Смена лошадей на переправе

В России на фоне старта глубоких изменений политической системы внезапно сменилось правительство.

Послание президента России Владимира Путина Федеральному Собранию, оглашенное 15 января, должно было (по новогодним прогнозам) быть посвящено повышению благосостояния российских граждан и круглогодичному празднованию очередного юбилея великой победы (имеется в виду окончание второй мировой войны).

О благосостоянии, действительно, говорилось много, но подлинной новостью стали предложения Путина по изменению российской конституции, вносящие черты президентско-парламентской модели. Еще большей новостью стали отставка правительства сразу после оглашения послания и анонс перевода председателя правительства Дмитрия Медведева на новосозданную должность. На фоне столь масштабных событий на заднем плане затерялось сообщение о "временной неработоспособности" главы Чечни Рамзана Кадырова, которое при прочих обстоятельствах оказалось бы в топе российских политических новостей.

В России уже пару лет выражение "транзит власти" является обычным способом объяснения того, что не удается объяснить другими способами. Когда этот таинственный процесс обрел, наконец, зримые черты, они оказались весьма загадочными. Причем не только для многочисленных экспертов, но и для подавляющего большинства самих участников событий. Когда они рассаживались в зале, чтобы послушать речь Путина, разве что Медведев, сидя в первом ряду, мог привычно закрыть глаза — его судьба была уже определена, и она — безоблачна.

Первый заместитель председателя правительства Антон Силуанов заметно нервничал, не зная, где изыскать деньги на социальные инициативы Путина, не поставив под угрозу блестящие макропоказатели. Скорее всего, ему уже не придется об этом беспокоиться. Кинорежиссер Никита Михалков светился изнутри, несмотря на недавнее скандальное падение фотомодели из окна квартиры его внука: накануне он таки сумел через суд закрепить в качестве бренда своей телепрограммы изображение христианского подвижника Никиты Бесогона. Остальная властная публика, за исключением может нескольких человек, просто ждала очередных слов о благосостоянии и победе.

Как Путин и обещал в новогоднем послании, он уделил благосостоянию своего преданного народа должное внимание, правда, больше в аспекте демографии. Возобновившееся пару лет назад сокращение численности российского населения является, пожалуй, единственным макропоказателем, беспокоящим Кремль. В остальном все отлично: резервы неуклонно растут, государственный бюджет неизменно профицитен, торговое сальдо позитивно, национальная валюта устойчива, продажи нефти и оружия стабильны. Но восполнить убыль населения не смогли ни мигранты из Центральной Азии, ни аннексированные украинские граждане с оккупированных территорий. Поэтому все сказанное Путиным о благосостоянии важно. По уровню благосостояния будет, в конце концов, оцениваться успех вложения триллионов рублей в национальные проекты. В прошлом году эффект был слабым. Но к парламентским, тем более, президентским выборам результат должен быть налицо.

Что касается изменений политической системы и политического режима России, видна ненужная (казалось бы) спешка. Новая структура власти туманна, но сроки ее закрепления в конституции уже определены — несколько месяцев. Партийная система не реформирована, но уже разгоняются слухи о досрочных парламентских выборах в этом году вместо очередных в следующем. У происходящего были свои "кассандры", предсказывавшие изменения до неузнаваемости, но не было провидцев, способных хотя бы приблизительно очертить параметры изменений и назвать нового российского премьера. Даже наиболее уверенные в себе распространители российских инсайдов теперь признают: есть нечто важное в мотивации решений высшей российской власти, чего они не знают. Из этой невидимой бездны пока доносится лишь одно внятное соображение, и оно конспирологическое: президент США Дональд Трамп может проиграть выборы.

Итак, в ближайшие месяцы специально собранная рабочая группа, лишь малая часть участников которой имеет отношение к юриспруденции, сформирует консолидированное предложение о конституционных изменениях, очерченных президентом. Они не будут касаться первых двух глав конституции, изменение которых требует собрания Конституционной ассамблеи (в России нет даже закона о ней). Затем консолидированные предложения пройдут плебисцит (но не референдум). Одобренное народом без промедления пройдет через Федеральное Собрание и окажется в тексте российской конституции. К великим майским торжествам по случаю великой победы все должно быть завершено.

Главные изменения политической системы следующие. Претендент на высший пост в России должен непрерывно проживать на территории России 25 лет — привет новым гражданам с оккупированных территорий и выпускникам западных университетов. Председатель правительства и министры будут назначаться Госдумой. Президент будет лишь предлагать председателя правительства и подписывать указы на назначенных Госдумой министров. Но снимать министров президент по-прежнему сможет. Сейчас председатель правительства назначается президентом с согласия Госдумы, министры назначаются президентом по представлению премьера. Высшие военные командиры и руководители силовых структур (не путать с силовыми министрами) будут по-прежнему назначаться президентом, но после консультаций с Советом Федерации.

Российский президент сможет через Совет Федерации снимать и назначать судей Конституционного и Верховного судов. Сейчас это возможно по представлению только самих этих судов. Одновременно Конституционный суд сможет проверять на конституционность все нормативно-правовые акты на всех уровнях. Важно, что отказ президента подписывать принятый Госдумой закон сможет быть оправдан решением Конституционного суда.

Должен быть "устранен разрыв" между государственными и муниципальными органами власти. Этот пункт сейчас обозначен лишь в общих чертах. Самостоятельность муниципальной власти гарантирована российской конституций. Но, похоже, Путин решил прекратить практику вечного "подкармливания" из госбюджета убыточных в большинстве муниципалитетов и решительно встроить их в единую властную вертикаль. В этой же парадигме регионы потеряют право согласовывать региональных руководителей прокуратуры — отныне те будут назначаться президентом через Совет Федерации.

Возрастет роль Госсовета, которая должна быть отражена в конституции. Что имел в виду Путин, не ясно, поскольку Госсовет не упоминается среди органов власти (прописанных в первых главах конституции) не подлежащих изменениям. Сейчас Госсовет — это подобие руководимого президентом "хозяйственного актива" с консультативными функциями.

Отныне правительство — больше забота Госдумы, чем президента. Оно, очевидно, будет лишено малейших намеков на самостоятельную политическую роль и превратится в собрание "счетоводов". Вместе с тем, Путин ничего не сказал о том, останется ли председатель правительства формально вторым лицом государства. Иными словами, будет ли ему передаваться "ядерный чемоданчик" в случае недееспособности президента.

Многолетнее второе лицо государства (каким был Дмитрий Медведев) стало чем-то вроде вице-президента. Для него уже создана должность заместителя председателя Совета безопасности, председателем которого по должности является президент, а организует работу секретарь. Совбез в современной России — своего рода "советское политбюро", где принимаются высшие коллегиальные решения о жизни России. Именно оттуда, например, исходило политическое и оперативное руководство оккупацией Крыма. В Совбезе доминируют "силовики", которые гарантируют сохранность и преумножение ресурсов развития России. Со своей стороны, правительственные "счетоводы" распределяют эти ресурсы по утвержденным методикам. Новая роль Медведева — никак не понижение. Путь к номинальному главному креслу, где бы оно ни располагалось, для него по-прежнему открыт. В своей новой роли он уже принимает нового председателя правительства для обсуждения кандидатур министров.

Новый председатель правительства России — Михаил Мишустин. Это силовик-экономист, по одному меткому определению — экономист-проктолог. До последнего времени он возглавлял Федеральную налоговую службу, которая (по многим оценкам) была эффективно им реформирована, включая внедрение пронизывающей диджитализации. Мишустин начинал свою карьеру в среде экономистов-либералов. Затем погрузился в недра российского deep-state и приблизился к "силовикам".

Через день после назначения Мишустина, оно уже казалось логичным и предсказуемым. Но предсказать никто не смог. Фамилия нового премьера была сообщена для предварительного распространения только редактору Russia Today Маргарите Симоньян (вероятно, чтобы она успела перевести ее на языки народов мира). Симоньян опубликовала также список некоторых новых министров. Можно будет судить об эксклюзивности ее источников информации по совпадению этого списка с поданным на утверждение российскому президенту. Состав нового правительства может стать известным еще до отлета Путина в эти выходные в Берлин на конференцию по Ливии.

Главный вопрос, который остается неясным, если говорить об устройстве российской власти, — как будет выглядеть и где находиться главное кресло, в котором (как пока считается) будет сидеть только Путин и никто другой. Центр тяжести российской власти, по всей видимости, перемещается из плоскости политической системы в пространство политического режима. Модель, созданная Ден Сяопином в Китае и протестированная Нурсултаном Назарбаевым в Казахстане, теперь может найти применение в России. Она предполагает создание удобных и надежных государственных опор для трансляции личного авторитета пожизненного верховного правителя в управленческие решения. Вероятно, такими опорами станут усиленные управленческими полномочиями Совет безопасности и Госсовет. Преемники полномочий верховного правителя вообще не предусмотрены. После его смерти останутся лишь созданные им институты и обученные управленческие кадры. Но вряд ли новая модель власти уже сформировалась в деталях. Понятно только, что существуют некие причины поторопиться с ее внедрением.

Ключевой внешнеполитический вопрос меняющейся России — она "сосредотачивается", как после поражения в Крымской войне 1853–1856 гг., или готовится к новому прыжку, как перед оккупацией Крыма в 2014-м? Одно не исключает другого. Как "сосредоточение", так и подготовка, могут быть более или менее длительными. Но в любом случае, пока идет активная фаза внутренней трансформации политической системы, отвлечение дополнительных ресурсов на внешние войны стало бы для Кремля обременительно.

Не исключено, что внешнеполитические партнеры Путина были осведомлены о грядущих изменениях лучше, нежели российский бомонд. Вероятно, это и создало окно возможностей для нормализации отношений с Россией. Но вряд ли России нужен мир, требующий уступок, даже когда она ослаблена внутренними трансформациями. Ей нужен пакт о ненападении, чтобы перестроить внутренние порядки для будущих побед на всех фронтах.

Алексей Ижак, «Зеркало недели»