи в декабре. Да, без потерь не обошлось, как не обходится без них ни один год. Скорбь и соболезнования – увы, такая же необходимая часть нашей жизни, как и праздники. Но впервые за девять лет, с того самого 19 декабря 2010 года, которое оказалось высшей точкой нашей борьбы и за которым последовало уничтожение людей, семей, убеждений, самого воздуха, так что невозможно было дышать, - мне не пришлось вытаскивать себя из безнадежности.

Впервые почти за десятилетие в конце года осталось дивное ощущение, что мы вернулись к себе, прежним и бесстрашным, что теперь у нас куда больше сил, чем раньше, и что в наступившем году мы действительно добьемся того, о чем мечтаем уже не годы - десятилетия. И это не просто сиюминутное ощущение, случайно возникшее из-за шампанского под елкой, растворяющееся вместе с пузырьками игристого. Ему предшествовало многое.

Во-первых, осенняя политическая кампания. В рамках сбора подписей многие из нас обошли тысячи квартир и домов белорусов и удостоверились: поддержка Лукашенко близка к статистической погрешности. У 95 процентов белорусов даже физиологическая реакция на эту фамилию близка к аллергической: люди начинают кашлять, отплевываться, непроизвольно произносить нецензурные слова и выражения. А то, что многие из них запуганы, - поправимо. Главное, что прицелы не сбиты, ориентиры не спутаны, чувства не исчезли.

Во-вторых, акции протеста, которые возобновились нынешней осенью с регулярностью, достойной зависти. Вспомните: публичное обсуждение на площади Свободы фильма «Лукашенко: уголовные материалы» 8 ноября, встречи свободных людей 15 и 16 ноября, акции в защиту независимости 7, 8, 20, 21 и 29 декабря. Восемь акций протеста за два месяца, причем за два самых темных, мрачных, депрессивных месяца, когда хочется жить под одеялом и не выходить на улицу в принципе. Пусть не таких массовых, как когда-то, так ведь это только начало – мы снова учимся ходить заново после травмы. После тяжелой массовой травмы. Глядишь, к лету и расходимся, правда?

В-третьих, появившееся через двадцать лет свидетельство участника похищений и убийств политиков и журналистов. Все, что сказано от первого лица – с датами, фамилиями, подробностями, - это основа того самого уголовного дела, от которого не сможет отмахнуться никто. И пусть пока еще в мире главного заказчика преступлений называют «нелегитимный, но действующий», - после обнародованных свидетельств нелегитимность станет вовсе не главной его проблемой. А вот говорить «убийца, но действующий» вряд ли повернется язык даже у чемпионов real politik.

И, наконец, в-четвертых, люди. Конечно, люди. Ветераны сопротивления, которых снова начали сажать, провели новогодние праздники в тюрьме и вышли оттуда с веселой злостью и желанием продолжать до конца эту тяжелую, неблагодарную и безденежную работу. Молодые люди, которые в последние месяцы прошлого года появились везде и в больших количествах, пришли на улицы, в оппозиционные структуры, в блогосферу; начали разоблачать преступления прошлого и фальсификации последних выборов; увидели свое будущее не за границей, как прежде, а в Беларуси. И те, и другие, как оказалось, отлично находят общий язык, когда видят общую цель. А цель – вот она, совсем близко.

Потому и не было ощущения горечи в эти новогодние дни и ночи, а только праздник и твердое знание, что в этом году все изменится. Елка сыпала хвою, шампанское искрилось, старые друзья звонили, близкие были рядом и здоровы. А мандарины снова были сочными и оранжевыми, и пахли по-новогоднему и по-настоящему, как всегда бывает, когда впереди радость и перемены к лучшему.

Ирина Халип, специально для Charter97