«К мужу хочет? А кто у нас будет работать?»

История выпускницы, которую разлучают с семьей, чтобы отправить в глубинку.

Ирина — офтальмолог. (Девушка реальная, имя вымышленное). Недавно окончила университет, по распределению отправилась в одну «партизанскую республику» на Гомельщине. Дальше по сюжету ей надлежало обжиться там, стать героиней очередной нашей саги про оставшихся и рассказывать, какие здесь чудесные люди и природа. Но все пошло наперекосяк. Жить в райцентре девушка не хочет, а хочет к мужу в Гомель, пишет onliner.by.

Настаивает, что имеет право. В результате — древний конфликт желаний: району нужен врач, но район не нужен врачу… И как теперь жить что одному, что второму друг без друга? Или вместе, но насильно?

Застряла в текстурах

Ирина — коренная горожанка, у нее в Гомеле вся родня. После учебы девушку распределили в маленький лесной райцентр с богатой боевой историей.

Собственно, в таком ходе вещей нет ничего необычного, все бюджетные студенты знают, на что идут. И что однажды им, возможно, придется на два года уезжать в закат. И все верят, что удастся зацепиться за город.

Но у Ирины особый случай. Получается, что ее разлучили с мужем.

Важно то, что с рассказом о возникшей коллизии в редакцию обратился именно муж Ирины, не она сама. Назовем его Игорем. Он не доктор, работает в другой популярной сфере, которая напрочь отсутствует в райцентре. Условный Игорь уже несколько месяцев старается вырвать молодую жену из лап распределительной системы. Получается плохо. Уже были многочисленные обращения в разные профильные организации, в Минздрав, в суды...

Но Ирина плотно застряла в текстурах маленькой уютной районной больницы. От нее до родной гомельской квартиры часа три езды машиной или 4—5 часов автобусом. Железной дороги там нет, машины у Иры тоже нет — поэтому все же автобус.

Каждую неделю в пятницу девушка долго едет на выходные в Гомель, чтобы к началу недели отправиться обратно, в больницу. Ведь она ответственный и незаменимый работник.

Между поездками домой Ирина живет в доме, который снимает вместе с другими такими же распределенками.

Выдержать это, как мы помним, надо 2 года. Заодно набираясь профессионального опыта и духовно совершенствуясь.

Фото: onliner.by

Обязаны отпустить!

Хронология получается такая:

в 2018 году Ирина окончила гомельский медуниверситет и была распределена в тот самый поселок;

за время интернатуры (до отправки к месту работы) вышла замуж за гомельчанина Игоря;

в назначенный срок, летом 2019 года, прибыла к месту распределения;

через 4 дня после начала работы подала заявление о перераспределении по месту жительства мужа, в Гомель.

Главврач лег на пороге с иконой и отпускать отказался — потому что ни один нормальный главврач не отдаст без боя специалиста, которого некем заменить.

А потом началась вся эта народно-освободительная борьба, которая длится до сих пор.

Супруги уверены: обязаны перераспределить. Обращения Ирины (вообще-то, фактически Игоря) циркулируют между местными органами здравоохранения и министерством, что-то ушло в прокуратуру. В ответ отказы, отказы... Однажды, правда, вузовская комиссия по перераспределению дала добро! Но потом все снова уперлось в скучную реальность: Ирину просто некем заменить.

Так и пишут: «В связи с неудовлетворительной кадровой ситуацией».

Фото: onliner.by

Давай поженимся?

А почему, собственно, Ирина решила, что ее обязаны перераспределить?

В Кодексе об образовании подробно расписаны правила этой процедуры. Например, сказано: для выпускника, чей супруг работает и постоянно проживает на территории РБ, место работы предоставляется по его желанию и при наличии возможности по месту жительства/работы второго супруга (п. 6.7 ст. 83).

Именно на этот пункт ссылалась девушка, когда (под руководством умного Игоря) писала свои обращения.

Вообще-то, там имеются слова про наличие возможности, но при большом желании и умении трактовать их можно по-разному.

На самом деле, возможностей для трудоустройства окулиста — море, тут проблемы нет. В больших городах эйчары дерутся за таких специалистов: частным клиникам нужны кадры на конвейер по коррекции зрения. В конкретном же случае Ирины ее готовы были принять в государственную поликлинику.

В то же время возможности перераспределить человека из маленькой провинциальной поликлиники нет напрочь. Его, как мы помним, некем там заменить. Всех высосал город.

Про какую из этих возможностей идет речь в законе — пусть спорят юристы. Очередное заседание на днях, к слову, снова окончилось не в пользу супругов.

В то же время со стороны некоторых нерадивых распределенцев было бы странно не рассматривать это место в законе как отличный повод пожениться. Вдруг прокатит.

Больница: не отдадим!

В районной больнице Ириной вполне довольны: работает, старается. И искренне не понимают, почему должны упускать такого специалиста.

— А почему это у нас не должно быть офтальмолога? — сильно удивляются в маленьком городском поселке. — У вас в городе должен быть — а у нас нет?

В больнице объяснили: та женщина, которая работала офтальмологом до Ирины, давно ушла на пенсию. Все еще работает на часть ставки — но исключительно «для души». Имеет право не приходить вообще.

Нового специалиста больница заказывала еще с 2017 года — и наконец привалило счастье в виде выпускницы. Не отдадим! Да и с какой стати?

— Документы о распределении утверждает министерство, человека направили к нам, все законно, — говорят в ЦРБ. — Вообще, она еще во время интернатуры знала, что сюда попадет, тогда заявлений о перераспределении не подавала. Но вот вышла замуж... Да не только она так делает.

Но если к нам приезжает молодой специалист, все документы подписаны, все есть — почему мы должны его отпускать? Зачем мы тогда заказывали, зачем комиссия распределяла, зачем страна тратила деньги на обучение, зачем проделан такой кусок работы? Тем более если специалист молодец, его хвалят... А кто у нас будет работать? Она нам нужна! К мужу хочет? Ну пускай муж к нам приедет...

Фото: onliner.by

Примечательно, что при этом на уровне частных разговоров девушку в больнице вполне понимают:

— Наверное, любой на ее месте постарался бы уехать. И я в том числе…

Из мер по удержанию молодых кадров перечислили все, на что способна районная больница в пределах своих полномочий и материальных возможностей:

— В соответствии с договором компенсируем аренду жилья молодому специалисту в размере трех базовых величин.

Это вроде все преимущества, которые получает Ирина в сравнении с городскими коллегами. А, ну и еще же «душевные люди, природа, а весной тут как красиво».

«Отмените статью»

Когда материал был почти готов, случилась загадочная (на самом деле — нет, мы привыкли) вещь. Столь активный до того муж Ирины перестал выходить на связь. Сама «Ирина» вообще не отозвалась. В последний момент супруг все же перезвонил: отмените статью, мы боимся, нас адвокат отговорил.

Мы в курсе, есть такая тактика: попытаться использовать все рычаги и прыгнуть в кусты. (Иногда, правда, рычаг действует в обратную сторону.) Эта особенность поведения тоже важный штрих в истории. Именно поэтому в ней нет нормальных имен и конкретных географических названий. Но все совпадения неслучайны.

Срок отработки Ирины истекает летом 2021-го. Трудно поверить, что она там останется. Потом богу офтальмологии надо будет принести следующую жертву. Она сейчас где-то учится, веселится, читает это и верит, что уж у нее-то получится будущее посветлее.

Кстати, судя по базам вакансий, офтальмолога нынче хотят практически все — особенно в столице. Готовы брать без опыта, платить, развивать. Куда там районной поликлинике соревноваться с модными медцентрами — эдак нет никакого смысла оставаться.

Офтальмолог, конечно, частный случай. Вместо этой профессии в нашу историю можно вписать… да любое слово из справочника профессий, утвержденного ВЦСПС.

Пока муж Ирины не станет сам рваться к ней в маленькую «партизанскую республику» из большого города, мы будем слушать официальные отчеты о «почти стопроцентной закрепляемости молодых специалистов». Которых на самом деле так трудно найти (легко потерять и невозможно забыть).

Фото: onliner.by