«Путин» вместо Путина

За двадцать лет глава Кремля вырастил свою собственную Россию, которая его переживет.

Последние конституционные правки заставили всех обсуждать российское будущее. Но в том и штука, что после Путина вполне может быть все тот же "путин".

И речь не о персоналии, а о системе. Которая пустила корни, дала всходы и вполне может претендовать на самодостаточность. Ее обрушение традиционно связывают с уходом первого лица – но что заставляет нас думать, будто одно непременно будет сопровождать другое?

Та самая олигархическая черепаха, на которой покоятся политические опоры режима, никуда не денется. Да, за последние двадцать лет самостоятельность российских "грандбаронов" изрядно уменьшена – но и только. Их права собственности подтверждены на Западе, их ресурсы для обороны – вполне ощутимы. За двадцать лет система успела выжить всех недовольных в условный Лондон, а оставшиеся – вполне вжились в новые правила игры. Большие деньги любят тишину – а любые перемены всегда сопровождаются грохотом.

Вдобавок двадцать лет – это период, способный давать инерцию. Людей, выросших в СССР, сменили люди, выросшие при Путине. Опыт жизни страны при нем – это опыт их персональной жизни. Пропаганда может измениться, но опыт переживания и проживания политической реальности останется. А вместе с ним – весь имперский рессентимент, фантомные боли и представление о мотивах как ближайших соседей, так и тех, что подальше. В конце концов, не российский президент навязал обществу идею реванша. Скорее, оно продиктовало ему речи, гарантирующие успех у публики.

Мы часто рассуждаем о том, что государственная пропаганда – это Колосс на глиняных ногах. Что стоит лишь отключить рубильник, как из-под снега начнут пробиваться цветы. Но эту иллюзию развеивает опыт самой России. В девяностые годы ее медиа были конкурентны, оппозиционны и отражали самые разные части политического спектра. Но это десятилетие разноголосицы не победило идею реванша. Настроения, которые считались умершими, прекрасно пережили своих могильщиков – чтобы закопать уже их самих. В конце концов, в России оттепели – это лишь короткие периоды между политическими зимами. Что заставляет нас думать, что ситуация поменяется?

Вдобавок в нынешнем формате существования Россия обречена двигаться по хорошо изученному имперскому алгоритму. Со всей атрибутикой в виде "скреп", "государственного величия" и экспансии. Империи иначе не умеют, а именно в этом формате Россия продолжает свое существование. Под идеями расширения, поглощения и завоевания за последние триста лет сооружен весь необходимый теоретический, философский и культурный фундамент. Отдельные диссиденты не в счет – иная Россия попросту не обдумана, не осмыслена и не существует.

Все разговоры про внешнюю угрозу продуцирует сама Москва. Потому что тот самый коллективный "Запад", которым Кремль пугает своих избирателей, меньше всего хочет распада страны. Даже на исходе "холодной войны", когда крах Советского Союза означал безоговорочную победу цивилизованного мира, американское руководство было готово уговаривать Украину не покидать имперские объятия. Идея бесхозного ядерного оружия пугала больше, чем могла прельстить идея окончательного разгрома соперника. А с тех пор утекло немало воды.

В глазах того самого "Запада" Россия уже не альтернативный центр и не источник главной угрозы. Это всего лишь периферийное крупное государство, которое пусть и не вплетено в западную цивилизацию политически – но вполне в нее вмонтировано экономически. Подобно Турции. Или Саудовской Аравии. Отныне для большинства европейских политиков Россия идет через запятую с парой десятков стран, во главе которых стоят этически чуждые режимы, но с которыми при этом можно договариваться. Она уже не "прямая и явная угроза", а, скорее, нечто вроде беспокойного соседа по лестничной площадке. И мысль о повторении 1991 года современное поколение западных политиков пугает куда больше, чем об этом рассказывает российское телевидение.

В современном мире хаос растет по экспоненте. И вот мы наблюдаем, как коллективный Брюссель не может совладать даже с Венгрией. Единство, которое еще недавно казалось нам неизменным атрибутом западной модели, начинает давать трещину. И в этой новой реальности европейские лидеры ищут пути коммуникации с ядерным государством у своих границ. Кто-то твердит о единой Европе от Лиссабона до Владивостока. Кто-то готов ограничиться газовой трубой – потому что ее наличие тоже создает пространство для возможного диалога. А его наличие, с точки зрения европейских столиц, всяко лучше, чем его отсутствие. Когда у тебя внутри периметра есть "орбан", "трамп" и "брекзит" – время ли для новой "холодной" войны?

Та Россия, которую сооружал и соорудил Путин, вполне может его пережить. Просто потому, что она успела зачистить очаги протеста внутри, избавилась от имиджа "главной проблемы" снаружи и успела ощериться во все стороны пушками в надежде пережить период глобальной турбулентности. И в этой новой реальности мы можем лишь гадать о том, как сложится судьба Украины. Время ставит перед нами вызовы, к которым никто не был готов. А потому стоит готовиться к игре вдолгую.

В конце концов, всегда лучше ошибиться в пессимистичном прогнозе, чем в оптимистичном.

Павел Казарин, liga.net