«Побег сенаторов?»: почему развернули самолет Минск-Мюнхен

Семь важных вопросов о том, что произошло с белорусскими чиновниками.

Эту историю обсуждают уже второй день. В пятницу, 24 января, рейс авиакомпании «Белавиа» из Минска в Мюнхен вылетел с большой задержкой. И в полете что-то пошло не так. Embraer уже практически долетел до границы с Германией, но под Вроцлавом самолет развернулся и полетел обратно. А вернувшись в белорусское воздушное пространство, он сел в ближайшем аэропорту – в Гродно, пишет kp.by.

По рассказам очевидцев, после посадки на борт поднялись пограничники, которые вывели из самолета двух белорусских чиновника высокого ранга со своими семьями – всего шесть человек, включая двух девочек-подростков. Всех остальных пассажиров через 20 минут тоже вывели и закрыли в автобусе. В это время самолет обыскал человек в черной маске. Потом пассажиров - кроме снятой шестерки - вернули обратно на борт. Пилоты по громкой связи объявили, что «технические проблемы устранены».

Самолет снова вылетел, и успешно долетел до Мюнхена. Обратно в Минск борт прилетел в 23:47, опоздав на шесть с половиной часов. На следующий день борт продолжил выполнять рейсы – самолет уже слетал в Калининград и Кишинев.

В авиакомпании «Белавиа» от комментариев отказались сразу. Ничего не сообщают пока также пограничные и таможенные службы, нет комментариев и от МВД, КГБ и СК. В отсутствии официальной информацией стала распространяться информация неофициальная. Появились имена чиновников, которых ввели из самолета: это директор «Могилевскогохимволокна» Петр Рудник и директор Городейского сахарного комбината Михаил Криштапович.

Кто эти люди?

62-летний Петр Рудник возглавляет «Могилевскогохимволокно» уже шесть лет. С 2008 по 2014 год он являлся членом «совета республики» и работал председателем Могилевского облисполкома. В конце 2014 года Петр Рудник попал под критику Лукашенко. Мол, в регионе не удалось выработать системный подход подбора кадров:

- Стиль работы, вы сами это подтвердили, - никчемный, - констатировал Лукашенко, обращаясь к Петру Руднику. - Мы в будущем году будем сдавать людям экзамен. А у вас люди зарплату не получают, а если и получают - мизерную, у вас порядка нет, все застыло в прошлом веке, нет движения, и я это говорю не потому, что придираюсь к вам. Могилев - худший город в стране из областных центров.

На исправление ошибок губернатору было отведено 15 дней. За такой короткий срок улучшить ситуацию не удалось, и Рудник был уволен. А вскоре назначен на самый проблемный в нефтехимической отрасли страны участок - гендиректором «Могилевхимволокна». Предприятие тогда называли проблемным.

63-летний Михаил Криштапович входит в «совет республики» нынешнего созыва. Уже 20 лет он работает директором Городейского сахарного комбината. До этого работал в льняной сфере: начинал учеником слесаря Воложинского льнозавода. Потом стал мастером контрольно-измерительных приборов и автоматики Крупского льнозавода, главным инженером Воложинского льнозавода, директором Несвижского льнозавода. Награжден медалью «За трудовые заслуги», почетной грамотой «национального собрания» Республики Беларусь, почетной грамотой Кабинета министров Республики Беларусь.

Городейский сахарный комбинат является одним из крупнейших производителей сахара в стране. Кроме сахара там выпускают овощную, фруктовую продукцию, а еще – соки.

Последний раз высокое начальство инспектировало комбинат в августе – туда приезжал премьер Сергей Румас. По слухам, в субботу на комбинате прошли обыски, кабинет директора опечатан, а сам директор «находится в запланированном отпуске».

7 ВОПРОСОВ

1. А так вообще можно было? Специалисты в области авиации говорят, что да. Командир воздушного судна имеет право принять решение вернуться. Например, при возникновении неисправности. Правда, свой маневр нужно согласовать с диспетчером страны, в воздушном пространстве находится самолет, в нашем случае – с польским диспетчером.

2. Экипаж объявил о том, что самолет вернулся по техническим причинам. Если неисправность действительно была, почему нельзя было сесть в ближайшем аэропорту? Правда, у этой версии есть минус: устранение неисправности и обслуживание самолета всегда дешевле и проще в «аэропорту приписки» - в нашем случае в Минске. Но пассажиры, которые наблюдали за обыском самолета и дозаправкой в Гродно, не заметили, чтобы самолет подвергся какому-либо техническому обслуживанию.

3. В чем провинились чиновники, что потребовалось возвращать самолет из воздушного пространства другой страны? Надеемся, в скором времени будут официальные заявления. Судя по отсутствию спецназа и группы захвата – они точно не террористы.

4. Это был побег? Если да - то почему чиновники не улетали из Москвы? На побег это мало похоже. Действительно, проще было на машине доехать в Москву и вылететь оттуда. Или же воспользоваться любой иностранной авиакомпанией – тогда самолет из воздушного пространства другой страны вернуть таким образом было бы невозможно. К тому же, по некоторым данным, отпуск Михаила Криштаповича был запланированным, и на предприятии об этом знали.

5. А почему их нельзя было остановить еще в аэропорту вылета? По слухам, были заминки во взаимодействии белорусских спецслужб. Либо, команда могла поступить уже после того, как самолет вылетел.

6. Кто компенсирует неудобства пассажирам рейса – прямого или обратного? В Европе существует специальный регламент, который защищает права пассажиров, рейсы которых были задержаны. Правда, касается он либо авиакомпаний из ЕС, либо рейсов, вылетающих из ЕС (рейс «Мюнхен-Минск» как раз подпадает под последнее условие). В зависимости от ситуации, можно получить компенсацию от 250 до 600 евро. Правда, часть этих денег (как правило, от 20 до 30%) оставит себе компания-посредник, который будет заниматься бумажной работой и переговорами с вашей авиакомпанией. Таких сервисов много, например, CompensAir или AirHelp. С рейсом из Минска в Мюнхен все гораздо сложнее – тут все зависит только от «Белавиа».

7. Кто компенсирует самой авиакомпании расходы по возврату самолета? Абсолютно точно, что «Белавиа» понесла финансовые (да и репутационные) потери, связанные с возвратом самолета. Кто за это окажется в ответе - мы, скорее всего, даже не узнаем.