83-летний Ян Гриб: Мне нужна свободная и независимая Беларусь

Облик этого человека стало символом белорусских протестов.

А власти недавно дали ему за это штраф в 800 рублей. Читайте историю 83-летнего Яна Гриба, который всю жизнь говорит по-белорусски и ничего не боится. C белорусским патриотом поговорил журналист «Радыё Свабода» Олег Груздилович.

Когда тебе тебе 80, ты вырастил двух дочерей, у тебя две внучки, ты написал книгу стихов о любви к Родине, получаешь пенсию и живешь в отдельной квартире, завешенной картинами внучки, - так что тебе еще надо?

«Мне нужна свободная и независимая Беларусь, но она от этого идеала все дальше. На кого мне надеяться? Только на себя», - отвечает минчанин Ян Гриб.

К Яну Грибу я пожаловал в гости на следующий день после суда, на котором его признали виновным в участии в двух митингах в защиту независимости. Старика с пенсией в 220 долларов наказали двумя штрафами по 400 долларов каждый.

По правозащитным критерием Ян Гриб - политзаключенный, жертва режима, но жертвой ветеран демократического движения себя не считает. Ян Гриб говорит, что всю жизнь чувствовал себя свободным человеком и боролся с теми, кто на его свободы покушался. И что у него хватает личных побед.

«Мы также сможем - за нами же такая история»

Разговор начинаем с просмотра фотографий, на которых Ян Янович Гриб с известными деятелями культуры Беларуси и политиками. Эти люди - его жизненные ориентиры, некоторым из них он посвятил стихи, некоторых вдохновила на стихи его личность. Вижу на фотографиях Василя Быкова, Геннадия Буравкина. А вот Ян Гриб с Владимиром Некляевым, Владимиром Орловым, Змитром Войтюшкевичем, Винцуком Вечоркой.

Большинство снимков сделаны на даче. Она находится в Дзержинском районе, где много лет он проводил так называемые «шляхетские вечера». Специально приглашал на встречи выдающихся людей белорусского возрождения, которому он и сам посвятил жизнь.

Спрашиваю, не кажутся ему теперь эти усилия напрасными. Но Ян Гриб не сдается: «Такие сильные, такие люди - посмотрите! Может показаться, что у нас ничего не получается, что опять все висит на волоске, но я не только на Бога надеюсь. Мы сможем - за нами же такая история!»

Отца хотели раскулачить, а он стал советским активистом

Своей точной даты рождения Ян Янович не знает, так как все семейные документы сгорели в родной деревне с символическим названием Погорельцы, которая находится между Несвижем и Барановичами. А воспоминания о жизни начинает со смерти отца, о котором знает лишь из семейных преданий, так как в 1941 году был совсем маленьким. Ему было около трех лет.

«Немцы отца расстреляли в самом начале оккупации. Узнали, где живет активист, сделали обыск, нашли патроны и расстреляли. А потом еще и брата его, моего дядю, арестовали и также застрелили. Хотя каким отец в начале войны мог быть советским активистам? В 1939 году, когда к нам пришли советы, у отца была хорошее хозяйство, земля, лошади, коровы-свиньи. Советский офицер, когда угостился нашим сальтисоном, признался, что скоро запишут отца в кулаки и повезут всех в Сибирь. А как выпил хлебного самогона, то расчувствовался и посоветовал стать активистом, иначе спасения не будет. Отец послушался, начал агитировать за колхозы. Может делал вид, что лояльный, а может на самом деле. Но как пришли немцы, то ему эта агитация вышла боком - кто-то донес. Хорошо, что мать осталась. Как она сумела через всю войну нас вырастить, не могу представить. Интересно, что от Сибири лично мне cпастись не удалось. Все равно пришлось туда ехать, но уже самому .

Как Гриб попал на Челябинский тракторный завод

Годы после освобождения от фашистов для Яна Гриба также были горестными. Хозяйство разрушено, уцелевших крестьян согнали в колхозы, где за работу фактически ничего не платили. В начале 1950-х мужчины и парни из деревни начали разбегаться кто куда.

Ян приписал себе два года возраста и поехал в Челябинск, куда к мужу военному перебралась его сестра. Там парень из Беларуси сначала больше года работал конюхом в колхозе, а потом пошел работать на Челябинский тракторный завод. Но сначала его отправили учиться в местное ремесленное училище.

«Челябинск - это уже за Уралом, там Восточная Сибирь начинается. На юг тянутся степи, а тут деревья низкие, не то что наши леса с соснами и елями. И морозы уже с сентября до мая», - описывает природу новой для себя земли Ян Гриб.

По словам собеседника, люди, которых он встретил за Уралом, также отличались от белорусов, и не все в лучшую сторону.

«Душой попадались и хорошие, отзывчивые, но как выпьют браги, то остановиться не могут, а пьют все поголовно. И не только мужчины, женщины тоже любят приложиться. И все некрасиво ругаются, иначе как с матом через слово никто не говорит. Сначала не мог понять этих порядков, якобы на другой планете оказался», - вспоминает жизнь в России Ян Гриб.

Там же и узнал, как белорусы могут держаться вместе.

«В нашем училище в Челябинске хватало забияк. Придраться могли из-за любой мелочи, а тем более ко мне, чужаку. Да еще и молодому - я же себе приписал два года возраста. И приходилось терпеть, так как заступиться за меня было некому. Но как-то я узнал, что к нам приехала учиться группа мальчишек из Беларуси, и знаете - все чудесным образом изменилось. Мои земляки быстро поставили на место тамошних хулиганов, так как держались всегда вместе и в обиду своих не давали. Дошло до того, что слова "белорусы идут" стали в училище сигналом тревоги. Но как быть мне? Так просто под их крыло идти мне гордость не позволяла. И вот в столовой я якобы случайно говорю одному из белорусов: "Передай ви-де-Лец". "О! Так ты наш, белорус!". С тех пор все мои проблемы с безопасностью были решены. Таков был урок на всю жизнь, такова была моя первая победа».

После Челябинска мечта о полетах в небе занесла Яна Гриба в Благовещенск, где стоял учебно-тренировочный авиационный полк. Научился неплохо летать, освоил Як-12 и Як-13, начал обучение на МиГ-17. Но вскоре в полк приехала строгая комиссия, которую по показателям здоровья Гриб не прошел - у него развилась болезнь суставов ног, от которой страдает до сих пор. Из Благовещенска Ян Гриб должен был вернуться в Челябинск, на тот же ЧТЗ, но навсегда там не остался.

«Увидел аиста - и сердце чуть не остановилось»

«Как сломалась моя мечта о небе, то что-то и внутри меня сломалось», - признается Ян Гриб. Говорит - посмотрев на грязные дома и дымные цехи Челябинска, он спросил себя, что здесь делает, и решил возвращаться домой, в Беларусь.

Приехал на родину в 1960-м и поступил на учебу в Белорусский государственный университет на физический факультет. В тот же год в его жизни произошла вторая кардинальная смена, которой также не предвидел.

«Началось с природы. Приезжаю в Беларусь и впервые за столько лет вижу, как летит аист. Красиво, медленно! У меня сердце чуть не остановилось. Там же, за Уралом, одни вороны, а тут такая гордая птица! Но скоро постигло и разочарование: всего пять лет отсутствовал, а будто в другую страну вернулся».

Ян Гриб вспоминает, как болезненно воспринял, что в Минске с ним никто не заговорил по-белорусски. Он в Челябинске так мечтал говорить на родине на родном языке, а здесь - никто! Говорит, что специально заходил в магазин и спрашивал по-белорусски, а ему продавщица отвечала по-русски с белорусским произношением, причем по лицу было видно, что она гордится собой. Мол, вот какая я сейчас городская!

«Даже на рынке тетя, которая продает сало, вместо "калi ласка" отвечала "пожалуйста". Все старались говорить по-городскому, а на меня смотрели, как на необразованного колхозника. Так меня это возмутило, что если вначале я говорил по-белорусски от случая к случаю, то вскоре полностью перешел на него», - говорит Ян Гриб.

Так с начала 60-х годов прошлого века Ян Гриб говорит только по-белорусски. И когда учился в университете, и потом, когда работал на «интеграле» мастером, потом в колледже, где по-белорусски читал лекции по физике. Понятно, что и в 90-е годы, когда занялся бизнесом, все переговоры и все делопроизводство вел также только по-белорусски.

«Когда в конце 80-х подоспела перестройка и я вступил в БНФ «Адраджэньне», то мне и менять ничего в себе не пришлось - я был полностью белорусскоязычным гражданином. Мои дети все по-белорусски говорят, внучка перевела на белорусский язык всю группу, жена Лариса, с которой развелся, но и она продолжает говорить по-белорусски. Разве это не личная победа?» - улыбается Иван Гриб.

«На стихи нет настроения»

В 2005 году Ян Гриб издал книжку стихов «На сваёй зямлі». Потом напечатал еще немало поэтических произведений. Но уже года три ничего не пишет.

«Стихи не пишу, может, потому, что нет настроения. Трудно переживать то, что происходит вокруг», - говорит Ян Гриб и объясняет, почему его охватывает разочарование. Не из-за тяжести лет, не от болезни ног, а потому, что через столько лет независимости все еще приходится за независимость бороться, что, как и 60 лет назад, белорусского языка на улицах Минска почти не слышно. И что приходится людей делить на тех, кто по-белорусски и кто по-русски.

«Это Лукашенко из меня, нормального патриота, сделал одержимого националиста», - говорит Ян Янович Гриб.