Кадры решают не всё

О подводных камнях политической встряски в России.

Общественное мнение единодушно связало отставку правительства РФ и изменения в Конституцию России со стремлением Путина продлить время своего правления до бесконечности. Однако доктор экономических наук Евгений Гонтмахер считает, что срочную политическую перетряску вызвала перспектива социально-экономического кризиса, пишет The Insider.

Пока президент РФ увлекался глобальной геополитикой, к критической черте приблизились коррупция, падение уровня жизни и демографический спад. Вместо институциональных реформ, чреватых политическим риском, был выбран путь кадровой чистки, которая происходит под прикрытием громких, но двусмысленных и хаотичных конституционных инициатив. Будет ли людям этого достаточно?

В эти горячие для наблюдателей и аналитиков деньки, которые начались с президентского послания 15 января, очень трудно в бурлящем информационном потоке отделить второстепенное от главного. Так и хочется порассуждать о тонкостях пакета поправок в Конституцию, которые очень скоро станут ее частью, или персоналиях правительства Михаила Мишустина. Но все-таки рискну, попробую ответить на вопрос, который меня, как экономиста, должен интересовать больше всего: вся эта политическая буря повлияет ли на улучшение социального положения людей?

Для начала надо понимать, что причин, которые подвигли Путина к неожиданным, как всегда, шагам, несколько.

1. В прошлом году президент, судя по косвенным признакам, вдруг осознал, что, посвящая всё время внешней политике (Украина, Сирия, отношения с США, Европой и т.д.), он упустил контроль за внутренней социально-экономической ситуацией, которая стала приближаться к критической черте.

Повышение пенсионного возраста, когда оно ему было предложено, он посчитал не очень приятной, но общественно терпимой мерой. Оказалось, что всё намного серьезнее. Рейтинг президента очень ощутимо обвалился и отказался восстанавливаться. В конце 2019 года все социологические службы зафиксировали, что, отвечая на вопрос о главном событии истекающего года, люди на первое место всё ещё ставили «пенсионную реформу».

Еще одно наблюдение. Я, как человек, имеющий богатый опыт работы внутри федеральной власти, сразу обратил внимание, что в октябре президент провел три публичных и весьма критичных обсуждения ситуации в первичном звене здравоохранения — два совещания и внеочередной Госсовет. И ведь совсем не случайно вице-премьер Татьяна Голикова совсем недавно, в декабре 2019 года, публично заявила о том, что в результате «ужасной» оптимизации качество и доступность медицинских услуг «резко ухудшились». Владимир Путин, посетив на днях Липецкую область, заявил, что первичное звено здравоохранения в стране находится в «плачевном» состоянии.

Важную роль, конечно, сыграли и цифры по естественному движению населения России. Сколько же было триумфа в заявлениях Путина 2013–2015 годов, когда в стране впервые с 1990 года рождаемость превысила смертность! Но потом ситуация развернулась в обратную сторону в силу вполне объективных, административно нерегулируемых причин (в частности, давно просчитанное демографами начавшееся быстрое и долговременное уменьшение численности женщин детородного возраста). А ведь в майском указе 2018 года в качестве первой по порядку «национальной цели» предписано до 2024 года обеспечить «устойчивый естественный рост численности населения». Очевидно, что эта цель достигнута не будет. Но, как известно, демография — «пунктик» Владимира Путина. Он считает, что можно в ручном режиме управлять прежде всего рождаемостью (дал денег — появились дети), а тут ну никак не получается.

Еще одно любопытное наблюдение. В последнее время Путин стал ссылаться на закрытые опросы ФСО, причем в негативном для власти контексте — «люди не ощутили значимость национальных проектов», «люди хотят перемен».

2. Масштабы коррупции зашкаливают. Обществу это известно давно, но для Владимира Путина, видимо, только сейчас стало понятно, что это угрожает достижению тех целей, который он ставит перед собой. Вспомним, например, его сетования по поводу воровства сотен миллионов рублей на космодроме Восточный.

3. Исполнительская дисциплина внутри построенной им «вертикали власти» упала до неприличного уровня. Даже статистика Контрольного управления Администрации президента показывает, что ощутимая часть его поручений просто не выполняется или (что опаснее) это делается в режиме профессиональной бюрократической имитации.

4. Экономика буксует, несмотря благоприятную конъюнктуру на мировых рынках. Рост ВВП ниже 2% (но и эта цифра ставится под сомнение экспертами) означает хроническое отставание от наших «геополитических соперников» (США, Китай, Евросоюз), где этот параметр в большинстве случаев выше.

Совокупность этих причин, как представляется, привела Владимира Путина к выводу, что надо встряхнуть государственную машину, которая начала производить вместо прогресса и роста застой, упадок и деградацию. А это напрямую угрожает прочности его личных позиций как президента.

Какой способ действий в такой действительно критической для страны ситуации должен выбрать ее лидер? Конечно же, решиться на институциональные реформы. В нашем положении их ядром должна стать перестройка государства. Главные линии действий давно понятны:

децентрализация власти;

обеспечение реальной, а не притворной политической конкуренции;

минимизация участия государства в экономике (особенно во владении и контроле над собственностью);

коренная реформа правоохранительной функции и судебной системы;

уход государства из СМИ.

Но столь же понятно, что такого рода реформы обрекают их инициатора (инициаторов) на очень большие политические риски из-за невольных, но неизбежных ошибок. Есть свежий исторический опыт Михаила Горбачева с его «перестройкой», которая закончилась «геополитической катастрофой» и Бориса Ельцина с его «лихими 90-ми» (опять же © Владимир Путин). Конечно, такой вариант президентом никогда всерьез не рассматривался, даже в благополучные 2000-е, когда деньги от продажи нефти и газа плыли в страну во все больших объемах.

Поэтому и был выбран другой, фактически ручной путь этого встряхивания — кадровая чистка. Вместо надоевших ему людей, даже в его глазах показавших свою неэффективность, он решил набрать «молодых технократов», воспитанных при его правлении. Расчет делается на то, что выдернув на самый верх тех, кто президента видел только издалека или в лучшем случае на многолюдных совещаниях, Владимир Путин получит корпус современных, эффективных, оперирующих с цифрой на «ты» управленцев, безмерно ему благодарных и преданных, вполне как отцу родному.

Выдернув на самый верх тех, кто видел его только издалека, Путин получит безмерно преданных ему управленцев.

Но не в стиле Владимира Путина взять и просто так, без какого-либо формального повода, уволить правительство и генпрокурора. Российские люди, весьма любящие конспирологию, подумали бы, что в Кремле подавляют попытку внутриэлитного переворота. Президент решил прикрыть эту чистку необходимостью внесения поправок в Конституцию. В уста Дмитрия Медведева вложили магическую формулу о том, что правительство в этих условиях «должно предоставить президенту возможность принять все необходимые решения и в соответствии со статьей 117 Конституции подает в отставку». Эта статья позволяет правительству в любой момент подать в отставку, которую президент принимает или отклоняет. Что произошло в данном случае, мы знаем.

То, что поправки к Конституции были только прикрытием для кадровой чистки, подтверждается многими обстоятельствами.

Во-первых, озвученные в послании поправки текстуально были в своей значительной части плохо юридически проработаны и вызвали самые разные толкования. Например, порядок формирования правительства, роль Госсовета, судьба местного самоуправления, т.н. «социальные» поправки о МРОТе и индексации пособий и пенсий. Юристы, проведя экспресс-анализ, указали на множество нестыковок и двусмысленностей. Появление затем официального текста этих новелл никак не прояснило ситуацию.

Во-вторых, абсолютно несуразный феномен т.н. рабочей группы по обсуждению этих поправок: совершенно случайный и не к этому событию подобранный состав, фактическое ограничение ее работы одним установочным заседанием.

В-третьих, конечно же, спринтерская скорость принятия этих поправок. Они были озвучены 15 января, а уже 23, всего через 8 дней Дума их единогласно (!) принимает в первом чтении. На 15 апреля, судя по всему, намечено «всенародное голосование», которое, кстати, непонятно по какому закону проводить. И уже к началу мая эти поправки станут частью Конституции.

В-четвертых, Владимир Путин в последние дни своими комментариями резко снижает масштаб интриги в связи с этими поправками. Он уже сказал, что над президентом никого не будет (имелся в виду «наставник» в лице Госсовета) и нам никакая парламентская республика не нужна (это к вопросу о якобы расширении полномочий Думы). Официальные источники заговорили и о том, что никаких досрочных выборов ни той же Думы, ни тем более президента не будет.

Поэтому, скорее всего, такая невиданная скорость корректировки Конституции нужна для того, что поскорее эту операцию завершить и забыть о ней — ведь новая команда управленцев уже посажена на свои места и должна срочно приступить к исправлению экономического и социального положения в стране.

Но при этом остается главная интрига последних лет — судьба Владимира Путина после 2024 года (а может, все-таки и раньше?). Так и непонятно, обнуляются ли все его предыдущие сроки после удаления слова «подряд»? Председатель думского комитета по конституционному законодательству Павел Крашенинников заявил, что «нет». Но ведь над ним есть много начальников — начиная от Вячеслава Володина и заканчивая самим президентом, которые и примут окончательное решение: «нет» или «да». А если Владимир Путин все-таки уходит в Госсовет, то никаким «наставником» над следующим президентом он не будет. Этот расклад вызывает тревогу за личную судьбу Владимира Владимировича, даже если его в Госсовет будет назначать воскресший из пепла Дмитрий Медведев.

А что же все-таки от этих игр на Олимпе перепадет нам, простым смертным? Кое-что с небес уже просыпалось. В своем послании президент наговорил на 500 млрд рублей. Миллионы людей действительно получат материнский капитал, воспользуются социальными пособиями, бесплатными завтраками в школах. И это хорошо. Нашему в целом бедному населению эти деньги явно не помешают.

Но ответят ли люди взрывом любви к государству и лично Владимиру Владимировичу? Вряд ли. Дело в том, что наши совсем неглупые граждане давно понимают, в чем здесь фокус. Он весьма прост: все последние годы, проводя жесткую бюджетную политику ограничения социальных расходов при хроническом профиците бюджета и пухнущем от денег Фонде национального благосостояния (название-то какое!), населению просто недоплачивали. Отсюда и снижение за эти годы, по официальным данным, не менее чем на 10% реальных доходов, кризис в здравоохранении, повсеместные низкие зарплаты, в том числе и в бюджетной сфере, где их Владимир Путин обещал резко поднять. По моим оценкам, государство экономило начиная с 2014 года не менее триллиона рублей в год на содержании населения. Поэтому из недоплаченных шести триллионов можно без всяких усилий 10–12 лет финансировать обещанные президентом в его послании социальные подарки. И люди интуитивно этот фокус уже раскусили.

Начиная с 2014 года государство экономило на содержании населения не менее триллиона рублей в год.

Я уже написал, что Владимир Путин вместо проведения давно назревших реформ решил просто поменять своих управленцев. Максимум, что они смогут сделать, — немного поднять эффективность государственных расходов, ликвидировав наиболее очевидные бюджетные нестыковки. Это может дать в лучшем случае несколько десятых долей процента дополнительного роста ВВП, какие-то заметные только статистикам приращения реальных доходов населения.

Но не будет качественной перестройки экономики с появлением действительно высокотехнологичных, а значит и высокооплачиваемых рабочих мест, бурления частной предпринимательской инициативы, перелома в развитии провинции, всё более отстающей по всем параметрам от столичных мегаполисов. Чтобы все это обеспечить, нужно не менять Конституцию, а строго выполнять ее действующую редакцию, прежде всего в части функционирования политических институтов. Это и будет настоящим ответом на растущий общественный запрос на настоящие, а не декоративные изменения.